Я постарался выбросить из головы обиду. Что она по сравнению с заданием Стулова, которому я не могу подобрать более или менее подходящего об"яснения? Зачем отставному детективу понадобилось мои близкие отношения с Надин? Какие подозрения или далеко идущие планы зародились у него?.

Познакомиться максимально близко означает только одно: секс. Не слишком трудная задача. Но малоприятная. Правда, в темноте не видно расплывшихся форм коротышки. Но мерзкий запах пота отпугивает на подобии антикомаринных распылителей.

Моральные устои давным-давно размыты грязным паводком вседозволенности. Если и не рухнули окончательно, то держатся на качающихся сваях. Отошли времена слезливых признаний в вечной любви и верности, идиотских дуэлей между соискателями на женское тело. Все это заменил рынок, коммерческие расчеты, выгода и богатство.

Настойчивые рекомендации Стулова «поиграть в поддавки» с коротышкой еще больше размыли внедренные комсомолом и партией законы общения людей. В конце концов, чем я рискую? Оседлаю постанывающую в ожидании наслаждения бабу — какой мужик откажется от этого?

Уродина? Но еще наши предки подметили, что ночью все кошки серы, совсем не обязательно играть с Надин днем. Мерзкий запах пота? Заткнуть ноздри ватными тампонами, дышать ртом — надежная защита.

Как и любому мужику, мне нужна женщина.

Самый приемлемый вариант — Машенька, но дорога к ней наглухо перекрыта черно-белым шлагбаумом, управление которым — в руках Виталия. Исчезнет он из материнской квартиры — шлагбаум для меня открыт, останется в ней — о возвращении в машенькины об"ятия и речи быть не может.

Если возвращение к Машеньке исключено, то совершенно безразлично, кто займет освободившееся место. Пусть это будет Надин.

Скажете: мерзость? Согласен. Даже подлость. Но что в теперяшней жизни не мерзость и не подлость? Многомесячные задержки с выдачей зарплаты. Убийства и грабежи. Сексуальные откровения на телеэкранах. Старухи-нищенки в подземных переходах и на улицах. Беспризорные дети и безработные мужчины и женщины. Реки алкогольных напитков, в которых тонут россияне. Тот же машенькин пропойца-сынок.

По сравнению со всем этим беспределом совращение давно не раз уже совращенной коротышки — святое мероприятие. Ибо оно совершается ради благой цели: розыску похищенной девочки. Цель оправдывает средства — как же верно сказано!

Единственная больнючая занозина — Машенька. Но я почему-то уверен: поймет и простит.

Медленно шагая по мокрому после дождя тротуару, я активно боролся с самим собой. Временами казалось, что одерживал победу, что ничего нет зазорного в сексе с уродиной. Но тут же, заглушая эти мысли, выпрыгивали совсем противоположные. В голову вторгалась Машенька, вспоминались медовые ночи и ясные, солнечные дни.

Уже подходя к знакомому под"езду, решил: обстановка подскажет, как поступить. Авось, удастся обойтись без постели…

Надин возвращается с косметико-лечебной работы около девяти вечера. Быстро переодевается в халат и мчится в ванную. Видно, торговля косметикой пропитывает ее неприятными запахами. Только после длительного стояния под душем у нее появляется аппетит и тяга к блаженному ничегонеделанию.

Я соответственно подготовился к задуманной игре. Помылся, тщательно побрился, набросил любимый красный с широким кушаком халат и уселся перед телевизором, чутко отлавливая коридорные звуки и шорохи. В половине девятого взбодрил хилый организм рюмкой коньяка и легкой закуской.

И все же я волновался. На подобии жениха перед первой брачной ночью. И это — сорокалетний мужик, побывавший не в одной сексуальной переделке! Не те времена, чтобы стесняться и особо расшаркиваться. Приглашу коротышку в свою келью для небольшого доверительного разговора, попытаюсь выудить у глуповатой телки все, что ей известно о верочке. Если не удастся расколоть, в упор об"явлю: мне необходима женщина, вам — мужчина. Вы мне подходите, если я вам — тоже, прошу в мою постель. Предпочитаете в вашу — ради Бога, согласен.

