— Очень любопытно, — протянул княжич, стоя у меня за спиной.

Я передернула плечами. Неприятно, когда он позади. От такого, как Дариус, можно ожидать чего угодно. Хоть кинжала в спину. Между лопатками нервно зачесалось при этой мысли.

Я попробовала отвлечься и вспомнила вдруг — Шар не показал казнь Дракона. Когда спросила, где сейчас Эйрих, он просто не нашел его. Но Эсфер ни словом не обмолвился о том, что хозяин мертв. Подобное он был обязан знать. Конечно, он мог щадить мои чувства и скрыть правду, но я нутром чуяла — дело не в этом.

Значит, Шар не увидел смерти Дракона. Казнили другого. На мужчину накинули мешок, это мог быть кто угодно, любой страж замка. Почему я сразу об этом не подумала? Слишком погрузилась в свое горе, вот голова и перестала работать.

— Ну, и кто это был? — Дариус закончил круг и встал передо мной.

— О чем ты? — вынырнула я из мыслей.

— Кто в твоем роду был с порченой драконьей кровью? Наверняка это передалось по женской линии. Мать? Нет. Бабка? Точно, она. По глазам вижу.

Дариус всегда хорошо соображал. Как и полагала, он все понял и даже вычислил источник драконьей крови. Но мне было все равно, куда сильнее меня волновало другое.

— Он жив?! — я отважилась произнести это вслух.

— Заткнись, — глаза Дариуса недобро блеснули. — Будешь делать, что я скажу и держать рот на замке.

Я не отреагировала на грубость. Это не имело значения. Ничего не имело значения, кроме одного — Дракон жив! Дариус только что косвенно это подтвердил. У меня за спиной словно выросли крылья, и я воспарила. Вырвалась из яма боли и скорби, где была погребена заживо. Сердце застучало, разгоняя кровь по венам. Я даже видеть стала четче.

Он жив. И все это время был жив. Пока я ела и пила досыта, он томился где-то в подземелье. Мучился, думая, что я его предала. Это все Дариус. Он разлучил нас и заставил страдать.

— Ах ты, гад! — я схватила ближайшую вазу и запустила в княжича.

Дариус уклонился, и ваза разбилась о стену. Тогда я кинулась на него, намереваясь расцарапать лицо, но он остановил меня ударом в солнечное сплетение. Я согнулась пополам и осела на пол. Воздуха катастрофически не хватало, и я скребла пол, тихо скуля от боли.

— Веди себя благоразумно. Мы же цивилизованные люди, — Дариус поправил манжету, задравшуюся от удара.

— Ты обманул меня, — прошипела сквозь зубы.

— Ты бы предпочла остаться женой чудовища?

— Уж лучше он, чем ты, — я вскинула голову и посмотрела на него снизу вверх. — Еще вопрос, кто из вас чудовище.

— Ты мне льстишь, — усмехнулся Дариус. — Но мне приятно, не буду скрывать. Ты не представляешь, как порой тоскливо притворяться паинькой. Никто не подозревает о твоем истинном размахе и величии.

Дышать стало легче, и я сообразила:

— Получается, я — двоемужница. Но как это возможно?

— Как будто кто-то проверял запись в церемониальном свитке.

— Ее там нет?

— Она там появится. Ведь ты произнесла ритуальные слова, свиток это запомнил. Он просто ждет, когда ты овдовеешь. Сразу после того, как я убью Дракона, ты станешь моей женой. Но сперва нам с ящером надо утрясти кое-какие дела.

— Это ничего не меняет. Наш брак пустышка, — я рассмеялась. — Ты мне никто.

— Еще одно слово, и я ударю снова, — предупредил Дариус. — На этот раз во всю силу.

Я резко оборвала смех. Сломанные ребра мне сейчас не нужны. Если хочу помочь Дракону, я должна быть жива и желательно способна ходить. К тому же было страшно за ребенка. Если он все-таки есть, надеюсь, удар ему не повредил. Хорошо, он пришелся не в живот.

— Ты отправишься в темницу и заставишь Дракона сделать то, что я прикажу, — заявил Дариус.

— Он меня не послушает. Дракон считает меня предательницей.

— А ты постарайся. Убеди его. Это в твоих интересах.

— Что же тебе от него нужно? (3172)

— Чтобы он усмирил вулкан, разумеется. А потом научил меня своей магии.

