Не поднимая безмолвные тосты, он опустошил одну за другой три рюмки. Покраснел, глаза заблестели. Широкие руки сжались в кулаки.

— Отомстил я жестоко — десяток бандитов, принимавших участие в налете на особняк, поплатились жизнью… Вот теперь и живу один… Нет, не стану скромничать — с любовницей. Она же — служанка, которую вы видели. Других женщин у меня не было и нет. Работаю «крышей», хобби — борьба с разборками.

Ничего себе хобби! Судя по короткой стычке на московской улице, оно обильно смочено кровью, может быть, из"язвлено зверскими пытками.

Поэтому признанию гостеприимного хозяина я поверил с «понижающим коэффициентом». Приблизительно — наполовину. К миротворчеству на всех уровнях, начиная от государственного и кончая бытовом, я отношусь подозрительно. Оно представляется мне разукрашенными дешевой мишурой кулисами, за которыми прячутся далеко не белоснежные замыслы, следовательно, — поступки.

Та же Босния или Ближний Восток, или Заир. Ох, до чего же добры и внимательны зарубежные «миротворцы»! Впору иконы писать, в музеи выставлять под стекло. На самом деле — либо нефть, либо стратегическая выгода.

А уж о бытовом «миротворческом процессе» и говорить противно — сплошная фальшь и блевотина. Никто не заставит меня поверить в то, что Геннадий Викторович занимается примирением преступных группировок ради душевных тяготений либо микроскопической благодарности. Для этого он слишком умный человек.

Приблизительно то же самое в отношениях Доцента с женщинами. Если его «миротворство» проверить трудно или даже — невозможно, то выследить женщину или женщин, посещающих его спальню мне по силам. Тем более, что гостю отвели комнату для ночевки рядом со спальней хозяина.

Я не сомневался, что подвыпивший Доцент пригласит к себе любовницу. Конечно, не для задушевных бесед о литературе либо театре.

Кто она — служанка или дамочка из домашнего гарема? Правда, он признался: служанка, но я не особенно поверил. Не тот уровень. Кратковременное увлечение, парочка ночей вместе — это вполне допустимо, но речь ведь идет о постоянной женщине! Как моя Машенька.

Любопытство — беда не только женщин, мужики тоже страдают этой болезнью. В меньшей степени, но страдают.

Я погасил в отведенной мне спальне свет, приоткрыл дверь — духота, пусть продует сквознячком. И притаился, как охотник в ожидании дичи. Мне отлично виден участок лестницы и часть холла второго этажа. Вполне достаточный обзор, позволяющий выследить ночную гостью.

Прошло полчаса. Еще десять минут. Захотелось спать, но я пересилил это желание. Дождусь, обязательно дождусь! После выпивок мужиков тянет на подвиги, не может быть, чтобы Геннадий Викторович был исключением.

Наконец! На лестнице, ведущей в мезонин — легкие, едва различимые шаги. Появилась женская фигура в коротеньком халатике. Так и есть — служанка. Полное разочарование — надеялся увидеть, если не Верочку, то хотя бы другую дамочку. Скажем, хозяйку соседнего коттеджа, удравшую от старого мужа к более молодому любовнику.

Женщина скользнула в незапертую дверь хозяйской спальни. Послышался довольный смех, шорох сбрасываемой одежды.

Значит, «понижающий коэффициент» не сработал — Доцент говорил истинную правду. Если в смысле «миротворческой» деятельности он так же правдив — меня можно поздравить с настоящим другом, которому приходится доверять.

Другом? Слишком сильно сказано. Лучше — с честным человеком. Промелькнувшая мысль о «друге» больно царапнула меня. Дожил писатель, вор в законе, возможно главарь банды грабителей и убийц возведен в ранг «настоящего друга»

Впрочем, время покажет.

Утром мы с Геннадием Викторовичем распрощались. Без об"ятий и поцелуев, но, как и прежде, тепло. Подтянутый, чисто выбритый, бодрый, он не походил на человека, всю ночь «проработавшего» на любовной ниве.

Пожимая мне руку, Доцент скупо улыбнулся и протянул листок бумаги.

