- Нет, мы должны, - настаивала Макс. - Ты слишком много трудов в него вложила.

Ее мать улыбнулась, и я подумал, что в этот момент пропасть между ними начала уменьшаться. До ее полного уничтожения еще далеко, то это было уже что-то.

Ее мама попыталась дать ей свою кредитку для покупки платья.

- Нет, мам. Все хорошо. Я что-нибудь придумаю.

- Не будь смешной. Мне прекрасно известно, что ты ненавидишь подобные мероприятия и все, что с ними связано, так что позволь хотя бы заплатить. И Кейду что-нибудь подбери. Бетани все время говорила, что предложит ему один из старых костюмов Майкла, которые до сих пор висят в шкафу. Не думаю, что он хочет походить на выпускника младшей школы.

Она взяла карточку, но четко дала понять всем (особенно Бетани, которая подслушивала в столовой), что купит что-то недорогое. Ничего вызывающего.

Как выяснилось, даже Макс чуть не стошнило от платьев, что мы нашли в торговом центре, поэтому мы отправились в винтажный магазинчик, которые находился недалеко. Когда мы вошли, хозяйка как раз собиралась закрываться, но по нашей просьбе она согласилась немного подождать. Праздничное настроение и все такое. Макс чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Свой костюм я выбрал достаточно быстро. Серый в едва заметную клетку. Он шел в комплекте с подтяжками, которые Макс сразу одобрила. Ухватившись за них, она притянула меня к себе и поцеловала.

Я решил, что должен целовать ее каждые полчаса, просто для того, чтобы напоминать самому себе, что это реальность.

Макс примерила несколько платьев: желтое, расшитое бисером и доходящее до середины бедра, при виде которого мне захотелось последовать за ней в примерочную; темно-зеленое с глубоким декольте, закрывающее ее тату с деревом.

- Оно великолепно, - сказал я. - Но не останавливай на нем свой выбор.

- Ты не хочешь, чтобы я все их спрятала?

Я зашел с ней в примерочную и закрыл за собой дверь.

- Я думаю, что тебе вообще не следует себя прятать.

Она улыбнулась и коснулась моей щеки.

- Спасибо.

- Я серьезно. Думаю, тебе лучше все время ходить голой.

Она рассмеялась.

- А я об этом, кстати, много думала.

- Уверен, что так и было.

Она положила руку мне на шею, и я понял это как разрешение и прижал ее к зеркалу.

Ее ногти впились в кожу, я застонал.

- Шшш! Из-за тебя у нас будут неприятности.

- В такие неприятности довольно приятно попадать.

Я целовал ее губы, затем перешел на скулы и медленно спустился к шее. Она откинула голову назад и тоже застонала. Этот звук прошел сквозь меня, и я ответил ей тем же.

- Что-то мне подсказывает, что хозяйка совсем не это имела в виду, соглашаясь повременить с закрытием магазина.

У основания шеи, чуть выше ключицы, я нашел место, прикосновение к которому заставило ее произнести “О, Боже!” Там я и остановился, стараясь изо всех сил доставить ей удовольствие. Она обхватила меня за шею, будто падая. Ее дыхание стало тяжелым, как, впрочем, и мое. Я не предполагал, что это зайдет так далеко, но, прикоснувшись к ней, я тут же забыл про все свои самые лучшие намерения. Я стал прокладывать дорожку из поцелуев ниже, но край выреза мне этого не позволил.

- Это платье определенно не подходит, - прорычал я.

Она выдохнула и оттолкнула меня.

После этого она запретила мне заходить в примерочную и даже не показала платье, которое выбрала. Она заставила меня ждать ее в машине, потому что хотела, чтобы это был сюрприз. И потому что ей было стыдно за то, что надолго задержала закрытие магазина.

На следующий день я наконец увидел ее в том платье. Черный вельветовый лиф плотно облегал грудь, а сразу под ним начиналась длинная белая юбка, хвост которой лежал на полу. Белоснежный цвет ткани и ее многослойность делали низ платья похожим на облако. Десяток ремешков, перекинутых через плечи, были закреплены на спине, а ветки татуировки походили на их продолжение, поэтому я сомневался, что кто-то что-то заподозрит. Я с легкостью представил, как в таком платье Макс выходит замуж.

