— Час на исходе, — сказал Кракен, достав карманные часы. — Нам лучше заглянуть в Темпл-Черч, мэм. Мы пропустили первый прилив, но если поспешим, то будем в порту для второй встречи.

— Полагаю, это рядом, — сказала Элис.

— Нет, мэм, придется поторопиться.

— Тогда беги вперед, Билл, и приведи с собой Матушку Ласвелл. Я вполне могу немного побыть в часовне одна. Дождусь тебя там — и мы вместе вернемся в «Полжабы Биллсона».

Кракен кивнул. Провести пару минут в часовне одной — это он понимал.

— Вы же не воспользуетесь случаем, мэм? Помните, что вы мне сказали на Боу-стрит? У меня сердца не хватит, ежели с вами что стрясется. Я не смогу профессору в глаза глядеть и рассказать ему об этом, после всего, что он для меня сделал.

— Да ну, сущая ерунда, Билл: если они привезли тело Хэрроу туда, значит, оно там, если нет — значит, нет.

— Тогда я побежал, — ответил Кракен и без лишних слов помчался по Стрэнду в сторону Флит-стрит и Темпл-Черч.

Перед Элис раскинулся отель «Савой» — гигантское здание, возведенное на том месте, где прежде стояла ветхая больница с тем же названием. Окрестности давно пришли в запустение, и новенькая гостиница для зажиточных постояльцев с электрическим светом реклам, лифтами и ванными в каждом номере казалась Элис безвкусной и совершенно бесполезной для бедняков, населявших этот район, — если не считать того, что кто-то из неимущих посмышленее мог получить там работу.

Церковь, именуемая Савой-Чэпел, остаток старого Лондона, истончившегося до призрачного состояния, была очень скромной, словно смущенной соседством с вздымавшимися вокруг гигантскими строениями. Элис заметила широкую, вымощенную булыжником дорожку, ведущую на церковный двор, и пошла по ней вдоль стены здания. В церковь она зайдет, когда закончит свои дела.

Позади церкви располагалось старое кладбище — кочковатое собрание могил с покосившимися надгробиями; некошеная трава тянулась вверх и буйно зеленела после недавних дождей. Отведенный под покойницкую длинный одноэтажный флигель оказался на дальнем краю некрополя, у высокой стены.

Рядом с моргом стоял пустой фургон, лошадь щипала траву. Чуть поодаль красовался элегантный экипаж, весь в росписи с позолотой. Дверь в здание была распахнута, под притолокой стоял мужчина средних лет и яростно дымил трубкой, очевидно отдавая предпочтение табачному дыму перед ароматами склепа. Он рассеянно кивнул Элис, а затем, видя, что посетительницу не заинтересовали могилы, вышел навстречу. Несмотря на бриз, в воздухе висела вонь разлагающихся трупов.

— Добрый день, сэр, — сказала Элис, и мужчина кивнул, не испытывая желания вступать в беседу и продолжая курить. — Меня прислало городское Бюро работ, чтобы выяснить подробности смерти мистера Джеймса Хэрроу. Мне сказали, что его тело было доставлено сюда после злополучного инцидента позапрошлой ночью. Однако оно может быть не опознано.

— Все в точности так, как вы говорите, мэм, — ответил мужчина. — Полиция привезла. Я здешний сторож, как раз был тут, когда он поступил — мертвее мертвого. Его лошадь лягнула прямо в лоб, то есть голову проломила, и вдобавок он промок весь. В реку упал, когда его лошадь это самое, и если еще был живой, то река докончила. Выудили его — и сюда. Завтра поутру увезут на кладбище Некрополь в Бруквуде, если ничего больше не понадобится.

— Так, значит, его тело сейчас тут?

— А, ну да, — подтвердил кладбищенский сторож — или кем он там был в реальности, — выбивая трубку о подошву, а затем пряча ее в карман жилета, изношенного и грязного. — Хотите взглянуть? Приятного мало, имейте в виду.

— Это моя обязанность! Мне нужно осмотреть тело мистера Хэрроу, если не возражаете.

