- Либо слишком грязно, либо слишком сексуально. Я еще не решила.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и стала пробираться к двери сквозь толпу. Медленным шагом я последовал за ней, снова придя к мысли, что это опасная идея.

Когда мы вышли на улицу, нападавшего и Бенни уже не было, и кто-то другой занял пост вышибалы у двери. Возможно, оно и к лучшему, потому что если бы я увидел того парня, что напал на нее, я бы не смог отвечать за себя. Я до сих пор видел ее лицо, бледное и перекошенное от боли, и его руку вокруг ее горла. Одного лишь воспоминания было достаточно, чтобы я снова был готов с ним драться.

Она взяла меня под руку и спросила:

- Ты в порядке?

Я кивнул. Мне больше не нужно было опираться на нее, чтобы удерживать равновесие, но я не был готов отказаться от возможности дотронуться до нее. Это казалось таким естественным, будто мы еще одна пара, которая возвращается домой.

Всю дорогу мимо первого квартала мы молчали, но когда я взглянул на нее, то увидел ее остекленевший взгляд. Должно быть, она проигрывала произошедшее в своей голове. Сомневаюсь, что она больше меня хотела снова это пережить.

- Так ты музыкант? - спросил я.

Она кивнула, но не ответила. Ее взгляд был прикован к тротуару, и под эти углом я увидел красные отметины у нее на шее от его рук. Мне больше ничего так не хотелось, как остановить ее и держать в своих объятьях, но я знал, что это не в ее вкусе. Сомневаюсь, что она вообще подходила для объятий и утешения.

Поэтому я решил ее отвлечь.

- Знаешь, я написал пару песен. Не потому что хочу стать музыкантом, а просто потому что музыка помогает мне организовать мысли.

Я завернул с ней за угол, и несмотря на то, что она держала лицо опущенным, я увидел легкую улыбку на ее лице.

- Споешь мне одну?

- Нет возможности.

- Ой, да ладно!

Она обхватила мой локоть обеими руками и надула нижнюю губу. Это было так чертовски убедительно, что на мгновение я даже задумался, но единственная песня, которую я знал наизусть, слишком глубоко врезалась в сердце.

Сегодняшний вечер был предназначен для того, чтобы забыть Блисс, и до сего момента все проходило на удивление хорошо. Петь песню, написанную для нее, - последнее, чего мне хотелось.

- Может, в другой раз, - сказал я.

- Я еще вытащу ее из тебя, - сказала она.

Я и не сомневался, что такое удалось бы только ей.

Тишина на улице поглотила мои мысли, и это было прекрасно для меня. Я был счастлив просто идти с ней, никаких мыслей или проблем на пути.

Мы миновали круглосуточную прачечную, и она притормозила напротив стеклянной двери с звонками. С другой стороны двери лестница вела наверх, и она открыла дверь без ключа.

- Нет замка?

Она пожала плечами.

- Он сломан. Я уже неделями прошу домовладельца починить его.

Я посмотрел на дверь, когда она начала подниматься по лестнице.

- Знаешь, возможно, я мог бы его починить. Мой дедушка был специалистом по замкам.

С середины лестницы она воскликнула:

- Есть что-нибудь, чего ты не умеешь, Золотой Мальчик?

Я мог назвать одно. Похоже, я был не способен найти свободную девушку.

Я захлопнул за собой дверь и поднялся по ступеням. Мы миновали два пролета, а потом прошли по коридору прежде, чем остановиться у последней двери слева. Она достала из кармана пальто ключи и на мгновение задумалась.

Она глубоко вздохнула и сунула ключ внутрь, повернув его, пока не раздался щелчок. Когда мы вошли, в квартире было темно, и она бросила ключи на небольшой столик у двери.

- Подожди секунду.

Она оставила меня у двери, чтобы включить лампу в нескольких шагах от меня.

Свет открыл взору простую, пустую и безжизненную квартиру. Я проследовал за ней в крошечную гостиную, заваленную матрасом и похожим на коробку диванчиком. Никаких фотографий, безделушек - ничего, что помогло бы понять это заманчивое существо, что ворвалось в мою жизнь сегодня утром и полностью ее похитило.

