— Значит, сдали ее сутенерам? Думаете, раз девочка сиротка, то и искать никто не будет, а после моей школы можно и на панель? Я, конечно, польщен оказанным мне доверием, но категорически не согласен.

Внутри уже пекло. Наружу вырывалось давно забытое чувство гнева. Не того, которым путают маленьких детей и которое вырывается при посещении пенсионного фонда. Этот гнев был другой…

Яркий, первобытный. Он требовал сейчас же прекратить этот словесный понос и забрать девчонку. Чтобы ни один сальный взгляд, ни одни грязные руки ее не коснулись.

Сделав несколько вздохов, а затем выдохов, я взял себя в руки и процедил:

— Набирайте вашим сутенерам. Если хоть один волосок на ее голове пострадает, то я не знаю, что сделаю с вами и вашим сыном.

Он было дернулся в сторону телефона, но его рука замерла в самый последний момент. Отдернув ее, посмотрел прямо на меня. Его рот искривился в нервной усмешке, что раздражило меня еще больше.

— Сначала утрясем все вопросы с предметами спора.

Хваленая деловая хватка. Годами закаленный и прошедший огонь и воду характер. Да плевать я хотел на все эти условности и на деньги. И его квартира и старенький частный самолет, наверняка отжатый лет двадцать назад, меня волновали мало.

Поэтому я наклонился к нему и тихим угрожающим голосом сказал:

— Можете засунуть свои предметы спора в социальные сети вашего сыночка-дегенерата. Ваши методы ведения переговоров, как и дел, устарели лет эдак пятнадцать назад. Набирайте номер, пока я окончательно не утвердился в желании сделать все без вас.

Объяснять ему, что будет с ним в этом случае, я нужным не счел. Все равно не поймет. Люди, которые покупают навороченные гаджеты, чтобы по ним только звонить, это отдельный типаж.

Зато я наконец-то поймал в его взгляде так необходимую мне растерянность. Времени на то, чтобы проследить пути передвижения девушки, могло потратиться довольно много, а я не любил ждать. Тем более если можно было этого избежать.

В итоге мужчина, который, кстати, так и не представился, все-таки взял свой телефон и набрал номер. Поднес аппарат к уху и стал расспрашивать своего собеседника.

Его разговор шел плавно, в спокойных тонах. Видно было, что на том конце не менее закостенелый мамонт. Правда, потом по мимике мужчины напротив, по его жестам, я понял, что что-то пошло не так.

А окончание разговора заставило меня и вовсе нахмуриться.

— Что? Эмиль, ты серьезно? — его голос в одно мгновение сорвался на противный визг.

А потом он нажал отбой и посмотрел на меня. Взгляд был жестким, безапелляционным. Но меня таким не смутишь. Я прекрасно видел, что за ним скрывается страх.

— Ее должны были доставить во Владивосток в один загородный клуб к моему родственнику. Там особый контингент из-за границы приезжает.

Интересно, с каких это пор китайцы, которые едут по дешевке потрахаться в Россию на выходные тайком от своих жен, стали особым контингентом? Тем не менее…

— Но в дороге что-то случилось, и водитель ее потерял. Она сбежала.

В какой-то момент на меня накатила волна дикого облегчения. А затем злости. Да почему всех девушек сразу пытаются сдать в притон? Неужели они больше ни на что не годны?

Хотя учитывая патриархальный уклад моей компании, кто бы говорил. Но все равно. Факт остается фактом.

— Ну, значит, она в течение некоторого времени вернется сюда. Осталось только подождать. Считайте, вам повезло.

У нее здесь осталось слишком много всего. Плюс ко всему приемная кампания начнется уже через пару месяцев. Зачем в ее возрасте терять еще год?

Но, судя по взглядам, которые бросал на меня мой визитер, он не считал развернувшиеся события большой удачей. В немом вопросе я вздернул бровь.

— Дело в том, что у нее при себе нет документов. И денег нет. Вряд ли с таким набором ценностей она сможет добраться до столицы.

