Боевые дружины и отряды самообороны составляли основное ядро революционных сил Екатеринославщины. Они были на всех крупных станциях, в паровозных и вагонных мастерских дороги.

В первые дни декабрьской забастовки губернские власти совершенно растерялись. Полиция и жандармерия были дезорганизованы, частично обезоружены и совершенно бессильны справиться со столь стремительно развивающимися событиями. Наиболее надежные войска гарнизона были посланы частью на подавление крестьянских выступлений, а частью на подавление восстания в Севастополе. Надежных войск, на которые могла опереться контрреволюция, в Екатеринославе не оказалось.

В ноябре начались волнения среди солдат Екатеринославского гарнизона. В резолюции, принятой почти во всех воинских частях гарнизона, говорилось:

«Не поднимать оружия против своих товарищей, которые объявили забастовку».

Директор департамента полиции 16 декабря телеграфировал в штаб Одесского военного округа: «…Положение в Екатеринославе критическое. Войск недостаточно… руководители мятежников находятся в заводском районе… учиняют нападение на правительственных лиц, разоружают полицию. Арест их невозможен из-за недостатка надежных войск… Бердянский полк изменил. Угрожает поголовное восстание. Требуется присылка не менее двух полков».

Требования о помощи из Екатеринослава были настолько настойчивы, что председатель кабинета министров Витте в донесении на имя царя писал: «Екатерининская дорога находится в руках забастовщиков. Они распоряжаются движением… По моему мнению, надлежит послать туда решительного генерала с карательными инструкциями».

И, конечно, каратели были направлены в Екатеринослав и в крупные узлы Екатерининской дороги. Свой первый удар контрреволюция попыталась нанести по бастовавшим железнодорожникам. Губернатор с помощью казаков 10 декабря сделал попытку захватить станцию Екатеринослав и восстановить движение и телеграфную связь на дороге. Но железнодорожники, потушив свои паровозы, повредив линию связи, помешали губернатору восстановить связь и железнодорожное движение.

Бурно развивались события на станции Пологи, куда прибыл отряд карателей. Железнодорожников Полог поддержали крестьяне соседних деревень. Налеты жандармов, полицейских и казаков предпринимались и на ряд других станций дороги, но почти все они были успешно отражены вооруженными отрядами железнодорожников. 16 декабря губернатор объявил Екатеринослав, а также Александровский и другие уезды губернии на военном положении. В Екатеринослав прибыли казаки и войска 133-го Симферопольского полка с артиллерией. 18 декабря они заняли станцию Екатеринослав, а затем и другие станции. Начались массовые аресты.

Делегатское собрание Екатерининской дороги, руководствуясь решениями Московского и Екатеринославского Советов рабочих депутатов о прекращении декабрьской стачки, 22 декабря решило прекратить стачку на дороге и распустить боевые силы железнодорожников. Принятое решение заканчивалось так: «Политическая забастовка прекращена, но в случае преследования со стороны правительства и его прислужников за забастовку рабочие будут бороться путем новой забастовки, а также всеми другими имеющимися в наших руках средствами».

Восстание на Екатерининской дороге было подавлено. Царское правительство учинило исключительно жестокую расправу над революционными рабочими и крестьянами, над их организаторами. В Екатеринославской губернии было арестовано 25 500 человек. Только по делу о восстании на Екатерининской дороге было осуждено 127 организаторов восстания. 34 человека приговорены к смертной казни через повешение, 46 — к ссылке и тюремному заключению.

Декабрьское восстание в революции 1905 года, названной В. И. Лениным «генеральной репетицией», без которой Великая Октябрьская революция была невозможна, шло на спад. Но екатеринославский пролетариат, в рядах которого активными борцами выступали и железнодорожники, вписал славную страницу в историю первой русской революции 1905 года.

