Рядом с ним Мора наклонила голову и слегка ей тряхнула. Даже не зная Гринмантла, она предполагала то, что знал Серый Человек: ничего не выйдет.

— Я тебе когда-нибудь лгал? — потребовал ответа Гринмантл. — Нет! Я никому не лгал, и, тем не менее, сегодня все на этом настаивают… Знаешь, а почему бы тебе просто не подождать истечения четырех месяцев, а потом сказать мне, что ты не смог ничего найти? Почему бы тебе не сделать свою ложь более правдоподобной?

— Я предпочитаю правду. Энергетические аномалии следуют вдоль разлома и выходят через почвенные породы в определенных областях. Я сфотографировал некоторые растения, аномалии в которых вызвали эти энергетические утечки. Некоторое время энергетическая компания боролась с перебоями электричества, которые были связаны с этими утечками. И активность только усилилась из-за землетрясения, которое произошло в начале года. Полная информация доступна через интеренет-газеты. Могу помочь Вам разобраться в этом, когда буду возвращать электронику.

Он замер. Он ждал.

На один краткий миг он подумал: «Не поверит».

Гринмантл повесил трубку.

Серый Человек и Мора сидели молча и смотрели на большой, раскидистый бук, который занимал большую часть двора. С него настойчиво и печально взывала плачущая горлица. Рука Серого Человека свесилась, и Мора погладила её.

— Это десятка мечей, — догадался он.

Мора поцеловала тыльную сторону его ладони.

— Тебе придется быть храбрым.

Серый Человек сказал:

— Я всегда храбр.

На что она ответила:

— Храбрее, чем когда-либо.

У Гэнси было всего несколько предупреждающих секунд, прежде чем его поразила Камаро. Он остановился на красный сигнал светофора рядом с Фабрикой Монмаут, когда услышал знакомый вялый гудок Свиньи. Возможно, он все вообразил. Он прищурился в окна и зеркало заднего вида, внедорожник слегка дрожал.

Что-то толкнуло его сзади.

Свинья посигналила снова. Опустив окно, Гэнси высунул голову, чтобы посмотреть за внедорожник. Он услышал истеричный смех Ронана, прежде чем сумел заметить Свинью. А потом двигатель зарычал, и Ронан снова слегка подтолкнул внедорожник в задний бампер.

Такого рода возвращение домой он должен был бы ожидать после провальных выходных.

— Привет, старик!

— Ронан! — заорал Гэнси. У него не было других слов. Авария. Та четвертая часть, что он видел, выглядела отлично; и он не хотел смотреть на остальное. Он хотел сохранить в мыслях Камаро целой и невредимой хотя бы на минуту подольше.

— Съезжай на обочину! — завопил Ронан в ответ. Но все еще в его голосе слышалось много смеха. — Меннониты[58]! Сейчас!

— Я не хочу это видеть! — кричал Гэнси. Светофор стал зеленым. Он не сдвинулся с места.

— О, на самом деле, хочешь!

Он действительно не хотел, но он все еще поступал так, как просил Ронан, приходя в себя и поворачивая на следующем повороте направо к «Сад и Огород (и Дом) Генриетты», комплекс магазинов, где в основном работали меннониты. Это было прекрасное место на расстоянии одной остановки от овощей, антиквариата, собачьих будок, ковбойской одежды, военных излишков, пуль времен Гражданской Войны, сосисок с соусом чили и индивидуальных люстр. Он знал о наблюдении за наружными овощными стендами, когда парковал внедорожник как можно дальше от зданий. Как только он выбрался из машины, Свинья прогремела на место рядом с ним.

И с ней не было ничего неправильного.

Гэнси нажал пальцем на висок, изо всех сил пытаясь согласовать ранее полученные сообщения с тем, что он видел. Возможно, Кавински просто дергал за цепочку.

Но в то же время, здесь был Ронан, поднимающийся с места водителя, что было невозможно. Ключи оставались у Гэнси в сумке.

Ронан выпрыгнул из машины.

И это тоже сбивало с толку. Потому что он улыбался. В эйфории. Не то чтобы Гэнси не видел Ронана счастливым с тех пор, как умер Найл Линч. Просто всегда в этом было что-то жестокое и обусловленное.

Не такой Ронан.

Он схватил руку Гэнси.

— Смотри, чувак! Посмотри на нее!

