— Пусть Хранители обратят на тебя внимание, солдат, ведь ты достоин называться младшим воином нашего Дома.

Наглый принял меч, мгновение колебался, косясь на Кодика, а затем коснулся губами стали.

— Замир...

— Дистим...

— Кимар.

Поварёнок впился в меня взглядом. Глаза его едва ли не горели. И я не подвёл его ожиданий:

— ...ведь ты достоин называться младшим воином нашего Дома.

Поварёнок вцепился в меч дрожащими руками. Не знаю даже, с чего уж на него это так подействовало. Но смущать его взглядом я не стал, шагнул правей, к последнему своему человеку. И впервые не назвал имени:

— Голубоглазый.

Он твёрдо ответил, не отводя глаз:

— Я, господин.

— А тебя я, наследник Малого дома Денудо принимаю в солдаты Дома и даю тебе шанс проявить себя. Только от тебя, твоего старания и твоего желания зависит, сумеешь ли ты хотя бы шагнуть на путь меча, следуя моим советам и наставлениям.

Голубоглазый принял свой меч, лучший из мечей, который был до этого дня у моих людей, и серьёзно кивнул:

— Благодарю, господин. Я двужильный и упорный. Справлюсь.

Я не ответил, лишь улыбнулся ему и шагнул обратно вдоль строя коленопреклонённых воинов, передавая каждому небольшой кошель:

— Обещанная плата за службу, пока за два месяца, — повёл рукой. — Поднимайтесь, воины Дома Денудо. Нас ждёт алтарь.

Хотя скорее нас ждёт очередь из желающих к нему попасть. И мне пришлось воспользоваться помощью Глебола и жетона на его поясе, чтобы получить возможность за один раз провести сразу шесть человек на клятву.

Шагая впереди своих солдат, я всё равно слышал за спиной все их разговоры. У идущего по пути меча обостряются все чувства, хотя никто не записывает это в дары Хранителей, пропуская, как само собой разумеющееся.

Кодик негромко хвалил Голубоглазого:

— Рвение — это хорошо. Я же тебя и буду гонять по слову господина, поэтому не могу не радоваться твоему настрою.

Наглый, который носил имя Эрий, буркнул:

— Да только одного настроя маловато. Если в крови совсем пусто, то никогда выше младшего воина не поднимешься. А ты, небось, на гаэкуджу, самое меньше, нацелился?

Голубоглазый не смутился:

— Было бы неплохо. Но насчёт ихора я не сильно переживаю.

— О как! Думаешь, глаз будет достаточно?

— Вы же помните, как меня нашли? Ну, что мы прятались в подполе?

Кодик хмыкнул:

— Ещё вроде не старик, да и по голове меня били не так часто.

— Это же мама всех предупредила. Она всегда беду чуяла, её голоса предупреждали. Изба там вспыхнет, волки на окраину вышли, — голос Голубоглазого задрожал. — Вот, что реольцы пришли, они ей тоже шепнули. Потому не думаю, что с ихором у меня совсем уж пусто.

Кодик изумлённо заметил:

— Что-то я о таких голосах никогда и не слышал.

Я хмыкнул себе под нос. Я тоже. А было бы неплохо, если бы, например, третий или четвёртый ребёнок в семье владетеля имел подобный дар. Не нужно беспокоиться о контрабандистах, что выберут самую тёмную ночь или о разбойниках, что решили поживиться на землях Дома.

— И как, ты тоже слышишь эти голоса?

— Не. Ну так мама тоже только после шестнадцати начала их слышать. И долгие годы ничего в их хрипах разобрать не могла.

А вот здесь я споткнулся.

Хрипы?

Хрипы, Безымянный забери всех моих теней?

Обернувшись на миг, я скользнул взглядом по Голубоглазому.

Может ли быть так, что в его крови тоже есть ихор Безымянного и одного из уничтоженных Домов королевства Валио?

Если это так, то просто замечательно, что он ещё мелкий по возрасту и что я не назвал его младшим воином Дома. Рановато ему приближаться к алтарю. И тем более делать это там, где полно чужих глаз. А вот когда мы доберёмся до дома...

Пожалуй, в храм к алтарю Хранителя я схожу с ним только вдвоём. На всякий случай.

***

Учлун в раздражении щёлкнул пальцами по листу указа раз, затем другой. Лист пергамента, крепко удерживаемый Учлуном, расправленный весом печати, крепившейся к его нижнему краю, глухо хлопал при каждом ударе, грозясь порваться. Но Учлуна это ничуть не заботило.

— Что, Безымянный их побери, всё это значит? Какой самодовольный петух всё это писал?

Старый слуга поспешил вмешаться:

— Господин, господин, тише, смирите свою горячность. Это же указ с подписью короля.

— Ай, — отмахнулся Учлун. — А то ты не знаешь, как это всё устроено. Откуда у короля столько времени, чтобы лично вникать в каждый вопрос? Тем более тогда, когда реольцы штурмуют Фулгуран и рудники Вистосо. Он просто подписывает то, что подносят его доверенные люди, а здесь, кроме тебя никого нет. Но что мне интересно, так это то, что за безумие...

Учлун замолчал. Старик-слуга вздохнул с облегчением, радуясь, что молодой господин наконец-то услышал голос разума. Но не тут-то было.

Учлун стремительно развернулся, в три шага добрался до стола, где каменные дощечки расправили карту Скеро, склонился над ней, ухватил кисть, нанося отметки и то и дело сверяясь с указом.

Хмыкнув, выпрямился и самодовольно заявил:

— Ловко придумано, а ещё более ловко всё скрыто, но я всё понял. Безумию здесь нет места. Теперь мне интересно, сколько же эти Дома заплатили писцу? И когда они успели? Воистину, прав был отец, когда повторял, что самое главное — заметить шанс и суметь им воспользоваться.

Старый слуга тоже шагнул к столу, вглядываясь в извилистую линию, которую проложил его господин. И в границы земель, которые она пересекала. Осторожно поинтересовался:

— Что это, господин?

— Это путь, которым я должен гнать наглых реольцев в ловушку. Видишь? — Учлун ткнул пальцем в Зиармо. — Эти безумцы решили напасть на сердце Скеро, пока король и лучшие идары нашего королевства сражаются под стенами Фулгуруна. А я должен постепенно оттеснять их в глубину королевских земель, к гряде Ожерелья, становясь перед ним заслоном в нужных местах и в нужный момент.

— Звучит разумно, господин, — старый слуга кивнул, но осторожно добавил. — Ведь мы до сих пор не знаем, сколько реольцев нам противостоит. Возможно, наш отряд не так силён, чтобы давать им большой бой. Но король поручил вам сложную задачу, господин, будьте осторожней. Если уж реольцы собираются напасть на Зиармо, то как бы они не снесли наш заслон, даже не заметив.

Учлун кивнул:

— Да, я тоже об этом подумал. Поэтому сначала двину наперерез тех, от кого меньше всего толка, проверю, что там у реольцев. Но ты забыл спросить, чем же я был так доволен.

Старик-слуга заулыбался, послушно и заучено склонился:

— Молодой господин, так что же за шанс вы увидели своим острым умом?

— Ха! — Учлун выпрямился, завёл руки за спину, складывая их там и выпячивая грудь. — Я вижу, что кое-кто немало заплатил кому-то среди людей короля, чтобы оградить свои земли от будущего разорения. И заплатил ещё больше, чтобы направить реольцев на земли соседей.

Улыбка пропала с губ старого слуги:

— Молодой господин, я счастлив, что остротой ума вы пошли в господина, но как бы гнев обиженных Домов не упал на вас.

Учлун отмахнулся:

— Во-первых, у меня приказ короля с его подписью и печатью. Я лишь выполняю его волю. А во-вторых, даже я с трудом понял эту хитрость, так заковыристо всё изложено и так запутана череда действий. Куда уж разобраться тем, кто не читал этого приказа, не глядел при этом на карту, а главное, не читал между строк. Что мне не нравится, так это то, что я должен привести добычу кому-то другому, а не взять её самому. Но что, если добыча совершенно случайно, конечно, решит раз и навсегда покончить с надоедливым загонщиком?

— Я скажу, что главное в этой задумке, чтобы у добычи ничего не вышло.

Учлун кивнул:

— Поэтому я сначала проверю, как много зубов у добычи. И если она не сумеет сожрать даже самых никчёмных, то мы ещё поглядим, кому достанется слава спасителя Зиармо. В конце концов, у нашего Дома впереди найдутся союзники, которым тоже нужна слава и награда от короля.