Наконец, заскрежетал ключ в израильском. Пришла!

— Добрый вечер, дедушка!

Бодрый голос, веселый. Удачно прошел торговый день, сбыла покупателям залежалую косметику — вот и радуется. А может быть познакомилась с перспективным самцом?

— Енто самое… добрый, — прошепелявил дед Пахом. Приготовился ко сну, избавил рот от надоевших протезов. — То-то и оно… спать пора…

В виде подтверждения — строгий голос Аграфены Николаевны.

— Старик, долго тебя ждать? Добрые люди пятый сон видят, а ты все шастаешь, людям отдыхать мешаешь. Быстро, старый хрыч, — в постель!

Дед послушно отправился выполнять женин приказ.

Надин вошла в свою комнату. Я представил себя, как она торопливо сбрасывает одежду, набрасывает на голое тело махровый халат. Даже жировые складки на животе успел «разглядеть», даже «взвесить» объемные груди.

Дождавшись ее возвращения из ванной, осторожно приоткрыл дверь.

— Надин, не заглянете на минутку? Ненадолго — на пару слов.

Женщина заколебалась. Десять часов вечера, старики уже улеглись, навещать холостого мужчину в халате, надетом на голое тело… А вдруг… Живые люди, как бы не произошло… короткое замыкание. Правда, сосед — солидный мужчина, пусть небольшая, но надежда на прочные отношения имеется.

Подошла ближе.

— Что случилось, Павел Игнатьевич?

— Беседа не для коридора. Зайдите, не пожалеете.

Надин пересилила опасливые мысли и перешагнула через порог. Дверь оставила открытой. На всякий случай, обеспечила дорогу к отступлению. Подумать только, ведет себя, как невинная девочка, еще не познавшая мужика!

— Закройте дверь, — сдерживая раздражение, попросил я. — Мне не хочется, чтобы еще кто-нибудь оказался посвященным в нащу беседу.

Таинственность сказанного заинтриговала женщину. Она закрыла дверь и даже повернула ключ в замке. Как-бы выбросила белый флаг капитуляции. Прошла к столу и выжидательно остановилась напротив меня.

— И все же, что произошло? К чему нам с вами таиться? Или задумали заговор против нынешнего режима? — рассмеялась она. — Тогда согласна. Вернусь в родной институт, стану заниматься любимым делом, регулярно получать зарплату.

За ширмой горькой насмешки просматривается волнение. Пальцы проверяют надежность узла пояса. А может быть примеряются развязать его?

Я достал из шкафчика початую бутылку коньяка, две рюмки, заранее нарезанный лимон. Развернул сравнительно чистую салфетку, поправил на тумбочке аляповатую вазу с искусственными цветами.

— У меня — очередной праздник. Подписал договор на издание книги. Соответственно получил аванс. Вот и захотелось отметить эпохальное событие вдвоем.

Чистейший вымысел, но — вполне с"едобный. Похоже, коротышка проглотила его, не разжевывая.

— Почему вдвоем, — резонно возразила она. — Завтра пригласим стариков, посидим по семейному, потанцуем… Как на ваш юбилей, — прозрачно намекнув на сексуальный танец, Надин смущенно потупила озорные глазки.

Каждый из нас знает цель сумбурного разговора. Я — выдоить информацию, в крайнем случае получить в краткосрочную аренду женское тело. С тем, чтобы на втором этапе прощупать затаенные мысли удовлетворенной соседки и доложить Стулову. Она — вызвать у холостяка взрывчатое мужское желание, которое в перспективе перерастет в прочные семейные отношения.

Я разлил коньяк в рюмки.

— Кстати, почему бы нам не выпить на брудершафт? Признаться, выканье вызывает лично у меня приступы тошноты.

— Слишком много тостов, — засмущалась женщина, закрывая отворотами халата декольте и туже затягивая пояс. — Вы не боитесь опьянеть? Давайте установим очередность. Вначале — за книгу… Потом уже…

Я согласился. Десять минут — не тот период времени, чтобы огорчаться. Заранее приготовленная постель подождет.

Выпили. Дружно пожевали дольки лимона, обменялись понимающими улыбками.