- Сколько ты здесь уже живешь? - спросил я.

Она положила свою сумочку рядом с диваном и сказала:

- В этой квартире почти два года, но в Филадельфии нахожусь вдвое дольше.

Тогда почему она живет так, будто может собрать вещи и уехать в любой день? Здесь нет ничего, кроме мебели. Единственное, что я заметил, что даже было менее всего личным - подпирающий угол футляр для гитары.

- Садись, а я принесу бинт и все остальное.

Она стала стягивать пальто, а потом резко выдохнула. Ее руки опустились по бокам, а лицо исказилось от боли. Я вскочил на ноги. Ее глаза были закрыты, а зубы впились в нижнюю губу.

- Что такое, Макс? Что случилось?

Она слегка всхлипнула и повернулась ко мне спиной. Она вытянула руки так, будто хотела, чтобы я снял пальто. Я ухватился за воротник и начал его стягивать.

- Ай, - заныла она.

Подкладка ее пальто была влажной от крови и прилипла к спине.

- Черт, Макс. Почему ты мне не сказала, что ранена?

Ее голос был тихим и прерывистым, когда она ответила:

- Я не думала, что все настолько плохо.

Может, и нет, но кровь начала сворачиваться, а снимая пальто, она снова текла. Макс пошевелилась, и даже это небольшое движение заставило ее простонать. Я держал одной рукой воротник, а другой - за плечо.

- Попробуй вытащить руки.

Я пытался удерживать пальто неподвижно, но она несколько раз захныкала, когда высвобождала руки. Я направил ее в сторону матраса, чтобы она легла на живот.

Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

- Просто сорви его, Кейд.

Я опустился на колени возле нее и откинул локон волос с ее лица. Она и близко не казалась такой же храброй, как звучал ее голос.

- Как бы мне ни нравилась идея сорвать с тебя одежду, думаю, мне лучшего этого не делать.

Щеки ее прижимались к матрасу, поэтому совсем дерзить у нее не получалось:

- Тебе же хуже.

В этом я и не сомневался.

- Погоди минутку.

Кухня была такой же крошечной, как и гостиная. Я начал открывать шкафчики в поисках миски.

- Знаешь, ты мог бы просто спросить, и я сказала бы тебе, где искать, - произнесла Макс.

- Так веселее. Кто знает, что я найду?

Я нашел большую пластиковую миску и поставил ее. Я включил кран и стал ждать, пока пойдет горячая вода. Я услышал на другой стороне дивана ее смех, а потом стон.

- Мне не хочется тебя разочаровывать, но ты не найдешь там никаких грязных секретов. Может, только прокисшее молоко, и все.

Я наполнил миску и нашел в ящике у раковины махровую салфетку. Вернувшись в гостиную, я спросил:

- А где тогда я могу найти эти грязные секреты?

Она улыбнулась и ответила:

- Я унесу их с собой в могилу. Прости, Золотой Мальчик.

Я задрал верхнюю часть пальто, и она вздрогнула.

- Извини.

- Все нормально, - прошептала она.

Но голос ее звучал не нормально. Я опустил салфетку в теплую воду и тщательно ее отжал.

- Вот, что я скажу… - проговорил я. - Я обменяю твой секрет на часть моей песни.

Я выжал немного воды на то место, где кожа соприкасалась с подкладкой пальто, и начал аккуратно его оттягивать.

Она ответила: “Идет”, - а потом подавила стон. Я добавил еще воды, очищая кожу, как можно осторожнее. Чем больше я видел ее спину, тем злее становился. Кожа в некоторых местах уже побагровела, и каждую царапину я ощущал, как на своей собственной коже. Я резко вздохнул, и мои легкие будто заполнило огнем. Сквозь свою ярость я ничего не видел, и мне хотелось вернуться прямо к бару и найти того парня. Даже у него не было столько крови.

Я сжал салфетку в кулаке и сказал:

- Тогда послушаем секрет.

Нам обоим нужно было отвлечься.

Она глубоко вздохнула и проговорила:

- В средней школе я была участницей группы поддержки.

Макс

- Кем ты была?

Мне всегда нравилось шокировать этим людей, и это немного помогло отвлечься от боли.