— Полундра, давай! Ни пуха ни пера!..

Последних слов десантник, наверное, уже не слышал. Нырнул в темень, и только вытяжной шнур парашюта одиноко закачался на тросе. Глухо стукнул закрывшийся люк. На душе у людей сразу стало тоскливо и тревожно. Что ожидает смельчака, который первым ринулся в бездну ночного неба? Скоро придет и их очередь, но каждый думал о том, незнакомом, который уже пошел на бой с врагом…

«Наверно, в первый раз идет, — подумал Морской. — Молодой, но начинает с самого трудного — с разведки. Нас восемь, мы давно вместе, хорошо знаем друг друга. Сообща, конечно, лучше и легче, а он, вишь, один, да еще с такой приметой — татуировкой. Но это, очевидно, учли те, кто его посылал».

Еще долго летели на запад. Самолет все чаще попадал в густую облачность, и тогда приходилось снижаться. Пилоты, напряженно всматриваясь, искали на земле сигнальные огни.

— Справа по курсу костер! — сказал один из пилотов. — Вон и второй, третий, четвертый…

— Да, это наши, — подтвердил другой и заторопился в салон.

— Ребята, есть сигналы. Приготовиться!

Десантники припали к иллюминаторам. Далеко внизу пылали костры, обозначая букву «Г».

Открыли люк. В лицо ударила тугая струя воздуха. «Чего доброго, разбросает ветром, ищи тогда…» — подумал Морской. И, обращаясь к пилоту, показал на пальцах: «Сделайте три захода». Тот кивнул: мол, понял, и в подтверждение трижды описал рукой круг.

Внизу мелькали освещенные луной лесистые горы, виднелись огни какого-то города… Было странно, что горожане пренебрегают светомаскировкой. Но вот освещенный город поплыл в сторону и растаял в ночной темноте. Над дверью пилотской кабины вспыхнула сигнальная лампочка. При первом заходе сбросили груз — запасы продовольствия, оружие, радиобатареи, запакованные в брезент ящики со взрывчаткой.

Командир поделил группу на две части, с таким расчетом, чтобы в каждой была рация.

«Дуглас» развернулся, и первая четверка оставила самолет. Накренившись еще раз на левое крыло, машина третий раз появилась над обозначенным на карте местом, и вторая четверка полетела в ночную тьму.

Морской выбросился последним. Когда отделился от самолета, его резко встряхнуло: над головой раскрылся купол парашюта. Внизу виднелись огни города. Они качались, росли. Вот уже можно различить полоски освещенных улиц, отдельные дома… «Почему так близко? Может, вкралась ошибка?..» Командир машинально тронул рукой кобуру, пистолет был на месте. Недалеко покачивались еще два парашюта…

Город, оставаясь в стороне, отступал все дальше. «Молодцы пилоты! — мысленно поблагодарил летчиков Морской. — Учли направление ветра». А навстречу стремительно приближалась земля, неизвестная, молчаливо-таинственная, настороженная.

Сообщение группы Морского из вражеского тыла с нетерпением ожидали в Наркомате государственной безопасности УССР. Ответственный дежурный по радиосвязи старший лейтенант Павиличенко получил приказ лично установить связь с «корреспондентом 1043» и, как только он появится в эфире, немедленно доложить.

Старший лейтенант вошел в комнату, где размещались радисты. Угольками светились глазки передатчиков, ровно гудели трансформаторы, в помещении стоял специфический запах разогретого лака. Дежурный надел наушники. Эфир был плотно забит морзянкой. Где-то в неведомой и тревожной дали выстукивали ключи радистов, известных лишь по коду или условным позывным. Он знал одно: нелегко, ох как нелегко приходится им в чужом далеком краю, каждое мгновение их подстерегает смерть.

К радистам зашел начальник шифровальной службы. Узнав, что новостей нет, погрустнел и этот, как его называли, всесильный маг, который умел, казалось, бессистемные столбцы цифр быстро превращать в четкие, конкретные сообщения.

Шло время, а «корреспондент 1043» молчал.