Сторож кивнул и поманил Элис. Они вошли в сумрачное помещение около двадцати футов в длину и десяти в ширину, вдоль одной из стен которого стояла деревянная скамья. Солнечный свет пробивался сквозь грязные окошки. В углу кучей валялись разбитые надгробия, лопаты и тачки. Напиленные доски, заготовленные для гробов, лежали у ящиков с гвоздями, тут же по стене над скамьей были аккуратно развешаны молотки, пилы, стамески и множество прочих инструментов. Пол был затоптан, а смертью воняло так, что на глазах Элис выступили слезы. Шесть гробов стояли на деревянных козлах, все закрыты, хвала небу, кроме одного — пустого, с прислоненной рядом крышкой, которую в нужный момент установят, как полагается, и заколотят гвоздями. Сторож подошел к одному из закрытых гробов, снял крышку и отставил в сторону, а потом отступил и жестом подозвал Элис. Миссис Сент-Ив взглянула, задержав дыхание. Внутри лежал давний труп — мужское тело с иссохшей плотью, открытыми глазами, присохшими к зубам губами и обнажившимися деснами. На его лбу не было никаких следов раны. Пиджак трупа шевельнулся, и выпрыгнувшая из-под его руки крыса, с визгом шлепнувшись на пол, метнулась в дыру под стеной.

Элис отступила назад — ей хотелось закричать от ужаса, отвращения и гнева, но голосовые связки отказывались повиноваться — и угодила в объятия сторожа. Мужчина одной рукой обхватил ее за плечи, а второй обвил шею, зажав рот тряпкой, пахшей чем-то сладковато-химическим. Элис задержала дыхание и попыталась вырваться, но на помощь сторожу пришел другой негодяй — схватив миссис Сент-Ив за волосы, он буквально пригвоздил ее к месту. И настал момент, когда Элис пришлось сделать вдох, — отрава мигом наполнила легкие, а чуть позже закололо в онемевших руках и ослабли ноги. Она стала оседать на пол, уже не в силах сопротивляться, но даже упасть ей не позволили. Элис подумала о мистере Льюисе, о том, что это он послал ее сюда и отправил мальчишку Дженкинса со срочной запиской. В следующую секунду мир потемнел, и разум миссис Сент-Ив смолк.

Билл Кракен отыскал Матушку Ласвелл у дверей Темпл-Черч, и они, не теряя ни минуты, зашагали вдоль Флит-стрит и Стрэнда. Матушка рассказывала, как увидела в окне Финна Конрада, а в соседнем — женщину по имени мисс Бракен, с которой дурно обращаются, как получила от парнишки записку и заметила Клару, живую и, кажется, невредимую, в экипаже с Шедвеллом.

— Так ты попалась ему на глаза? — горестно спросил Кракен.

— Да, Билл. Может, он меня не узнал… Я не уверена.

— Да тут все одно, Матушка, — узнал, не узнал… Если заметил и захочет поймать, то всяко попытается.

Билл взял свою спутницу за руку и прибавил шагу, так что Матушке пришлось перейти на неровную трусцу.

— Это хорошие новости, Билл, — твердила Матушка Кракену в затылок. — Кажется, все целы, кроме той бедной женщины из гостиницы.

— Новости станут хорошими, когда мы вытащим их оттуда. Вот и церковь через дорогу, Матушка Ласвелл. Элис должна ждать нас в храме.

Они перешли улицу, отворили дверь и тихонько вошли. Взглянув на кессонные потолки, расписанные оттенками темно-синего и украшенные золотыми звездами, Матушка издала тихое изумленное: «Ой…» Служба еще не началась, но несколько человек сидели на скамьях. Элис среди них не было, и Кракен, бормоча: «Будь все проклято…», выбежал на улицу и свернул в церковный двор. Матушка Ласвелл устремилась за ним. Кладбище было пустынно, только вдалеке, в дверях флигеля, опираясь о косяк, торчал какой-то тип, куривший трубку. Запряженная в неказистого вида фургон, видимо, используемый в качестве катафалка, поскольку в нем лежал гроб, лошаденка щипала сочную траву некрополя. Заметив Матушку и Билла, мужчина вынул изо рта трубку и помахал ею в знак приветствия.

Кракен устремился к нему, громко крича:

— Мы ищем женщину, которая только что была здесь!

— Темноволосая красотка — вы про нее? Верно, была. И четверти часа не прошло. Мне надо вам передать, что она отправилась в «Кингс-Хед», на Мейден-лейн. Это через дорогу и там налево. Она ходила все утро, а потом сказала, что должна выпить чего-нибудь прохладительного.

Билл вошел во флигель, ловко отпихнув курильщика с дороги, тот затопал следом. Матушка Ласвелл замкнула шествие.