– Иди. Только не нужно ябедничать.

Попаданец хлопнул мальчишку по плечу, и тот, обрадованный полученным разрешением, выскочил на улицу.

Выражение лица вора подсказало Игорю, что тот настроился на серьёзный разговор.

– Спасибо, Парн, за твой подарок, – землянин сел на диван – женщины во всех мирах остаются женщинами и слишком быстрого возвращения Тании с плащом ждать не следовало, – Очень приятно получить такой дорогой дар.

– Да ладно, – усмехнулся Кулик, присаживаясь рядом, – Думаешь, когда‑нибудь тебе пригодится?

– Не думаю, а знаю. Как разбогатею, так и использую.

Вор коротко посмеялся, показав, что оценил шутку. С точки зрения Парна, копить на инициацию в храме придётся очень и очень долго. Может, всю жизнь.

– Я уже разговаривал с Лоймом, и он сказал…

– Да, я тоже с ним разговаривал, Парн. И я согласен. Не скрою, вы с Эмилей кажетесь мне хорошими ребятами, и проблемы, с которыми вы столкнулись, мне тоже понятны. Ну, что же, добро пожаловать в команду, – Егоров сжал вору запястье, – Уверен, мы сможем быть полезными друг другу.

Ни Парну, ни Эмили места больше в Пелоне не было. Даже если Огул Ремис погибнет в схватке со Шкипером – что вряд ли, смерть на войне грозит простым пехотинцам, а не маршалам – положение вора и его подруги это нисколько не облегчит.

Добряк ведь был ещё и ко всему неплохим психологом. Он не только за ловкость и ум приблизил к себе молодого парня. Понимал, как такое назначение воспримут старые и опытные воры. Ослушаться своего босса бандиты не смели, но к Парну Кулику относились со смесью зависти и злости, считая удачливым выскочкой. По сути, кроме Мухи, одного из охранников Огула Ремиса, и подруги Эмили, все остальные люди Добряка только и искали возможность подставить ножку Кулику, а то и всадить нож в спину. Главаря это полностью устраивало, так как гарантировало преданность молодого ближайшего помощника.

– Спасибо, Игорь, – Парн ответил на рукопожатие, – Ты не пожалеешь о принятом решении.

– Я готова, – доложила появившаяся иск‑магиня, – Парн, пригляди за этим лоботрясом Сентом, чтобы он доделал поилку в конюшне. Сейчас увидит, что я ушла, и пойдёт дрыхнуть к себе в каморку.

– Не пойдёт, – вор уважительно склонил голову перед Танией, – И поилку завершит, и воды натаскает в мыльню. Там уже закончилась.

Провожать их Парн, разумеется, не пошёл – не стоило ему светить лишний раз своим лицом. Пусть здесь приличный район богатых особняков, и контролируются северные пригороды бандой Ушана, но мало ли кого нелёгкая, как говорится, может занести не в нужное место и не в нужное время? Выкрикнули Айсу, которая и проводила попаданца с иск‑магиней за ворота.

Рабу Сенту выпало счастье лишний раз не попасть на глаза Тании. Кстати, первоначальные мысли землянина о чрезмерной жёсткости подруги к подневольным людям, оказались не обоснованы. Как только раб начал относиться к делу ответственно и прилежно, так и иск‑магиня перестала его колотить.

Нет, конечно, с точки зрения подходов родного мира Игоря, и такое отношение считалось не приемлемым, зато по здешним понятиям всё честно и справедливо.

– Лучше в ту сторону, – Егоров, приобняв напарницу за талию, потянул её в направлении, обратном главной улице, – Я знаю другой путь. Где меньше прохожих.

Использовать лошадей они не стали. Нет, Знание подсказывало, что в Пространственный Тоннель можно спокойно въехать и на четвероногих спутниках, вот только, оказаться в своей спальне – а именно туда землянин с иск‑магиней собирались вернуться через магический переход – было бы явным перебором.

– Ты смотри, как носятся, – хмыкнула Тания, когда в просвете между рядом особняков, за заваленным мусором оврагом по соседнему проулку промчалась стайка детей от лет семи до двенадцати, среди которых был и Кольт, – И компания разношёрстная. Видел, там и рвань босяцкая?