Она стояла у меня в дверях и скромно улыбалась мне. Такую улыбку я у нее никогда не видел, от чего мое сердце застучало с бешеной скоростью. В своей жизни я испытал немало эмоций. Их демонстрация публике стала моей профессией, но когда я взглянул на нее, они фонтаном взорвались у меня внутри, потому я любил ее.

Макс

Три месяца спустя

Я до сих не сказала, что люблю его, хотя он признался мне в этом несколько недель назад. Ни одни мои отношения до этого не заходили так далеко, но я все равно не произнесла три заветных слова. Я все еще боялась, что в очередной раз все испорчу или случится что-то плохое. Десятки раз я почти говорила их, но останавливалась, потому что понимала, что назад пути не будет. Как только они слетят с моих губ, все изменится.

Поэтому я ждала подходящего момента для предстоящих перемен. Кейд назвал их “пульсация” - актерский термин, которому он обучил меня во время нашей работы над совместным проектом.

Я нанесла на щеки румяна, а на губы красный блеск. В ванную постучал Кейд.

- Детка, ты готова? Мы следующие.

Сегодня вечером мы с ним выступали на “открытом микрофоне”… вместе.

Песню, которую мы собирались исполнять, я написала сама. Впервые в жизни. Я была готова спеть ее, но только вместе с ним. На выступлении с группой ему было не очень уютно, а я не хотела, чтобы эта песня ассоциировалась у меня с ними. Она была не про разрыв или возможность заработать деньги.

Она была для меня и про меня.

- Нервничаешь? - спросил он.

Я улыбнулась и ответила:

- Еще немного и меня стошнит.

Он рассмеялся.

- С тобой все будет хорошо.

Когда мы вышли на сцену, бар был наполовину заполнен. Толпа собралась достаточно большая, чтобы у меня не возникло ощущения, что наше пение никому не нужно, и в тоже время не такая огромная, чтобы обескуражить. Кейд поцеловал мне руку и взял бас гитару. Как настоящий Золотой Мальчик, он научился играть за месяц, поэтому, пока я писала текст, он делал аранжировку. Я тоже подхватила свою гитару и поправила микрофон.

Из-за яркости света прожекторов бара стала совсем не видно. Я приблизилась к микрофону и сказала:

- Привет, меня зовут Макс, а это Кейд. Сегодня мы исполним песню, которую я написала очень давно. До этого момента ее никто никогда не слышал, но я наконец решила, что время пришло. - Я сделала глубокий вдох. - Она называется “Десять лет”.

Я начала со знакомых аккордов, и в одно мгновение давние эмоции вновь обрушились на меня. Снова глубоко вздохнув, я напомнила себе, зачем все это делаю. Эта песня не давала мне покоя с тех пор, как я написала ее, теперь же пришла пора отпустить прошлое.

Сделав третий глубокий вдох, я запела. Кейд присоединился ко мне. Его низкий и твердый голос был якорем для этой песни, якорем для меня.

В одно мгновение перед глазами проносятся десять лет

Все мои страхи оживают

Закрыв глаза, я думаю

Что, потеряв тебя, я потеряю себя.

Я встретилась взглядом с Кейдом и подумала, что эти строчки можно отнести и к нашим отношениям. Прошло всего три месяца, а мы уже прочно вошли в жизнь друг друга. Я пела об утрате, но при одной лишь мысли, что я могу потерять Кейда, слезы сами покатились из глаз. Я была почти готова выплеснуть на него все те слащавые речи о вторых половинках и родстве душ, над которыми всегда смеялась, слыша их в кино.

Вспышки света, кружение машины

Каждый раз, закрывая глаза, я вижу

Лишь раны. Моя жизнь угасает

Каждый раз, закрывая глаза, я вижу

Лишь раны и твою кровь.

Без тебя мне не нужна эта жизнь

Моя душа разрывается

Я больше никогда не буду целой