— Именно так, мадемуазель! — признал граф.

У меня на языке вертелся еще один вопрос, но я не успела его задать — стоявшая у окна Элоиза рухнула на пол без чувств.

Служанка принесла флакон с нюхательной солью, а потом повела очнувшуюся Лиз в спальню.

Доложили о приезде королевского эскулапа — месье Дюрана, и бабушка отправилась к отцу, запретив остальным следовать за собою. Натали с Аной о чем-то шептались у окна.

— Скажите, ваше сиятельство, а если о помиловании месье д'Эрве попросит жена его высочества после первой брачной ночи, — я произнесла это совсем тихо и почувствовала жар на щеках, — сможет ли его величество исполнить такую просьбу?

Граф задумался, но уже через пару секунд лицо его просветлело:

— Да, ваша светлость! Право невесты наследного принца на исполнение желания тоже прописано в своде законов. Как хорошо, что вы вспомнили об этом! Пожалуй, это — единственная возможность спасти вашего кузена, — он заметно смутился и тоже понизил голос. — Как я слышал, его высочество удостоил вашу сестру особого внимания. Высшее общество Мериды не сомневается, что речь вскоре пойдет о свадьбе. Если мадемуазель Анабель обратится к его величеству именно с этой просьбой, король обязан будет выполнить ее. И поскольку я уже долгие годы имею честь быть приближенным к его величеству и неплохо изучил его характер, могу заверить вас, что выполнение этого желания доставит радость и самому королю.

Я посмотрела на Ану — нет, сестру ни в малейшей степени не тревожила судьба Антуана. Ее волновало лишь то, как эта история отразится на ее отношениях с принцем.

К тому же, судя по всему, Анабель должна была стать не первой, а второй женой принца, и до их свадьбы могло пройти слишком много времени. Но обсуждать это с посторонним человеком я не собиралась.

— Благодарю вас, ваше сиятельство. Именно это я и хотела узнать.

— Могу заверить вас, ваша светлость, — кажется, граф чувствовал себя виноватым из-за того, что случилось с отцом, — что я лично прослежу, чтобы месье д'Эрве были обеспечены приличные условия содержания в тюрьме.

А мне в голову пришла еще одна мысль, от которой я похолодела:

— А если приговор будет приведен в исполнение раньше, чем состоится свадьба принца?

— Не беспокойтесь, ваша светлость, этого не случится. Закон не оговаривает сроков приведения приговора в исполнение. Мы отложим казнь на как можно более долгий срок.

Разобравшись с этим вопросом, я поспешила к отцу и оказалась возле его спальни как раз в тот момент, когда оттуда вышел врач. Мы с бабушкой кинулись к нему одновременно:

— Что с ним? Он пришел в себя?

Доктор посмотрел на нас поверх очков с большими круглыми стеклами и покачал головой:

— Нет, его светлость по-прежнему пребывает в глубоком сне. Не буду скрывать, состояние это весьма опасное и непредсказуемое. Оно может закончиться как смертью его светлости, так и полным его выздоровлением. И, вынужден признать, медицина здесь почти бессильна.

— Вы так легко расписываетесь в собственной беспомощности? — возмутилась бабушка. — Неужели нет вовсе никакого средства помочь моему сыну?

Доктор развел руками:

— Самое лучшее лечение для него — покой. Насколько я понял, у него здоровый организм, и он, быть может, сам выйдет из того состояния, в котором пребывает сейчас. Я буду посещать больного каждый день и попытаюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы помочь ему выздороветь. Но я не советовал бы вам питать надежды.

— Может быть, магия? — со слезами на глазах спросила бабушка. — Я знала о похожем случае в молодости, когда еще жила в столице. Мой дядя пребывал в подобном состоянии несколько месяцев. Его пробудил ото сна один из королевских магов — граф Шартран. Я слышала, у него для таких случаев было особое снадобье

Доктор невозмутимо подтвердил:

— Вы правы, ваша светлость. Я имел честь быть лично знакомым с его сиятельством графом. Весьма незаурядный был человек. Несколько написанных им трактатов до сих пор имеют большую научную ценность.