— Ты хочешь стать драконом? — не поверила я.

— Но остаться при этом человеком, — подмигнул Дариус. — И ты мне в этом поможешь.

Последнее, что Эйрих видел перед тем, как ему на голову накинули непроницаемый мешок — перекошенное от боли лицо Касильды. Он рванулся к ней изо всех сил. В тот момент не имело значение предательница она или нет. Пусть обманула, пусть сдала его врагам. Но разве это важно, если она страдает?

Увы, ему не удалось добраться до девушки. Воинов было слишком много. Они навалились на него. Сзади, сбоку. Буквально погребя под собой. Жалел ли Эйрих о чем-то в тот момент? Уж точно не о том, что не тронул отца Касильды. Скорее, о том, что не успел ей помочь. В порядке ли она? Жива? Здорова? Только это его беспокоило.

Сквозь грохот оружия и людские крики он пытался услышать ее голос или хотя бы уловить дыхание. Но это все равно, что прислушиваться к шелесту крыльев бабочки во время шквального ветра. Разумеется, он ничего не услышал. Обостренный драконий слух и тот не помог.

А потом его куда-то потащили. Люди кричали — смерть Дракону! Эйрих приготовился умирать. Сейчас, именно в эту минуту его жизнь оборвется. И поделом ему. Глупый, глупый дракон. А еще мечтал возродить род. Если от него родятся столь же доверчивые идиоты, то лучше таким драконам вовсе не появляться на свет. Все равно долго не протянут.

Но, странное дело, шум боя постепенно отдалялся. Люди по-прежнему кричали, но уже не требовали его казни, они радовались, как будто она состоялась. Вот только он жив. Непонятно…

Судя по ступеням, они спускались вниз. Но если в обычном замке в подземелье было холодно и сыро, то здесь по мере спуска становилось все жарче. Значит, его ведут в темницу под скалой. Она расположена над самым сердцем вулкана и защищена магическим куполом. Отличное место, чтобы спрятать якобы мертвого дракона.

Эйриха втолкнули в камеру. Зазвенели цепи, сковывая запястья и лодыжки. Кто-то дернул, и вот он уже пришпилен к стене. Руки по сторонам от головы. До щеки и то не дотянуться, такая короткая цепь.

Затем с него сорвали мешок. И хотя повязка все еще была на нем, он увидел своего врага. Дариус с ухмылкой наблюдал за тем, как на Эйриха надевают железный шлем. Он походил на военный, только без прорезей для глаз.

Где-то на затылке лязгнул замок, закрывая шлем. Эйрих ослеп и частично оглох. Острые края шлема больно впивались в кожу. Наверняка это сделано специально. Пленник должен не только лишиться зрения, но и страдать.

— Чего ты хочешь? — хрипло спросил Эйрих, поведя головой. Чувствовать себя беспомощным было неприятно и унизительно.

— Всего.

Рассмеявшись, княжич покинул камеру. Эйрих остался один. Погребенный заживо в собственной темнице. Слепой, жалкий. Не дракон, а горстка пепла — вот и все, что от него осталось.

Дни потянулись за днями. А, может, неделями или месяцами? Эйрих потерял счет времени. От одиночества он не страдал. Дариус часто наведывался. Приходил не один, а с помощником, настоящим мастером своего дела. По части причинения боли тот был виртуозом. Умел играть на человеке, как на музыкальном инструменте, извлекая из него вместо звуков крики и слезы.

Но с Эйрихом они просчитались. Он не молил о пощаде и не кричал. Человек Дариуса причинял вред телу, но боль душевная была во сто крат сильнее. Княжич злился и ругался. Он что-то требовал. Одуревший от боли, Эйрих едва понимал, что ему надо. Усмирить вулкан? У него нет на это сил. У него нет сил ни на что. Научить Дариуса? Но драконом нельзя стать, им можно только родиться.

Ответы Эйриха приводили княжича в бешенство, и он набрасывался на него с удвоенной силой. А устав, уходил, чтобы вернуться позже и начать все заново. Но Эйрих не испытывал облегчения, когда Дариус покидал камеру. Он ненавидел оставаться наедине с собой. Уж лучше княжич с его вопросами и болью, чем собственные мысли. Они причиняли куда больше страданий.

В такие минуты Эйрих слушал тишину. Иногда улавливал в ней ворчание вулкана, его голодный рык.