Эти слова необъяснимым образом заставляют меня задрожать. Я точно знаю, что от меня требуется именно подойти к стене.

— Ты пытаешься осознать, — говорит голос. — Это нелегко, знаю. Остановись и обдумай ответ на мою просьбу. Я попросил тебя подойти к стене, и ты сразу ощутил, что именно это и должен сделать, верно?

— Нет. Да.

— Да. Потому что ты — его чувство долга. Ты существуешь, чтобы выполнять задания. Подойди к стене и найди остальных нас. Это — твой долг.

Прежде, чем я успеваю задуматься, наружу вырывается вопрос:

— Где находится стена?

— Прямо за дверью. Ты должен пробиться сквозь стену. Части нас находятся за ней, нетронутые Источником, нетронутые магией наших захватчиков. Заставь их связаться с Эревисом или Ривеном.

Имена «Эревис» и «Ривен» пробуждают что-то в памяти. Не могу вспомнить подробностей, но знаю, что выполнял свой долг перед ними. Они выполняли долг передо мной. Они — мои друзья, мои товарищи.

И я знаю ещё кое-что: голос говорит правду.

Я поднимаюсь, нервничаю, но полон решимости выполнить свой долг.

— Как я пробьюсь через стену?

Голос на мгновение замолкает, потом отвечает:

— Не знаю. Ты должен найти способ. И… то, что находится за стеной, может быть опасным. Но выбора нет. Ты должен это сделать, чтобы спасти всех нас.

— Пойдём со мной, — говорю я. — Если это опасно, двое сделают то, чего не сможет один.

— Не могу.

— Почему?

— Говорил же. Я — смелость. Я должен остаться с ним. Ему я нужен больше.

— Но почему я?

Смелость отвечает:

— Потому что ты самый сильный из всех нас. Всегда был.

Эти слова приободряют меня. Я силён.

— Ты говоришь, что нет никакого «здесь». Как это? Где это место?

— Не «где», а «что». Мысленный пузырь. Микрокосм его сознания. Иди к стене. Пробейся через неё. Найди ту часть, что за ней, и заставь её связаться с нашими друзьями.

Я киваю, но неуверенно смотрю на свои пустые руки.

— У меня нет оружия.

— Есть. Ты — это оружие. И ты должен спешить. Мы растворимся в Источнике, если ты не поторопишься.

— Что такое Источник?

От этого слова мне становится не по себе. Оно эхом звучит в голове.

Голос не отвечает.

— Ты там?

Нет ответа.

Мгновение я прислушиваюсь к тишине, а потом — прислушиваюсь к себе. Я знаю, что я должен сделать.

Я подхожу к двери и берусь за ручку. Она беззвучно поворачивается — и я открываю дверь.

Члены высшего совета столпились у помоста, вытягивая шеи, чтобы увидеть труп. Мёртвые, чёрные глаза главного правителя смотрели вверх, на купол ротонды.

Верховный аббат стал расспрашивать мертвеца.

— Ты Кендрик Селькирк, что был главным правителем Сембии?

Труп открыл рот и произнёс надломленным голосом:

— Да.

Элирил улыбнулась. Ночной провидец Ривален сделал плотскую марионетку из тела правителя. Она не знала, что за существо говорило его устами, но точно знала, что это был не Кендрик.

— Ты был убит? — спросил Джемб.

Миг молчания, потом ответ:

— Да.

Зал тут же взорвался голосами. Уоллмены поспешили вперёд, но остановились, когда верховный аббат поднял руки. Снова наступила тишина. От царившего вокруг напряжения у Элирил закружилась голова.

— Знаешь ли ты, кто это сделал?

— Да.

Снова раздались шепотки. Замелькали взволнованные взгляды. Ладони сомкнулись на рукоятях клинков. Элирил облизала губы в предвкушении. Мирабета глядела на труп так, будто это была груда золота.

Верховный аббат оглянулся на ассамблею.

— Возможно, следующий вопрос лучше задать в присутствии Рейтспура и городской стражи?

— Спрашивайте сейчас, — нетерпеливо ответила Мирабета, повелительно взмахнув рукой. — Сейчас, господин верховный аббат. В этом городе и в этой стране правит совет, а не Рейтспур.

Жрец понимал, что не стоит возражать Мирабете. У неё хватало политических инструментов, чтобы уничтожить его церковь — начиная с повышения налогов и заканчивая аннулированием прав на земельные владения, принадлежащие сейчас последователям Тира. Он сглотнул и кивнул.

