Марч в одиночестве отправился разговаривать с Джеромом Пилигримом. Не убедив его, мисс Силвер все же заронила в его душу беспокойство. Вполне естественно, что предположение о том, что человек, повинный в четырех смертях, остается вне подозрения и все еще на свободе занозой засело в его мозгу и служило источником постоянного раздражения. Или, если приводить другое сравнение, Рэндал чувствовал себя, как человек, который не верит в нечистую силу, но не может спокойно спать в доме с привидениями.

В таком настроении Марч наконец уселся напротив Джерома.

— Мне не хочется вас беспокоить…

— Ничего страшного. Я хотел с вами встретиться.

— Боюсь, это было для вас шоком.

— Для всех нас. Неужели это Робине? Я все же полагаю…

— Не думаю, что здесь могут быть какие-то сомнения. Но мне необходимо узнать, что вы слышали.

Рука Джерома поднялась с подлокотника и снова упала.

— Я не уверен, на самом ли деле я что-то слышал.

Марч оглянулся:

— В вашей комнате в ту сторону выходят два окна.

— Да.

— У вас работал приемник?

— Мисс Дэй его включила. Я его не слушал.

— Что там звучало — музыка?

— Там шла музыкальная передача. Я потом посмотрел в программе. А если бы не посмотрел, даже не смог бы сейчас вам сказать.

— Это указывает на то, что вас что-то сильно отвлекало, не так ли? Вы читали?

— Нет. Я… думал о других вещах. — После секундного колебания Джером продолжил: — По правде говоря, мы с мисс Фрейн только что обручились, и мысли мои были полностью заняты моим удивительным счастьем. Боюсь, некоторое время я совершенно не обращал внимания на то, что происходит вокруг меня. Так как сейчас не совсем подходящий момент объявлять о помолвке, был бы весьма признателен, если вы сохраните это в тайне.

— Я очень за вас рад, — искренне сказал Марч. — И у меня нет никаких причин упоминать о помолвке до того, как вы этого пожелаете.

— Что же, дело обстоит именно так — я не знаю, слышал ли я что-нибудь или нет. У меня сложилось впечатление, что да, но поклясться я бы не мог.

— Не могли бы вы рассказать, что происходило, начиная с ухода мисс Фрейн?

— Разумеется. Я поднялся сюда, увидел, что Эбботт и Смит закончили и ушли наверх, и сел вот в это кресло, в котором сижу и сейчас. Мисс Дэй вбежала и устроила сцену. Она замечательная медсестра, но склонна брать на себя слишком много…

Марч прервал его:

— Что вы имеете в виду, говоря «устроила сцену»?

Джером засмеялся.

— Она решила, что я сегодня перенапрягся, отчитала меня за это и приказала отдыхать. Потом включила приемник и ушла делать мне чай.

— Потом она вернулась?

— Да. Она была здесь, когда к дверям подошел Робине.

— Вы знали, что это Робине?

— Да, я слышал его голос.

— Вы слышали, что он сказал?

— Только что он хочет меня видеть. Теперь я жалею…— Он замолчал, нахмурясь. — Знаете, он был расстроен из-за обыска. Мы столкнулись в холле, когда он шел открывать дверь мисс Фрейн, и он спросил меня про обыск. Когда он пришел ко мне, я решил, что он опять заведет эту волынку, а я был не в настроении ссориться. Поэтому я позволил Лоне его отослать.

— Вы не слышали ее слов?

— Нет, только их голоса. Она вышла из комнаты и закрыла дверь.

— Как долго они разговаривали? У вас есть какие-нибудь предположения?

— Не уверен — я на самом деле их не слушал. Помню только, что у меня сложилось впечатление, будто Робине уж слишком большой шум поднимает по этому поводу.

— Вы считаете, что разговор вел Робине?

— У меня было такое ощущение. Послушайте, а почему бы не спросить об этом мисс Дэй? Она-то должна знать.

Марч кивнул.

— Разумеется. Я просто хотел услышать это в вашем изложении. Что произошло после того разговора? Мисс Дэй вернулась?

— Почти сразу же.

— И осталась здесь?

— Нет, она только сказала, что Робине хотел меня видеть, а она объяснила ему, что это невозможно. А потом Ушла за чаем.

— И сколько времени она отсутствовала на этот раз?

Джером обезоруживающе улыбнулся.

— Боюсь, я не имею ни малейшего представления. Именно в тот момент я совершенно забылся.

— Когда мисс Дэй вернулась, она выглядела абсолютно так же, как обычно?

— Нет, она была расстроена, хотя и пыталась это скрыть. Я сразу же заметил — что-то случилось. Лона внесла поднос, поставила его, и я спросил: «В чем дело?» Она подошла, выключила приемник и ответила: «Бесполезно — вы все равно узнаете». «Что случилось?» — повторил я, и она ответила, что Робине покончил с собой.

— Мисс Дэй была расстроена?

— А кто бы тут не расстроился? Она только что с ним говорила. Полагаю, это он убил Генри, но я не могу в это поверить.

Марч подался вперед.

— Послушайте, Пилигрим, вы можете дать мне честный ответ? Насколько я понимаю, Клейтон был порядочным волокитой. Появлялось ли когда-нибудь у вас подозрение, что он проявляет интерес к мисс Дэй?

— Должен сказать, что они едва были знакомы.

— Такие вещи иногда происходят независимо от степени знакомства. Дело в том, что в камине в бывшей спальне Клейтона — теперь ее занимает мисс Силвер — обнаружилось письмо. Его пытались сжечь, но от сквозняка оно улетело в дымоход. Мисс Силвер предполагает, что его написала мисс Дэй.

— Разумеется, по почерку…

— Боюсь, что нет. Текст написан карандашом, с такими неуклюжими прописными, как в детской тетрадке, нет ни даты, ни обращения, ни подписи. В письме говорится: «Мне нужно вас увидеть еще раз, чтобы попрощаться. Вы обещали мне эту встречу. Как только будет безопасно. Я буду ждать, Мне нужно еще раз вас увидеть. Сожгите это».

Джером пожал плечами.

— Ну, знаете, это мог написать кто угодно.

— Так я ей и сказал. — Голос Марча звучал сухо. — Воображение тоже иногда штука полезная, но у женщин оно слишком богатое — они им злоупотребляют.

Джером издал короткий смешок.

— Интересно, сколько всего таких же писем Генри в свое время получил. Должен сказать, единственная оригинальная деталь — это измененный почерк. Женщины обычно не так осторожны, особенно если готовятся к финальной сцене.

— Думаете, так и было?