Пару месяцев работал с ним удаленно, периодически уделяя слишком много внимания этому новому клиенту. Я искренне недоумевал, как отец отпустил его одного в Россию с такими взглядами на жизнь.

Этот Вова стал считать меня другом, закидывал сообщениями и настаивал на встречах. Но мне было некогда: я искал Веру. Потом я не раз жалел о том, что не уделил молодому парню должного внимания…

Потому что буквально через пару месяцев знакомства мой помощник сообщил, что его зарезали. Насмерть. Он полез в какой-то притон восстанавливать справедливость. Как истинный герой американских комиксов. Только вот суперспособностями он не обладал. Как и охраной.

Через неделю после этого ко мне в офис пришел поверенный и огорошил: Владимир оказался единственным наследником своего почившего отца, и в качестве уже своего наследника указал почему-то меня.

Сюрреализм происходящего накрывал меня с месяц. А потом еще около восьми месяцев я разбирался с его наследством, которое оказалось связано с женой Максима Трофимова.

Тогда-то я и познакомился с самым крутым хакером девяностых и влип в ситуацию с убийствами и похищениями. Но это уже не моя история, а моих друзей.

Моя была окончена тогда, когда я хоронил восемнадцатилетнего ребенка, для которого не нашел времени, чтобы объяснить, что мир не полон розовыми пони.

Денег оказалось так много, что я разом закрыл сотни благотворительных сборов. И пообещал так делать каждый год. Но эти грязные деньги не кончались.

Я купил лайнер, поставил отца Веры его капитаном и стал просто жить своей жизнью. Продолжал поиски девушки, что раз за разом приводила меня в самые невероятные места и сталкивала с друзьями, заставляя больше думать о жизни.

И вот теперь она, согнувшись в три погибели, лежала на неудобной софе, обхватив себя руками. Не выдержав, я аккуратно взял ее на руки. Она что-то забормотала во сне и попыталась меня оттолкнуть. Но я, естественно, только прижал ее крепче.

Несколько минут просто наслаждался весом ее тела и тем, как уютно она улеглась на моих руках. Такая нежная, мягкая. Во сне она казалась совсем молоденькой. И не скажешь, что она пережила столько всего…

Я отнес ее на кровать и аккуратно положил. Она спала крепко, раскрыв губы. Соблазн освободить ее от уличной одежды был слишком велик, и я позволил себе эту вольность. К счастью, она лишь несколько раз зажмурилась, но не проснулась.

Все-таки для нее этот день оказался слишком насыщенным событиями. А я наконец-то мог спокойно рассмотреть ее тело в приглушенном освещении.

Как я и помнил, оно было практически идеальным. Пышные бедра и высокая полная грудь при непозволительно тонкой талии. Каждый изгиб был воплощением естественной женственности и красоты.

Темно-каштановые волосы разметались по белоснежному белью и создавали чудесный контраст. Неожиданно она оказалась смуглой, с множеством родинок и несколькими родимыми пятнами.

Я подошел к бару и налил себе своего любимого рома. Прикрыл ее одеялом и уселся в кресло. Спать пока не хотелось, хотелось рассматривать ее и думать о том, зачем я затеял всю эту канитель с устройством ее своей помощницей.

Надо было просто поставить ее перед фактом, что она переезжает ко мне. Но в последний момент это смелое заявление! Долг она мне отдаст! Я даже улыбнулся. Отдаст мне долг, которого нет. Ну что ж, я не против. Посмотрим, как эта малышка устоит против меня.

Правда, придется нарушить один из своих принципов. Наверняка сотрудники моей фирмы будут в ужасе, что я привел женщину в офис. Но ничего, их это мало касается.

А потом я ее буду медленно мучить и истязать. Каждый день она будет сгорать в собственном желании, пока не сдастся на милость победителю. И тогда все будет так, как я привык: на моих условиях. Я все должен контролировать!

Я достал смартфон и стал отправлять последние указания своему помощнику. Уже завтра он сложит полномочия и передаст их Вере. Только стоит ее все-таки переодеть. Моей помощнице пристало носить строгий костюм, а не худи или карнавальный наряд тигрицы.

