Их шаги удаляются, и Ведж облегченно вздыхает.

У него болят все мышцы, нога почти не слушается. Колено внезапно подгибается, и Ведж, пытаясь устоять, задевает керамическую вазу.

Ваза шатается и громко дребезжит.

Звук шагов прерывается.

"Нет, только не это".

- Слышал? - спрашивает один штурмовик другого.

- Где-то сзади.

Шаги снова становятся громче.

"Похоже, у меня не остается выбора", - думает Ведж. Либо драться, либо снова оказаться в плену. Расставив ноги, он принимает лучшую боевую стойку, на которую сейчас способен, - и снова случайно толкает вазу. Та со скрежетом сдвигается назад.

В ту же секунду в нише за его спиной открывается узкая дверь.

Потайной ход.

Сейчас или никогда. Ведж проскальзывает мимо вазы в темное пространство прохода. С другой стороны приближаются шаги. Увидев торчащую из стены каменную кнопку, Ведж с силой бьет по ней ладонью, и дверь за ним закрывается в тот самый миг, когда рядом мелькает белая броня.

Теммин сидит, словно одурманенный. Его всего трясет, глаза застилают слезы. Будто сквозь вязкий туман, до него доносятся слова Джес, которая говорит, что СИД-истребитель его матери, тот самый, что спас ему жизнь всего час назад, врезался в дворец сатрапа.

Его пытаются утешить. Даже Костик кладет ему на плечо металлическую клешню. Но Теммин отталкивает их, заявляя, что как-нибудь справится и сам.

Отвернувшись, чтобы никто не видел его слез, он устремляет взгляд в стену, крепко стиснув зубы. Руки его дрожат под столом.

На самом деле он всегда знал, что этот день рано или поздно настанет. Мать болталась по Галактике, сражаясь на стороне повстанцев и доставляя припасы через территорию Империи. В каждый из дней, когда они не общались (а таких дней было большинство), он знал, что, возможно, ее уже нет в живых и ее корабль - груда металлолома из какого-нибудь грязного ангара повстанцев - парит где-то в пустоте космоса, вместе с ее пристегнутым к креслу телом. Порой ему снились кошмары, в которых его преследовал труп матери с безжизненным взглядом и раскрытым ртом. Или к нему являлись имперцы, сообщая, что только что ее убили. Или на его пороге появлялся гроб с ее телом.

И теперь этот день наступил - вскоре после того, как они встретились снова.

Джес продолжает говорить, что их усилия не пропали даром, что нужно продолжать начатое. Но Теммин ее почти не слышит - его обуревает океан чересчур хорошо знакомых чувств.

И владычица этого океана - злость. Злость на мать бросившую его ради непонятной цели, которую считала важнее сына. Злость на самого себя за чрезмерный эгоизм, из-за которого он впустую потратил то драгоценное время, что она была здесь, рядом. Злость вообще на всех - на Синджира и Джес за то, что втянули их обоих в эту историю, на Сурата за то, что он Сурат, на Новую Республику, на Галактическую Империю, на...

Слышится скрежет ножек стула о пол.

Теммин оборачивается. Остальные судорожно вздыхают.

Женщина, сидящая в конце стола, снимает закрывающую ее лицо вуаль.

- Мама, - еле слышно выдыхает он.

Бок ее ободран, на грязном лице запекшаяся кровь.

- Ты же... разбилась, - бормочет Джес.

Норра пожимает плечами:

- Как выяснилось, на СИД-истребителях все-таки есть катапульта.

Теммин вскакивает, опрокинув со стола бутылку Синджира с плуевым соком. Но он этого не замечает - больше всего ему сейчас хочется обнять мать. Та обнимает его в ответ.

Внезапно Теммин понимает, что многое бы отдал за то, чтобы их объятия длились вечно.

"Отключение электричества", - думает Рей. Когда СИД-истребитель врезался во дворец, уничтожив их челноки, свет моргнул на несколько секунд. И судя по всему этого хватило.

Их пленник сбежал. Ведж Антиллес на свободе, где-то во дворце. Удерживавшие его магнитные оковы отключились вместе с питанием. Здание старое, и в нем нет резервных источников энергии - ни аккумуляторных батарей, ни дополнительного генератора.