— Кто убил тебя, главный правитель Селькирк?

— Агенты Эндрена Корринталя отравили мою последнюю трапезу не оставляющим следов волшебным ядом. Меня убил Эндрен Корринталь.

Элирил чуть не пустилась в пляс, когда помещение взорвалось выкрикиваемыми обвинениями и контробвинениями. Мирабета не могла спрятать улыбку.

Члены совета толкались и вопили друг другу в лицо. Эндрен Корринталь выкрикивал оправдания с красным, как спелое яблоко, лицом.

— Ложь! Это ложь!

Мирабета проглотила улыбку и решила сполна воспользоваться ниспосланным ей даром.

— Ты убийца, Эндрен Корринталь! — закричала она, встав рядом с верховным аббатом и указывая пальцем на Эндрена. — Назови тех, кого нанял совершить это грязное дело!

Элирил бросила взгляд на Абеляра, который казался потрясённым.

— Ложь! — ответил Эндрен. — Подстроенный тобой обман!

Между несколькими советниками началась потасовка, и Зарина Терба сбили на пол. Вирдон Кост без предупреждения выхватил оружие и бросился на Инмина. Другие члены совета в ответ схватились за собственную сталь, и помещение превратилось в хаос из воплей, выкриков и сверкающих лезвий. Младшие жрецы собрались на возвышении, чтобы защитить аббата и тело. Уоллмены взялись за мечи и бросились в драку. Абеляр сломя голову побежал прямо к отцу, оказавшись среди хаотично мелькающих кулаков и клинков.

Поднявшись на колени, разъярённый Зарин Терб достал из-за пазухи тонкий жезл и выпустил из него разряд молнии, прорезавший помещение, отшвырнув нескольких советников. Длинный меч перерубил запястье Терба, и жезл застучал по полу. Зарин завопил, схватившись за истекающую кровью культю. Кто-то ударил его по темечку, и советник рухнул ничком.

Элирил бросилась к ближайшему выходу и закричала в дверной проём:

— Стражу! Стражу в Зал Совета! На совет напали!

Девушка не стала ждать, чтобы убедиться, что её услышали. Вместо этого Элирил прошептала короткую мольбу к Шар, зарядив свои руки тёмной, ядовитой магией, и вернулась в схватку, чтобы найти подходящую цель. Абеляр Корринталь стоял рядом с отцом, обнажив меч, готовый к поединку, и его окружало мерцание защитной магии. Они отступали к выходу из ротонды. Элирил догадалась, что Абеляр — жрец или храмовник повелителя утра.

За спиной верховного аббата, в кольце младших жрецов, окруживших подиум и махавших своими молотами, Мирабета была в безопасности. И тётушка, и Джемб что-то кричали, но их слова заглушал шум драки. Председатель тщетно призывал совет к порядку.

Элирил увидела Зарина Терба на полу. Он лежал без чувств в луже собственной крови, а его уоллмена нигде не было видно.

Элирил протолкалась через зал, уворачиваясь от клинков, и опустилась на колени возле Терба. Она сделала вид, будто пытается остановить его кровотечение, но на самом деле заставила проникнуть свой волшебный яд в его вены. Он умер мгновенно, и преданность Эндрену Корринталю умерла вместе с ним. Элирил смотрела, как дух Терба покинул тело и пронзил крышу. Она встала и отошла от покойника.

Краем глаза девушка заметила, как Абеляр тащит к выходу протестующего отца. Она положила ладонь на свой священный символ, шёпотом воззвала к Шар, и незаметно указала пальцем на Корринталей. В одно мгновение вокруг них сгустилось клубящееся, высасывающее жизнь облако чёрного тумана. Эндрен Корринталь закричал и замахал руками, пытаясь развеять тьму, окутавшую его с сыном, выпивая их жизненные соки.

Остальным членом совета сейчас было не до судьбы Корринталей. В ротонде звенела сталь.

Элирил ухмыльнулась, представив себе высосанные оболочки, которые оставит её заклинание, но ухмылка угасла, когда облако тьмы рассеяла вспышка красноватого света. Свет источал святой символ в руках Абеляра. Одной рукой он приподнял своего ослабевшего отца, другой продолжал сжимать символ. Его взгляд упал на Элирил, и глаза юноши сощурились.