Но бабушка совершенно не желала говорить о науке.

— Прекрасно! — прервала она излияние восторгов эскулапа. — Значит, нужно приготовить это снадобье и напоить им моего сына. Хоть это-то вы сможете сделать, ваше сиятельство?

Она не особо церемонилась с нашим гостем, но он, похоже, не обижался. Хотя после ее вопроса он заметно смутился:

— Видите ли, ваша светлость, это не так просто. Граф Шартран был очень скрытным человеком и не любил делиться своими открытиями. Он придавал гласности только то, что считал нужным. А упомянутое вами снадобье к таковому не относилось. Один из его немногочисленных учеников говорил, что лично видел, как его сиятельство записал рецепт этого снадобья на странице какой-то книги. К сожалению, названия этой книги ученик не запомнил. Тогда он не посчитал это важным. Он не сомневался, что рецепты всех придуманных им зелий и заклинаний граф изложит в очередном трактате. Но, к несчастью, этого не случилось. Шартран умер, так и не открыв никому большинство своих секретов.

— Но где находилась книга в тот момент, когда он сделал эту запись? — не выдержала я. Мне казалось ужасным, что лекарство, которое могло бы помочь моему отцу, было утрачено.

— В королевской библиотеке, ваша светлость, — ответил Дюран.

— Значит, можно ее там найти? — воодушевилась я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌ Но граф тут же вылил на меня ковш холодной воды.

— Ее уже пытались найти. И неоднократно. Но вы вряд ли представляете, сколько книг в королевской библиотеке. Их тысячи! Чтобы пролистать все тома, понадобится не один год. А если книга изначально была рукописной, то дописанные туда еще несколько строк не сразу и заметишь. К тому же, граф мог вынести книгу из дворца — он любил читать во время своих частых путешествий по миру.

— Но если есть хоть малейшая возможность эту книгу найти…

Он невесело улыбнулся, услышав мой жалобный стон:

— Вы можете попытаться это сделать, мадемуазель. Но для этого вам потребуется поселиться во дворце и проводить в библиотеке всё свободное время.

Ну, что же, отлично! Решение, принятое мною полчаса назад, только окрепло.

Начать я решила с Натали — кто, как не она, должна ухватиться за мое предложение обеими руками? Утром я попросила ее уделить мне полчаса, и она приняла меня в будуаре.

Свой замысел я изложила коротко и, надеюсь, ясно.

Мачеха выслушала меня с недоверием, и изумление было прямо-таки написано на ее лице:

— Ты говоришь серьезно, Маргарита?

Я подтвердила, что никогда еще не была более серьезной, чем сейчас.

— Но, право же, это несколько неожиданно. Не понимаю, как такое могло прийти тебе в голову? Я думала, что на такой унизительный брак мало кто согласится.

— Унизительный? — возразила я. — Разве брак с принцем может быть унизительным?

Она испугалась своих слов.

— Нет, конечно же, нет! Я неудачно выразилась. Я всего лишь хотела понять, что подвигло тебя выступить со столь неожиданным предложением? Когда его светлость герцог Нуарре говорил о временной жене для его высочества, я была уверена, что подобный брак может заинтересовать только девушку из какой-нибудь родовитой, но обедневшей семьи. А у твоего отца есть не только титул, но и деньги. Ты сможешь составить выгодную партию любому завидному холостяку Асландии. Так разве не лучше выйти замуж по-настоящему и выбрать себе супруга, с которым ты сможешь жить долго и счастливо?

Нужно признать, она меня удивила. Она пыталась предостеречь меня от брака с его высочеством? Или всего лишь старалась понять, насколько серьезны мои намерения? Быть может, она боялась, что я передумаю в последний момент?