Марч постучал в дверь мисс Жанетты. Зайдя в комнату и обнаружив там мисс Лону Дэй — в качестве аудитории — он понял, что сцена подготовлена и роли распределены. Он, без всякого сомнения, — жестокий полисмен, ворвавшийся в покои тяжело больной леди. Окна были наполовину прикрыты портьерами в розочках и незабудках. Розовые льняные занавески, тоже наполовину спущенные, превращали холодный свет дня в розоватое мерцание.

В первое мгновение Марч не мог ничего разглядеть в полумраке. Мисс Дэй проводила его извилистым путем среди мебели до кровати, где ему предложили стул. Через минуту глаза его привыкли к освещению, и он различил среди розовых покрывал мисс Жанетту, до пояса накрытую вышитым одеялом. Казалось, чтобы сидеть, ей приходилось прилагать особые усилия. На ней был пеньюар, украшенный сотнями ярдов кружева. Ни один волосок не выбивался из ее тщательно уложенных кудрей. Их венчал чепчик, изваянный из пары дюймов кружева, рядом кокетливо гнездились розовый бутон и букетик незабудок, пальцы ее украшало несколько дорогих перстней.

Из этой розовой дымки мисс Жанетта и вела разговор.

— Вы должны извинить меня, если я заставила вас ждать. Это было такое ужасное потрясение. Я не такая выносливая, как моя сестра. Вы ведь не будете возражать, если моя сиделка останется в комнате.

— Я бы предпочел поговорить с вами наедине, мисс Пилигрим.

Она издала прерывистый вздох.

— Вы знаете… Мне не слишком… Боюсь, мне придется попросить вас позволить ей остаться. Лона, дорогая… Мои нюхательные соли…

Мисс Дэй сочувственно взглянула на Марча.

— Думаю, вам лучше позволить мне остаться, — сказала она.

Рэндал сдался. Если на нее надавить, то она, чего доброго, упадет в обморок, и тогда придется все начинать заново.

Принеся флакон с нюхательной солью, мисс Дэй тактично удалилась к окну. Мисс Жанетта обратилась к Марчу:

— Просто скажите, что вас интересует, и я постараюсь вам ответить. Но мне нужно беречь силы — вы мне в этом поможете?

— Я не задержу вас дольше, чем потребуется. Мне хотелось услышать от вас, каково было общее настроение в семье относительно продажи имения — когда такая мысль была впервые высказана.

Мисс Жанетта, моментально забыв о своем плохом самочувствии, с удивительной живостью ответила:

— Это мой брат придумал. Не представляю, как ему такое даже в голову пришло. Я в жизни не испытывала подобного шока! И он заставил Роджера уничтожить акт о майоратном наследовании! <Акт, закрепляющий порядок наследования земли без права отчуждения> Не понимаю, о чем только они оба думали! Мы все были просто в ужасе.

— Говоря «мы», кого вы имеете в виду?

Кудряшки слегка встрепенулись.

— Всех нас, всю семью. У моей сестры просто сердце бы разбилось. Сад — смысл ее жизни. И, конечно, трудно ожидать, что вы поймете, но Пилигримы всегда жили в «Приюте пилигрима».

Марч изобразил сочувственную улыбку.

— Да, всегда очень грустно, когда старое поместье уходит в чужие руки. Но, насколько я понимаю, мистер Пилигрим все же намеревался совершить эту сделку.

Мисс Жанетта глубоко вздохнула.

— Он был очень, очень упрям в этом вопросе! У него был такой неуступчивый характер! Если бы он тогда не умер, все мы лишились бы крова.

Мисс Дэй отошла от окна и сказала успокаивающе:

— Вы уверены, что не переутомляете себя разговорами, дорогая?

Но это не принесло ничего, кроме язвительного, резкого замечания:

— Вам лучше пойти взглянуть, не нужно ли чего Джерому. Можете вернуться позже.

Марч ощутил жалость к мисс Дэй. Но она, очевидно, привыкла к таким фокусам. Что за жизнь!

Сиделка незаметно выскользнула из комнаты, и Марч подвел итог:

— Продажа не состоялась в результате смерти вашего брата?

Раздался еще один тяжкий вздох.

— Да. Это было вмешательство провидения. Ужасное несчастье, конечно, но здоровье брата и так уже было подорвано. К тому же он был избавлен от всех этих ужасов — Роджер и бедный Джек, а теперь еще и Генри. — Кружевной платочек на мгновение прижался к ее глазам.

Марч мог бы поспорить на последние шесть пенсов, что жест этот был чисто ритуальным.

— Понятно, — сказал он. — А Роджер вот-вот собирался продать дом, не так ли?

На щеках мисс Жанетты вспыхнул натуральный румянец.

— И посмотрите, что из этого вышло!

— Дорогая мисс Пилигрим…

Кудряшки запрыгали очень энергично.

— Полагаю, вы не верите в такие вещи. Но я верю. Мой брат собрался продавать дом — и умер. И Роджер собрался продавать — и тоже умер. Об этом есть стихотворение, оно вырезано над камином в холле…

Коль пилигрим, оставив свой приют, начнет бесплодные скитанья,

Покой не в силах обрести, в дороге встретит лишь страданья.

Останься дома, пилигрим, не покидай родную твердь!

Лишь горе ты найдешь в пути, а вслед за ним — лишь смерть!

— Да, я его видел, — сухо проговорил Марч. — Но Генри Клейтон не собирался продавать имение, не правда ли? Как вы объясняете его смерть?

Блеск исчез из ее глаз. Они помутнели.

— Мой брат хотел продать дом… Это разбудило зло. Теперь нельзя предсказать, когда оно нанесет следующий удар. Вы можете в такие вещи не верить, но я знаю, что они действительно существуют. Если Джером тоже решит продавать, с ним что-нибудь случится.

— Я так не думаю, — мрачно возразил Марч.

— Пилигримы должны всегда жить в своем «Приюте», — сказала мисс Жанетта.

Ничего более ценного Рэндалу от нее получить не удалось. Да, она помнит вечер, когда исчез ее племянник Генри. Ее очень изнурило большое семейное торжество, и она отправилась к себе в половине десятого. Но не спать — о, боже, нет! Она ужасно страдает от бессонницы.

— Ваши окна выходят на улицу, мисс Пилигрим. Вы слышали, как Клейтон выходил?

Оказалось, что она ничего не слышала.

— Я слишком чувствительна к холоду, чтобы держать окно открытым. Доктор Дэйли этого не рекомендует.

Марч все больше убеждался, что бессонница существует только в ее воображении. Любой бодрствующий человек в этой комнате обязательно услышал бы грохот этой тяжелой парадной двери.

Немного позже Рэндал спустился вниз и продолжил беседовать с другими обитателями «Приюта».