Хотя в последнем она смотрелась интересно. Когда она наконец-то мне сдастся, то я обязательно заеду в магазинчик со всеми этими штучками вместе с ней. Никогда не увлекался подобным, но, думаю, нам понравится.

За окном забрезжил рассвет, который я наблюдал сквозь шторки иллюминатора. Лучики стали пробираться к Вере, и я решил прилечь рядом.

Конечно, она будет возмущаться. Она всегда возмущается. Думает, что я не знаю ее, думает, что я просто случайный человек в ее жизни. Никогда не был фаталистом, но с таким количеством совпадений впору им становиться.

А ведь она не знает, как я изучал ее, как разговаривал со старыми коллегами, соседями. Когда я пришел в общежитие, эти курицы едва из трусов своих не повыпрыгивали мне навстречу. Минут тридцать, пока я не отбросил сухую вежливость и не наехал на них, делали вид, что не знают, кто такая Вера Мартынова.

А как я их гонял, когда понял, что эти идиотки вскрыли комнату и растащили часть вещей… Понять, что у кого, было довольно просто, ведь комната девушки выделялась среди убогих обоев в цветочек и ромбиков.

Когда я зашел туда, то не поверил глазам, настолько все было элегантно и просто: молочный цвет на трех стенах и простенькая аппликация гор на четвертой. Мебель явно была недорогой, но удивительным образом вписывалась в интерьер. Все здесь было пропитано присутствием хозяйки.

Стиль комнаты был близок к скандинавскому: простота линий и теплые цвета. На полу ламинат естественного оттенка дуба, который кое-где пестрел щелями. Наверняка сама укладывала полотно.

Комнатка была очень маленькая, но в посередине стояла довольно просторная полуторная кровать. Сразу было видно, что Вера привыкла здесь спать одна. Это особенно грело мне душу.

Она вообще не любила развлечения и посиделки, практически ни с кем не общалась и не дружила. Посещала исключительно обязательные мероприятия и корпоративы. Никому не доверяла, ничего не рассказывала и была максимально закрыта от мира.

Вера много работала и маленькими, но очень уверенными шажочками шла к своей цели — поступлению на педагогический факультет. Ее репетиторы гордились ее успехами и достижениями, и никто не относился скептически, несмотря на возраст.

Когда я сидел в ее комнате тогда, окончательно запутался в своих чувствах и эмоциях, как и сейчас. Я хотел ее вытащить наружу, раскрыть, сделать жизнерадостной. Почему-то мне казалось, что под всей этой глыбой льда и сдержанности должна быть страстная и живая натура, очень нежная и утонченная.

А я редко ошибался в таких вопросах.

Я привык делать что хочу, ни перед кем не отчитываясь, привык быть хозяином своей жизни и брать от нее все, что хотел. А сейчас я хотел эту женщину, хотел понять, не ошибся ли я в своих выводах.

А еще я хотел ее в свою постель, здесь и сейчас. Чтобы она наконец-то кричала мое чертово имя, когда спазмы удовольствия будут прокатываться волнами по ее телу. Хотел, чтобы она царапала мне спину и скакала на мне всю ночь.

Меня бесконечно раздражала перспектива становиться сторонним наблюдателем. Я никогда не обладал терпением, не хотел ждать и сейчас. Но так будет лучше. Я хочу, чтобы она пришла ко мне сама, сама сдалась этим эмоциям и этому желанию.

И она сдастся и придет. Я знаю это.

За этими мыслями совершенно не заметил, как сон сморил меня. Неосознанно прижал к себе ее теплое тело, а она прильнула в ответ. Так мы и заснули под самое утро, чтобы всего через час-другой начать наш путь домой.

Мне снова снился этот сон. Такой томительный, такой реальный. Его руки и губы были решительно везде. Они гладили, целовали, сжимали, массировали.

Его горячий рот вобрал в себя мой сосок, и я издала нежный стон, выгибаясь ему навстречу. Так остро и чувственно. Я приподнялась на локтях и прижалась к его губам, в то время как вершины моей возбужденной груди царапали его тело.