Гэнси смотрел. Он пялился. Сначала на Камаро, а потом на Ронана. И наоборот. Он продолжал повторять и повторять это действие, но ничего больше не имело смысла. Он медленно обошел вокруг машины в поисках вмятин или царапин.

— Что происходит? Я думал, она была разбита…

— Она и была, — сказал Ронан. — И я был полностью разбит. — Он отпустил руку Гэнси, только чтобы ткнуть в нее кулаком. — Извини меня, чувак. Это была самая говенная штука, которую я сделал.

Глаза Гэнси широко раскрылись. Он не думал, что доживет до момента, когда Ронан за что-либо извинится. Он запоздало понял, что Ронан все еще говорит.

— Что? Что ты сказал?

— Я сказал, — повторил Ронан, и теперь он схватил Гэнси за плечи, за оба плеча, и театрально их встряхнул. — Я сказал, что я нагрезил эту машину. У меня получилось! Она из моей головы. Точно такая же, чувак. У меня получилось. Я знаю, как мой отец получал все, что желал, и я знаю, как контролировать свои сны, и я знаю, что не так с Энергетическим пузырем.

Гэнси закрыл глаза ладонями. Он думал, что его мозг расплавится.

Ронан, однако, не находился в состоянии для анализа ни себя самого, ни кого-либо еще. Он оторвал ладони Гэнси от его лица.

— Сядь внутрь! Скажи, если найдешь различия!

Он затолкал Гэнси на водительское сидение и накинул его безжизненные руки на руль. Тот рассматривал изображение перед собой, словно музейный экспонат. Потом он потянулся за руль и взял солнцезащитные очки, валяющиеся на приборной панели.

Белые, пластиковые, линзы темные, как ад. Джозефа Кавински… или, может, копия. Кто мог сказать, что еще было реально?

Ронан поместил белые солнцезащитные очки на лицо Гэнси и посмотрел на него еще раз. Его лицо стало мрачным на полсекунды, а потом разразился абсолютно чудесным и бесстрашным смехом. Старым смехом Ронана Линча. Нет, даже лучше, потом что новый имел лишь намек на темноту позади него. Этот Ронан знал, что в мире полно дерьма, но он все равно смеялся.

Гэнси не мог удержаться и рассмеялся вместе с ним, но больше затаив дыхание. Каким-то образом он переместился из такого ужасного места в радостное. Он не был уверен, что чувство было бы таким запутанным, если бы он не приготовился каждой косточкой упираться в спор с Ронаном.

— Ладно, — произнес он. — Ладно, рассказывай.

Ронан рассказал.

— Кавински?

Ронан объяснил.

Гэнси прижался щекой к горячей поверхности руля. Это тоже было комфортно. Он никогда не должен уезжать без этого автомобиля. Он никогда не выйдет из него снова.

Джозеф Кавински. Невероятно.

— А что не так с Энергетическим пузырем?

Ронан прикрыл глаза.

— Я. Ну, вообще-то, Кавински. Мы берем всю энергию из линии, когда видим сны.

— Решение?

— Остановить Кавински.

Они смотрели друг на друга.

— Я не предполагаю, — медленно сказал Гэнси, — что мы можем просто мило его попросить.

— Эй, Черчилль пытался договориться с Гитлером.

Гэнси нахмурился.

— Разве?

— Вероятно.

Глубоко вздохнув, Гэнси закрыл глаза и положил голову на руль. Это был дом. Генриетта, Свинья, Ронан. Почти. Его мысли добрались до Адама, до Блу и убежали прочь.

— Как прошла твоя вечеринка, чувак? — спросил Ронан, ударив ногой по колену Гэнси через открытую дверь. — Как Перриш себя вел?

Гэнси открыл глаза.

— О, он перевернул весь дом.

Приблизительно в тоже время, как Гэнси надел пару белых солнцезащитных очков, Блу ехала на велосипеде на расстояние двух соседских домов от своего дома. Она везла с собой диск от Камаро, умбон и маленький розовый складной нож.

Ей определенно было некомфортно с ножом.

Хоть ей и нравилась сама идея — Блу Сарджент-сорвиголова, Блу Сарджент-супергерой, Блу Сарджент крутая — она все же ожидала, что единственным, кого бы она ранила, в первый раз открыв нож, была бы она сама. Но Мора настояла.