В статье «Черные сотни и организация восстания» В. И. Ленин высоко оценил революционную организованность и пролетарскую сознательность екатеринославских пролетариев. «Примеру екатеринославских и борисоглебских товарищей, — писал Владимир Ильич, — должны последовать и последуют в более и более широких размерах товарищи социал-демократы по всей России… Борьба идет не на жизнь, а на смерть, — борьба между старой Россией рабства, крепостничества, самодержавия и новой, молодой, народной Россией, Россией трудящихся масс, которые рвутся к свету и свободе, чтобы затем начать еще и еще борьбу за полное освобождение человечества от всякого гнета и всякой эксплуатации»[17].

Из среды рабочих Екатерининской железной дороги вышли стойкие, храбрые бойцы, знающие, за что они боролись, чего добивались. Об их стойкости, о высокой революционной сознательности свидетельствуют документы, воспоминания, письма к родным и товарищам. Вот о чем пишет в предсмертном письме один из руководителей декабрьского восстания Г. Ф. Ткаченко-Петренко:

«Здравствуй и прощай, дорогой брат Алеша и все остальные братья, рабочие и друзья! Я пишу сейчас возле эшафота и через минуту меня повесят… Поцелуй за меня крепко моих родителей, и прошу Вас любите их так, как и я люблю своих братьев рабочих и свою идею, за которую все отдал, что мог. Я по убеждению социал-демократ и ничуть не отступил от своего убеждения ни на один шаг до самой кончины своей жизни. Нас сейчас возле эшафота восемь человек по одному делу — бодро все держатся. Постарайся от родителей скрыть, что я казнен, ибо это известие после такой долгой разлуки с ними их совсем убьет. Сегодня 3-го сентября в 8 часов вечера зашла к нам в камеру куча надзирателей, схватили, повели прямо в ночном белье босых под ворота, где человек 50 стояло стражи с обнаженными шашками, забрали и повели в 4-й участок, где приготовленная была петля… Ну, прощайте, уже 12 часов ночи и я подхожу к петле. Прощайте, Алеша, Митя, Анатолий и все добрые друзья, — всех Вас крепко обнимаю. Писал бы больше, да слишком трудно, так как окованы руки обе вместе, а также времени нет — подгоняют… Конечно, прежде чем ты получишь это последнее письмо, я буду уже в сырой земле, но ты не тужи, не забудь и Анне Ильченко передать привет. Прощайте все и все, дорогие и знающие меня. Напиши Богуславскому и остальным. Последний раз крепко целую Вас.

Григорий Федорович Ткаченко-Петренко, 3-го сентября, 12 час. ночи, г. Екатеринослав, 1909 г.»[18].

Дикий разгул реакции еще долго свирепствовал по стране. Декабрьское восстание в Екатеринославской губернии, на Екатерининской дороге, как и во всей стране, потерпело поражение. Но оно имело огромное значение для грядущих боев с самодержавием.

В конце 1905 года над Екатерининской железной дорогой был установлен надзор особого комитета чрезвычайной охраны, который имел свои отделения на станциях Екатеринослав, Долгинцево, Александровск и других. На станциях и узлах Екатерининской железной дороги свирепствовали карательные экспедиции и военно-полевые суды.

Несмотря на всю жестокость репрессий, рабочие железнодорожники и после поражения декабрьского восстания 1905 года продолжали неравную борьбу. Машинисты депо Екатеринослав и Долгинцево бастовали и после 22 декабря.

Начальник Екатеринославского охранного отделения станции Екатеринослав губернскому жандармскому управлению 3 января 1906 года доносил: «На станции Нижнеднепровск создан стачечный комитет, который занял станцию. Руководители Л. Ф. Радченко, с-р; Я. Е. Вьюшин; с-д; И. Н. Бондарцев, с-д разъезжают по участку Нижнеднепровск — Синельниково и на станции Синельниково разоружили жандармов».

Массовые митинги прошли в апреле 1906 года в Нижнеднепровских вагонных мастерских. Екатеринославский комитет РСДРП, призывая к первомайской забастовке, в своем воззвании писал: «Объединимся вместе! Организуемся везде, в городах и селах, в глубоких рудниках и на малых станциях. Под красным флагом социал-демократии будем готовиться к новому решительному бою».