— Интересно получается. Мало того что вы заставили девчонку, как я понял, отдавать долг за игрушки вашего сына…

Он удивленно вскинул брови, а я сменил картинку на мониторе. И теперь там красовалась запись с камер видеонаблюдения, на которых было видно, что Дамир буквально силком сажает ее за руль и устраивает мини-происшествие.

Трахнуть он ее захотел. Этот щенок теперь у меня будет трахать только собственные руки в туалете под присмотром папочки.

— Так еще и решили сдать ее в притон в городе на другом конце материка, без документов и права выбора. И все ради того, чтобы вновь прикрыть задницу вышеупомянутого сына. Поправьте меня, если я ошибаюсь.

Каждая черточка его лица и каждый рваный жест его тела говорили о том, куда бы он меня закопал, случись наша встреча лет на двадцать пораньше. Верю. Братская могила, возможно, была бы мне обеспечена.

Но сейчас не то время и не тот я, чтобы позволять мною манипулировать. Посему…

— Вся информация по ее передвижениям и контактам должна быть у меня на столе в течение двух часов. Полное описание одежды и предметов гардероба туда входит. Документы тоже стоит передать мне. Относительно вас и судьбы вашего сына сообщу тогда, когда найду на это время.

Затем я нажал на кнопку телефона.

— Наш гость уже уходит. Проводи его, пожалуйста, и охранника его отпусти через пару часиков. Завтрашний день по распорядку. Далее можешь быть свободен.

— Да что ты о себе возомнил, щенок!

А я уж думал, промолчит. Но я не ставил целью вывести его из себя. Скорее это он вывел меня. Довольно сильно. Так, что не стоило бы больше меня трогать. Но разве этим людям с хвостом из прошлого объяснишь…

— Возомнил то, что могу себе позволить. А могу я много, и мне не страшны ваши глупые методы работы. Мне совершенно наплевать на вас, ваших многочисленных родственников и сеть незаконной торговли под прилавками. Но если вы хотите и дальше выводить меня из себя, я могу заинтересоваться этим вопросом.

Я встал и начал собираться. Все-таки день был напряженный. Пора домой. Нарушать ритм жизни столь часто я не мог себе позволить. Тем более находясь в подобном состоянии.

— И вообще. Советую задуматься о жизни и перестать строить из себя местного рыночного авторитета. Работайте на своем поле, а к другим не лезьте. Раз не удосужились научить этому сына, то научу я!

Он важно раздувал щеки, пока за его спиной не появился мой помощник.

— Да кто ты такой, чтобы учить кого-то жизни! Наглый мальчишка! Да я таких, как ты, даже в обслугу бы ставить не стал! Еще молоко на губах не обсохло…

Набор типичных фраз старшего поколения, бесконечно отставшего от современного ритма жизни. Пока они сидят сверху своих ульев и не трогают тебя, кажется, что они молодцы. Но нет, не молодцы.

А фраза «дорогу молодым» уже давно стала приобретать новый смысл.

— Я Герман Освальд. А вот вы так и не представились, а теперь мне это не интересно. До свидания.

И я покинул кабинет, оставив помощника разбираться с этим мамонтом.

Открыв глаза, я на секунду растерялась. Забыла, где нахожусь, и на приведение в порядок вороха воспоминай, закружившихся в моей голове, ушло несколько секунд. Интересно, сколько еще ночей в этом городе мне понадобиться, чтобы отделаться от этой привычки?

Во Владивостоке я уже жила неделю. В крохотном хостеле-клоповнике, но зато в нем не требовался паспорт для оформления. Зря я в тот день так быстро отпустила своего доброго случайного таксиста. Ведь из моей возбужденной головушки напрочь вылетела мысль, что заселить меня должны по документу, удостоверяющему личность.

Поэтому не заселили. Лишь с подозрением выставили за дверь, даже не указав нужного направления. Тратить деньги на такси было рискованно, поэтому воспользовалась довольно бюджетной навигацией: собственным языком.

До Киева он меня не довел, но вот до двух следующих хостелов из списка вполне. И вот в третьем согласились закрыть глаза на отсутствие документов за комиссию в пятьсот рублей сверху трехсот за ночь.