С каждым шагом, приближавшим ее к дому, ужас усиливался. Из подъезда выходил сосед — пожилой мужчина, имени которого она не знала, улыбнулся и придержал для нее дверь. Тесс поднялась на свой этаж и сразу поняла, что в квартире кто-то побывал. На дверном косяке у замка виднелась вмятина, словно дверь отжали фомкой, а затем вновь закрыли.

Тесс замерла, ее охватила паника. Она попятилась, готовая в любую минуту сорваться с места и пуститься бежать вниз по лестнице, и наткнулась на кого-то, стоящего прямо у нее за спиной. Сильная рука обхватила ее за талию, холодное острое лезвие прижалось к горлу.

— Доброе утро, доктор. Ну и долго же ты шлялась.

— Данте, ты это серьезно?

В тренировочном зале собрались все воины, включая Чейза, они молча наблюдали, как Данте снаряжался, готовясь к серьезному бою. И только Гидеон сделал попытку вразумить товарища.

— А вы думаете, я шучу? — Из оружейного шкафа Данте достал пистолет и сгреб пригоршню патронов. — Никогда в жизни я не был так серьезен.

— Господи, Ди, но сейчас десять часов утра. На небе уже давно светит солнце.

— Я знаю, что оно светит и чем это грозит.

Гидеон тихо чертыхнулся:

— Ты что, собираешься поджариться?

— Нет, если получится.

Родившийся в восемнадцатом столетии, по человеческим меркам Данте был более чем стар, но как вампир он считался довольно молодым. От Древних, с их гиперчувствительной к солнечному свету кожей, его отделяло несколько поколений. Он не мог долго оставаться на поверхности в дневное время, но несколько минут под лучами солнца вполне пережил бы.

Ради Тесс он готов был выйти на самое пекло, если бы это спасло ее от смерти, которая ей угрожала.

— Послушай, — Гидеон положил руку на плечо Данте, — возможно, ты не так уязвим, как П1, но все же ты вампир. Полчаса на солнце, и ты обгоришь.

— Я не достопримечательности собираюсь осматривать, — отрезал Данте тоном, пресекающим все дальнейшие попытки его вразумить, и достал еще один пистолет, — Я знаю, что делаю. И я должен это сделать.

Данте рассказал товарищам о своем видении, страх до сих пор разрывал его сердце на части. Он не мог простить себе, что не остановил Тесс, позволил ей покинуть бункер и выйти на поверхность без его защиты. Возможно, в эту самую минуту ей угрожает опасность, а он вынужден прятаться под землей, потому что вампиры необычайно чувствительны к солнечному свету.

— А ты уверен, что одиннадцать тридцать девять — это утро, а не вечер? — спросил Гидеон. — Возможно, ты ошибся и сейчас подвергаешь себя напрасному риску…

— А если я прав и ошибкой будет промедление? Я не могу упустить единственный шанс. — Данте покачал головой. Он звонил Тесс и на ее домашний номер, и в клинику, но безрезультатно. И жгучая боль в груди подсказывала, что она не отвечала не из каприза или обиды, а по другой, более серьезной причине. И без всякого дара предвидения Данте знал: его Подруга по Крови в опасности. — Какого черта сидеть здесь и ждать темноты? Разве ты, Гидеон, стал бы ждать, зная, что Саванне требуется помощь? Стал бы гадать, идти или не идти? А ты, Лукан, если бы Габриэлла была там, наверху, одна?

Воины молчали, каждый знал, что вампир, связанный узами крови, ради своей возлюбленной, не раздумывая, пойдет в огонь.

Лукан подошел к Данте и протянул руку:

— Достойное решение.

Данте крепко пожал руку П1, могущественного вампира, главы Ордена воинов — своего друга.

— Спасибо. Если быть до конца честным, я делаю это в первую очередь ради себя. Тесс нужна мне. Она стала для меня всем.

Лукан понимающе кивнул:

— Тогда иди за ней. Удачи тебе, брат. Когда вы с Тесс вернетесь в бункер, мы проведем ритуал вашего кровного соединения.

Данте пристально посмотрел в величественно-спокойные глаза Лукана и кивнул:

— Именно это я хотел обсудить с тобой, со всеми вами. — Данте обвел воинов взглядом. — Если я останусь в живых и спасу Тесс, если она согласится принять меня в качестве своего спутника, я намерен переселиться с ней в одну из Темных Гаваней.

Воцарилось молчание, вампиры изучающе смотрели на Данте.