– Видел. И что? – Игорь помог подруге перейти лужу по специально в этом месте уложенным плоским камням и небольшому бревну, – Не будь снобкой, Тания. Пусть дружит, с кем нравится. Он ведь, знаешь ли, тоже не голубых кровей.

Среди разновозрастных и разнополых детей, бегавших с изображавшими мечи палками, присутствовали как прилично одетые, так и оборвыши. За умение братишки правильно общаться – что с одними, что с другими – Егоров не переживал, и за то, что Кольт может сболтнуть что‑нибудь лишнее, не беспокоился. Правильный, замечательный и сообразительный пацан достался попаданцу в братья.

Чем дальше Игорь с подругой шли, тем беднее становились дома по обе стороны проулка. Когда же напарники свернули в сторону выхода из предместий за город, то оказались и вовсе среди хибары и прогнивших лачуг.

Даже несчастные брошенные бездомные собаки, когда сбиваются в стаи, становятся опасными – страха перед людьми‑то, как у волков, у них нет – и часто нападают на детей и даже на одиноких взрослых. Сколько Егоров слышал про такие случаи в новостях.

Аналогично, и живущие в трущобах тощие, оборванные, порой, почти совсем потерявшие человеческий облик нищие и бомжи могли проявлять агрессию. Правда, среди бела дня такое здесь случалось крайне редко – всё же, стража тут не только поборами и пьянками занималась – однако, вечерами или ночами лучше было такие районы обходить стороной.

– Господа, нет у вас хоть пары талов доченьке на хлебушек? – сидевшая возле завалившегося забора грязная в рванье женщина, настолько неопределённого возраста, что ей можно было дать и двадцать лет, и шестьдесят, держала в одной руке завёрнутое в тряпицу маленькое кряхтящее тельце и протягивала вторую, раскрыв ладонь, – Помогите.

Попаданец рефлекторно потянулся было к кошелю, но получил от подруги чувствительный удар локтём в бок.

– Не вздумай, – зло прошипела она, – Иначе придётся пробиваться отсюда по трупам. Добренький нашёлся.

Игорь посмотрел по сторонам и понял, что его умница, как обычно, полностью права.

Сделав вид, что ничего не замечают и ничего не слышат, напарники миновали этот босяцкий район и вышли из города.

Разумеется, Тания не преминула поблагодарить друга за удачно выбранную дорогу, на что землянин не менее ёрнически посоветовал ей в следующий раз таранить поток встречных людей, всадников и повозок.

– Ну‑с, тут, я думаю, нас никто не увидит, – сказал Игорь, оглядывая небольшую поляну и прислушиваясь.

Часы на его руке показывали половину первого. Хорошо прогулялись. От последней городской канавы, за которой уже пошли необжитые места, напарники удалились не менее, чем на пять километров.

– Не увидят, – согласилась иск‑магиня.

Игорь заметил, что Тания волнуется. Да. Пожалуй, не меньше, чем он сам. А ведь ему сейчас предстояло впервые в жизни самому сотворить то, что он когда‑то считал абсолютной выдумкой.

– Начнём? – спросил зачем‑то попаданец.

– Попробуй.

Как подсказывало Знание, Игорь на миг соприкоснул друг с другом пальцы рук, направив в них энергию своего магического источника, а затем, чуть отведя ладони на пару сантиметров, видя, при этом, как между ними образовались тёмно‑синие световые нити, начал заплетать овальные сферы и соединять эти пространственные фигуры, видимые только в магическом зрении, между собой.

У Егорова получилось проделать манипуляции очень быстро, и вот, от будто бы склеившихся сфер потянулась тонкая лента в направлении Пелона – Игорь представил конечной точкой Пространственного Тоннеля их с Танией комнату – и через три‑четыре шага вдруг расцвела большим цветком, который моментально разросся в чуть светящуюся дымчатую арку метров трёх высотой.

– Это восхитительно, – выдохнула стоявшая в шаге позади напарница.

– Ты тоже это видишь?

– Да, Игорь. Но, сколько, ты говорил, это будет длиться?

Вопрос иск‑магини напомнил землянину, что налюбоваться он сможет и в другое время, а сейчас идёт натурный эксперимент.

– Сто ударов сердца, – всё же ответил он и, больше уже не откладывая, прошёл в туман арки, – Ахренеть, – прокомментировал попаданец, очутившись в спальне особняка вдовы Шпаз.