— Мои люди нашли пропавшую внучку ваших соседей. Возьмите адрес притона, в котором она находится. Судя по всему, никто ее не похищал — бабку с делом покинула добровольно. Поэтому я решил не принимать мер к ее освобождению. Вам решать.

— Не могу с вами согласиться. Потому-что знаю Верочку. Она никогда не пойдет на бегство из дома. Тем более, в притон.

— Возможно, я ошибаюсь… И еще одно хочу сказать, Павел Игнатьевич, не дай Бог попадете во вчерашнюю ситуацию — дайте знать. Выручу. А что касается дремовской красавицы, поступайте, как считаете нужным. Не берусь советовать и наставлять.

Меня не особенно удивило известие о местонахождение девушки — нечто подобное я предвидел. Слишком густым туманом окутано так называемой похищение, слишком много в нем таинственных закутков. Обычно похитители сразу же выдвигают требования: выплатить выкуп либо выпустить на свободу кого-нибудь из «дружанов». После исчезновения Верочки — глухая тишина. Исключая собственоручное ее письмо старикам и несколько анонимных записок с требованием отдать «коробочки».

Так не бывает. Обладая нулевым практическим опытом в вопросах сыска, я поднакачался теоретически. В основном, с помощью литературы и телевидения. Надо сказать, средства массовой информации дают отличную базу для всякого рода изысканий в области криминала. В основном — для подрастающего поколения. Самый настоящий учебник для будущих рэкетиров, грабителей и убийц. Методы шантажа, слежки и пыток, хитроумные лазейки для исчезновения после совершения преступления — всего не перечислить.

Удивило меня совсем другое.

— Если девушка удрала от стариков по доброй воле, почему меня упорно преследуют? Мало того, что пасут — покушаются на жизнь. Недавно стреляли в моего друга. Слава Богу, остался жив. Наверно, приняли его за меня. Потом — попытка сбить машиной… Вам не кажется все это странным?

Доцент пожал плечами.

— Сам удивляюсь… Думаю, со временем удастся решить и эту шараду. Что же касается преследования и покушений — презентую вам Семена. Человек он опытный и отважный, испытанный в деле. И самое главное — преданный. Прикроет вас при опасности, защитит. Понадобится — собственной грудью.

— Спасибо, — вежливо проговорил я, чувствуя начавшееся головокружение. Предверие трусливого мандража. — Огромное спасибо…

Есть за что благодарить! Похоже, я становлюсь важной персоной. Типа президента. премьер-министра либо видного банкира. Теперь меня будут оберегать сразу два телохранителя: от родной милиции и не менее «родного» преступного сообщества Доцента.

Вопрос один — как я умудрюсь совместить двух этих людей? В скромной моей комнатушке они не разместятся — разве только я переселюсь на пол, уступив им тахту. Но и тогда Костя и Семен вряд ли уживутся друг с другом… Агент уголовного розыска и бандит…

Машина довезла нас с Семеном до вокзала. Там мы ее отпустили и пошли к пригородным кассам. Я, как и положено охраняемому, — впереди, Семен — на два шага сзади. Как и прежде, ведет себя раскованно, заигрывает с девчонками, шутит, смеется. Ни малейшего напряга, ни следа осторожности.

Билеты купили без особых приключений — никто в меня не выстрелил и ни разу не пырнул ножом. Мимо шныряют алкаши и вокзальные проститутки, укачивают младенцев добродетельные мамаши и бабушки, солидно прогуливаются в ожидании поезда мелкие чиновники и дельцы. Новые русские предпочитают воздушный транспорт и собственные легковушки, им не с руки терять дорогое время, предназначанное для добывания денег.

Удивительное совмещение прошлого и настоящего! Недавно я перечитал некоторые произведения Крестовского, Достоевского и Чехова. Залпом, не отрываясь. Решил отвлечься от кровавых романов и повестей с нелюдями и вампирами, вдохнуть глоток свежего воздуха эпохи вхождения России в капитализм.

Читал и изумлялся. Если отбросить малозначащие детали, мы сейчас находимся в конце восьмисотых годов. Неизвестно из каких щелей выползли проститутки и наркоманы, убийцы и грабители, держиморды-правоохранители и толстопузые дельцы, несчастные калеки, выпрашивающие на хлеб, и поникшие безработные.