- Плохо дело, - говорит Рей, лишь подтверждая очевидное.

- Мы его найдем, - отвечает Адея, хоть и не слишком уверенно. - Я пошлю штурмовиков.

- Хорошо, - кивает Слоун. Адея выходит за дверь, и адмирал поднимает с пола голову медицинского дроида. Вероятно, ее оторвал Антиллес.

Очередная проблема, и притом немалая. Вся эта встреча - проблема на проблеме, сплошная круглосуточная череда ошибок и недоразумений.

Ей говорили, что это не слишком удачная мысль, но Рей настояла на своем, цепляясь за идею, которую часто высказывал граф Денетриус Видиан: "Пора забыть о старых методах". И с этой идеей она была полностью согласна - старые методы ничего не принесли Империи, кроме неотвратимого угасания. Слоун решила пойти иным, новым путем. Он излечил бы Империю и спас Галактику, обеспечив надлежащий мир, который пресечет зарождение нового хаоса из семян, посеянных разрушением второй "Звезды Смерти".

Но теперь она уже не столь уверена в успехе. Возможно, единственный выход - вернуться к старым методам: тотальному контролю, авторитарной власти, стальному кулаку в черной перчатке.

Мысли адмирала возвращаются к реальности.

Нужно найти Антиллеса. Снова.

Ширины прохода достаточно лишь для одного - в отличие от просторных коридоров дворца, где поместится целая шеренга охранников, а может, даже пара спидеров, если удастся протащить их в двери. Этот же проход - лично для сатрапа или его гостей.

Даже сейчас для Веджа многое в новинку. Он никогда не входил в высший свет Галактики, в юности марая руки на топливном складе и работая на местных фермах в свободное время. Но наличие потайного хода выглядит вполне разумно - сатрапу наверняка хочется иметь возможность перемещаться по дворцу незамеченным, скрывшись от глаз постоянно чего-то требующих советников и сановников. Ведж не раз слышал, что города Акивы пронизаны тайными ходами, как над землей, так и под ней.

Вопрос только в том, что делать дальше.

Остановившись и переведя дух, он продолжает свой путь по коридору. При его приближении вспыхивают голубые кристаллические огни, которые снова гаснут, когда он проходит мимо. Они располагаются через каждые три метра, создавая красивый, хотя и несколько зловещий, эффект.

Иногда ему попадаются узкие щели, сквозь которые льется настоящий свет жаркого дня за холодными стенами дворца, напоминая ему о свободе и даря надежду.

- Так близко... - бормочет он.

Внезапно, свернув за угол, он видит яркий луч света, падающий в старое, потускневшее от времени окно.

Проем не слишком большой, но он вполне мог бы в него пролезть. Если разбить стекло, можно выбраться на другую сторону и...

За окном - обрыв высотой в три этажа. И это не три этажа какой-нибудь небольшой кореллианской школы, но три этажа дворца. До земли метров пятнадцать-двадцать.

Может, все же как-то удастся спуститься по стене. Или, может быть, дальше есть другие окна. Если коридор продолжается...

Вдруг Ведж понимает, что даже если сумеет отсюда выбраться - что потом? Он выйдет в город, едва держась на ногах. Его могут снова схватить через час, через десять, через несколько дней. Что это изменит? Оккупация уже идет, и прямо сейчас в этом дворце происходит некое значительное событие.

Сбежав, он может спасти свою жизнь. Но спасет ли он этим Новую Республику?

Нет. Единственный его шанс - остаться во дворце и узнать, что происходит. Или хотя бы найти способ послать весточку Акбару и остальным.

Ведж в последний раз смотрит в окно.

Так близко...

А затем он идет дальше.

Норре не сразу удается в полной мере ощутить радость от встречи. Она очень устала, и больше всего ей хочется отдохнуть. У нее болит все тело - такое ощущение, будто боль пронизывает ее до самого мозга костей. Стоит ей моргнуть, и перед глазами возникает картина несущегося навстречу дворца. Она вспоминает, как обхватила руками приборную панель - неужели она всерьез думала, что это может как-то смягчить удар? - и ладонью задела какие-то кнопки.