Той поздней сентябрьской ночью разведчики группы Морского, разбросанные ветром по горному лесу, долго собирались в условленном месте.

Утром их обнаружили. В сопровождении людей, вооруженных автоматами, на окруженную густым кустарником поляну, где расположились посланцы Большой земли, вышел офицер, одетый в форму майора Советской Армии:

— Пароль? — спросил он.

— «Славутич», — ответил ему высокий, стройный человек с орлиным носом, глубоким шрамом на правой щеке и большой цыганской шевелюрой.

Приметы старшего и пароль были известны майору из радиограммы Украинского штаба партизанского движения. Однако он уточнил:

— Кто командир группы?

— Я, — ответил тот же десантник. — А вы кто такие?

— Командир партизанского отряда майор Величко. Это мои люди, — указал он на партизан и потребовал: — Предъявите документы!

Морской неторопливо расстегнул комбинезон, подпоров финкой подкладку кителя, достал лоскут белого шелка и молча протянул майору.

УДОСТОВЕРЕНИЕ.

Предъявитель сего подполковник Морской Михаил Петрович является начальником чекистско-диверсионной группы. Просьба ко всем командирам партизанских соединений и отрядов, а также частей Красной Армии оказывать тов. Морскому всяческую помощь в выполнении возложенных на него заданий.

— Со счастливым прибытием, дорогие соотечественники! — радушно улыбнулся Величко.

После этого разведчики в сопровождении партизан двинулись на базу отряда Величко.

Генерал появился в Наркомате раньше обычного. Спросил о группе Морского и озабоченно нахмурился: известий все еще не было. Подошел к стене, раздвинул белые шторы, закрывающие большую карту, отыскал район высадки. «Почему молчит Морской? У него же две рации». Генерал открыл окно и включил приемник. Кабинет заполнила музыка из оперы Бедржиха Сметаны «Проданная невеста». Ее сменили сказки Пушкина.

Часы отсчитывали минуты. Город уже проснулся и наполнился обычным шумом, когда появился полковник Сидоров и доложил:

— Радиограмма от «корреспондента 1043».

Генерал взял протянутый лист бумаги и вслух прочел:

— «Приземлились в районе Святого Мартина. Приступаем к выполнению задания…»

Взяв со стола остро отточенный карандаш, он снова подошел к карте и нарисовал в указанном квадрате красный кружок. Его лицо посветлело, глаза сверкнули радостью:

— Как гора с плеч! Наволновался за это время…

Как всегда, утром штандартенфюрер Пайчер знакомился с поступавшими в его ведомство сообщениями. Содержание шифровок с грифом «Совершенно секретно» было неутешительно. Сообщалось о новой партии грузов, доставленных советской авиацией в Словакию на аэродром повстанцев, расположенный недалеко от Банска-Бистрицы. «Безумие! — покачал головой Пайчер. — Там открыто орудуют партизаны, приземляются десантно-диверсионные группы. Бунт приобретает угрожающие масштабы, ухудшается стратегическая обстановка в Центральной Европе, все идет кувырком, а местные власти и органы безопасности не принимают эффективных мер».

Взгляд штандартенфюрера остановился на материалах расширенного заседания повстанческого центра, где Карл Шмидке и подполковник Ференчик докладывали о результатах поездки в СССР. Пайчер понимал: помощь со стороны Советского Союза словаки получат и, рассчитывая на это, будут упорно отстаивать контролируемую ими территорию. Но волна подъема, вызванного у населения сообщением делегации Словацкого Национального Совета, выводила из себя руководителя одного из шпионских центров рейха.

И еще одна новость бросила абверовца в жар: части Советской Армии с боями уверенно продвигались в направлении Дуклинского перевала. Даже неискушенному в военных делах было ясно, что они стремятся войти в Словакию и соединиться с повстанцами.

Пайчер потер ладонью лоб, нервно заерзал в кресле. С досадой протянул руку за сигарой, нервно обрезал, зажег и, глубоко затянувшись, взял новый лист. Из Словакии сообщали: