— Но один Предок убит, остальные ушли. В нашей крови нет баланса ихора. Адепты внешних техник очень долго восстанавливали свой путь. Но если в начале всё, что они могли — это зажечь свечу, то теперь, — Итий обвёл рукой шатёр, где сияющая на его стенах алая пыль продолжала нас греть. — А вот адепты внутренних техник почти не потеряли в силе после ухода, но теперь становятся все слабей. За тысячу лет никто так и не сумел овладеть путём меча полностью. Ступить за предел и использовать лишь волю для замены меча.

Я негромко напомнил:

— Королевский род.

Итий хмыкнул:

— А я считаю, что это не более, чем легенды. Да, можно найти записи, что иногда короли лично карали восставших против них и карали силой Ступившего за предел. Но схватки на границе идут уже второй месяц, а кор... — Итий поджал губы, поправился раньше, чем я вообще сообразил, какую дерзость он едва не сказал, — а что-то подобный великий мастер меча так и не показался на поле битвы. Скажу больше, даже Достигших границ и получивших титул Клинка становится всё меньше с каждым поколением.

Фату покачал головой:

— Ты говоришь очень опасные вещи.

Итий хмыкнул:

— И делал тоже. Пытался возродить схватки крови и веры — и в результате оказался здесь. Уже год, как сослан на эту границу. И уже год, как меня, владетеля Дома Матон, швыряют от одних земель к другим, как никчёмного наёмника из Дома Осколков.

Фату прищурился:

— Делал? Не делаешь?

Итий тихонько рассмеялся, хлопая себя ладонями по бёдрам:

— Ха-ха-ха! Говорят, что мудрость и ум — это разные вещи. Можно прочитать все книги на свете, пропустить через себя опыт всех великих людей королевства и попасться на простейшую уловку хитрого попрошайки, потеряв весь кошель с деньгами. И всё же, пусть я и книжный червь, но не совсем уж потерял связь с реальностью.

Итий подёргал почти просохший, но всё ещё грязный халат, обвёл рукой наш шатёр и желчно сказал:

— Тут и дурак поймёт. А я всё же хочу вернуться в свои владения. Судьи короля определили мне два года службы в исправлении моего преступления. Клянусь Хранителями, ни они, ни я не ожидали, что в королевстве начнётся такое веселье. Но я всё же не самый слабый идар и надеюсь дожить до окончания срока наказания и этой войны. А затем буду сидеть тихо, как мышь. И заниматься своими книгами. Я с вами говорю лишь потому, что среди вас есть свидетель произошедшего. Это первый и последний разговор о прошлом и старых книгах.

— Но мы никому и...

Итий вскинул руку, обрывая мои возражения:

— Я же сказал — есть граница дозволенного и королю не нравится, когда мы лезем в прошлое.

— Мы?

Итий задрал рукав халат, обнажая запястье. Там на коже обнаружился силуэт Хранителя. Ничуть не пострадавший от дождя. Он что, внутри кожи?

— Татуировка. «Мы» — это несколько парней и девушек, которых вместе свело их увлечение историей. Мы были даже так глупы тогда, что решили пометить себя вот таким знаком, понапридумывали ещё кучу всякой ерунды, — хмыкнул. — Молодость.

Следующий вопрос я задал одновременно с Хасоком:

— А...

Замолчав, мы с ним переглянулись, и я повёл рукой, предлагая ему говорить:

— А это испытание крови и веры, оно помогло получить силу?

Итий молча покачал головой. Нет.

Мы снова переглянулись. Спросить бы ещё про то, делился ли он кровью со своими воинами. Но что-то мне как-то страшновато. Это довольно близко к тому, о чём мы на алтаре поклялись молчать. И судя по взглядам, боялся не один я. Хасок скривился и повёл рукой, отдавая мне право вопроса.

Если он думал, что я возьму на себя этот риск, то ошибался, я решил спросить совсем о другом:

— А тогда на мосту, в последней схватке с Гийомом, ты бился в полную силу?

— Нет конечно. Ровня ему? Я знаю свои пределы. Я лишь попытался достойно продержаться первые удары сердца. А затем он раздул жар души и мне осталось лишь проиграть.

Сказав это, Итий снова заглянул в кружку, а затем со вздохом потряс её. Я отлично понял намёк, но сказал правду:

— Наш гонган плохо относится к подобным излишествам. А нарушителям грозит строй мечей.

Итий передёрнулся и сунул кружку в руки Синеглазого:

— Всё ясно, не зря я не хотел попасть в армию короля. Что ж, спасибо за излишества и тепло, гаэкуджа Лиал. Пойду узнавать, не определили ли мне место.

Напоследок Итий вскинул руки, прощаясь с нами, и шагнул прочь из шатра. Прямо сквозь тень, которая замерла в проходе незримым стражем. Интересно, читал ли он в древних книгах что-нибудь про них?

Что хорошо, когда у тебя есть в подчинении много старших воинов в великолепной броне, так это то, что тебе чаще будут давать задания вне лагеря. Честно говоря, попав три раза на охрану порядка в самом лагере, я оказался полностью разочарован такой службой.

Для начала, это очень скучно. Затем, это совершенно не по мне — час за часом накручивать круги по лагерю и выискивать нарушителей, недостатки и оплошности. И уж тем более мне совершенно не по душе пришлись все эти скандалы с теми, кто попался мне на глаза с выпивкой, за дракой или с женщинами, которые могли появиться буквально в пустом поле, когда до ближайшей деревни дневной переход.

Нет, с простыми солдатами проблем не было. Где они и где я, идар. Пусть и всего лишь Возвышенный мечник. Им хватало увидеть шёлк моих одеяний. А вот с их командирами, равными или даже старше меня идарами... И каждый пытается давить или уговаривать, не обращая внимания на жетон моего ранга.

Вспоминая, как умело на моих глазах Глебол не раз и не два ставил на место наглецов, я прямо-таки восхищаюсь им. Но повторить не могу. Пусть хороший меч и не может быть тяжёл, но мне явно не хватает сейчас именно веса. Сравнить меня и Глебола. Бриться, что ли, начать? Вот этот пушок на лице он не только меня раздражает, но и вид мне придаёт совершенно несерьёзный.

Нужно подумать над этим.

Что я точно знаю, так это то, что мне гораздо ближе и приятней нестись по лесу, выискивая следы реольцев и проверяя заросли и балки на засады, чем киснуть в лагере. Пусть даже и всего один день из десятицы.

Тем более что благодаря теням, мне и даётся всё это гораздо легче, чем любому другому.

Я замер на месте, медленно поворачивая голову и пытаясь пронзить взглядом чащу леса. Получалось плохо, просветы между деревьев давали это сделать, самое больше, на сотню шагов вперёд. Густой лес.

Но на самом деле это было лишь притворство.

Слева ко мне скользнула тень. Раздался неслышимый никому, кроме меня, голос:

— В тысяче шагов отсюда, — тень вытянула руку, давая мне подсказку, — два десятка человек у костра.

Я молча присел, вглядываясь в зелень у ног. Поднявшись, махнул рукой налево:

— Орак, — махнул направо. — Гамион. Впереди кто-то есть.

Молча и почти бесшумно мои люди разделились на две части. С тех пор, как... пропал Креод, именно эти двое получали от меня приказы. Старшие воины, долгие годы верно служившие нашему Дому и отцу. Командиры правого и левого моих отрядов.

Сейчас они растягивались от меня крыльями, охватывая кусок леса и гарантируя, что никто не сумеет сбежать.

А я шагнул вперёд. Точно туда, куда и показывала тень.

***

Дистим, тот, кого Лиал чаще называл прежним прозвищем — Тощий — замер, глядя на спину господина и не спеша забирать влево, вслед за своим отрядом.

Тряхнув головой, он сделал ровно пять шагов и оказался точно там, где стоял до этого господин. Присел, напряжённо вглядываясь в траву.

И ничего не нашёл.

В сердцах, про себя, выругался:

«Да как он это делает? Клянусь Хранителями, это просто унизительно.»

Ещё три месяца назад он мог бы дать господину час преимущества, а затем всё равно нагнать его, идя по следу. Теперь же он даже не видел того, что заметил здесь господин. И спрашивать бесполезно. Господин лишь кривит губы в усмешке и советует больше стараться. Куда уж больше? Его хвалит даже Гамион!