Тот кашлянул, прочищая горло, он понимал, что его слова явились неожиданностью для собратьев, с которыми он плечом к плечу сражался более ста лет.

— Она перенесла так много страданий еще до того, как я втянул ее в нашу войну. Она заслуживает счастья. Черт возьми, она заслуживает большего, чем я могу ей дать. И сейчас я хочу только одного — чтобы она была в безопасности.

— Ради нее ты покинешь Орден? — спросил Нико, самый молодой вампир, который в своем рвении служить Роду превзошел даже Данте.

— Если будет нужно, ради нее я даже перестану дышать, — ответил Данте, сам удивляясь глубине и силе своих чувств. Он посмотрел на Чейза, за ним с прошлой ночи числился долг. — У тебя остались какие-нибудь связи в Агентстве Темной Гавани, сможешь дать мне рекомендацию?

Чейз усмехнулся и пожал плечами:

— Возможно. — Он подошел к оружейному шкафу и достал «зиг-зауэр». — Но прежде мы должны вернуть твою подругу в бункер, чтобы она подтвердила, что хочет соединиться с тобой навечно.

— Мы? — удивился Данте, наблюдая, как бывший агент продолжает вооружаться.

— Да, мы. Я иду с тобой.

— Что?..

— Я тоже, — подхватил Нико, подошел к шкафу и начал выбирать оружие. Он усмехнулся и кивнул в сторону Лукана, Гидеона и Тигана. — Вы же не оставите меня здесь с этими неженками.

— Но я не прошу вас идти со мной.

— Нас и не надо просить, — ответил Нико. — Нравится тебе это или нет, Ди, но мы с Чейзом идем с тобой. Кто-то должен прикрывать твою задницу, одному тебе не справиться.

Смущенный и благодарный, Данте чертыхнулся: он не ожидал такой поддержки со стороны товарищей.

— Ну что ж, тогда наверх, — сказал Данте.

Прижимая нож к горлу Тесс, так что она не могла позвать на помощь, Бен выволок ее на улицу и затолкал в поджидавшую у обочины машину. От него дурно пахло: к кислому запаху крови и пота примешивалась сладковатая вонь гниения. Одежда на нем была мятой и грязной, некогда золотистые волосы неопрятными сальными прядями свисали на лоб. Когда Бен заталкивал Тесс на заднее сиденье машины, она успела поймать его взгляд — такой пустой и холодный, что у нее мурашки побежали по телу.

Бен был не один.

Впереди сидели двое мужчин с такими же пустыми, холодными глазами.

— Где она? — спросил Бен, захлопнув за собой дверцу машины. — Я оставил у тебя в клинике одну вещицу. Но теперь ее там нет. Где она?

Разумеется, Бен говорил о флэшке, которая сейчас находилась в бункере. После всего, что Данте ей рассказал, Тесс не могла ему полностью доверять, но Бену она доверяла еще меньше. Глядя в его безжизненные глаза, она покачала головой:

— Я не понимаю, о чем ты.

— Врешь, доктор.

Тесс не готова была получить удар кулаком в скулу. Вскрикнув от боли и страха, она забилась в угол.

— Возможно, в клинике ты заговоришь по-другому, — сказал Бен.

Он кивнул водителю, и машина сорвалась с места. Перед глазами Тесс все плыло, пока машина мчалась из Норд-Энда в Восточный Бостон, где находилась ее клиника. У черного хода рядом с фургоном Бена стоял старенький «жук» Норы.

— О господи, — пробормотала Тесс. У нее сердце замерло при виде машины своей помощницы. — Что ты сделал с Норой, Бен? Ты не…

— Выходи, доктор, — словно не слыша ее, приказал Бен, открыв дверцу и махнув ножом.

Тесс послушно вылезла из машины и в сопровождении Бена и его угрожающего вида компаньонов направилась к черному ходу. Они миновали склад, затем помещение с клетками для пациентов, и Бен втолкнул ее в приемную. Здесь все было перевернуто вверх дном, мебель разгромлена, содержимое шкафов валялось на полу — папки, карты пациентов, лекарства, шприцы… За стойкой лежала Нора. Тесс в ужасе вскрикнула.

На звук ее голоса Нора приподняла голову. Ее руки и ноги стягивал телефонный шнур, рот затыкал скомканный кусок марли. Лицо Норы было бледным, глаза красными и опухшими от слез, похоже, она пролежала здесь долго. Но, слава богу, она жива. У Тесс отлегло от сердца.