— О! Как вы смеете, как вы смеете! — Она подняла мокрые глаза на Марча: — У нее нет никакого права говорить такие вещи!

Марч и сам был такого же мнения. Эта ситуация казалась ему крайне неловкой и просто неслыханной.

Мисс Дэй продолжала всхлипывать с завидной энергией. Между всхлипами были слышны требования объяснить ей, что мисс Силвер вообще здесь делает и кто она такая, чтобы заявлять такие вещи в адрес медсестры, честно зарабатывающей себе на жизнь!

Фрэнк Эбботт сардонически отметил про себя, сколько наслоений внешних приличий сошло вместе с этими слезами. Да и были ли там слезы? Платок прижимался к лицу. глаза и в самом деле сверкали, но Фрэнк почему-то сильно сомневался, что они действительно мокрые. Взгляд этих глаз был прикован к лицу Марча, будто он — единственная надежда, оставшаяся у нее на этом свете.

— Господин офицер, я ведь не обязана все это от нее выслушивать, правда?

Мрачно, неохотно Марч ответил:

— Думаю, вам лучше выслушать то, что она хочет сказать. — Он обернулся к мисс Силвер. — Думаю, вам стоит объяснить или обосновать то, что вы только что заявили.

Мисс Силвер продолжала вязать. На спицах появилось уже несколько рядов темно-серых петель. Она безмятежно выслушала суровое обращение Рэндала и ответила:

— Я лишь выразила свое личное мнение. Мисс Дэй сделала саркастическое заявление. Я ответила на ее риторический вопрос, причем вполне искренне и серьезно.

В комнате повисло краткое наэлектризованное молчание. Затем мисс Силвер добавила тем же бесстрастным тоном:

— Так мисс Дэй хочет дать нам понять, что не убивала мистера Клейтона?

Лона вскочила на ноги. Рыдания ее мгновенно прекратились. Теперь она смотрела только на Марча, обращалась лишь к нему:

— Меня в жизни так не оскорбляли! Я приехала в этот дом больше трех лет назад, чтобы ухаживать за старой больной женщиной и тяжело раненным мужчиной. Я делала для них все, что только могла. Думаю, я имею право утверждать, что я завоевала уважение и привязанность всех обитателей этого дома. Я едва знала мистера Клейтона. Подло предполагать, что я имею какое-то отношение к его смерти. У нее нет никакого права вот так голословно обвинять меня. Я могу выдвинуть против нее обвинение в клевете. Пусть предъявит доказательства, а если она не может этого сделать, то ей придется предоставить мне письменные извинения. Моя репутация — мой единственный шанс заработать на жизнь, и я имею право ее защищать.

Марч подумал, что все теперь находится где-то на грани кошмара. Мисс Дэй совершенно права, а мисс Силвер совершила такую ошибку, словно она болтливая шестнадцатилетняя девчонка, а не здравомыслящая шестидесятилетняя дама. Он знал, что ей нечем подкрепить свое заявление. Он был ошеломлен: как она могла выдвинуть обвинение, которое не может доказать!

Фрэнк Эбботт же тем временем откинулся в кресле и мысленно поставил на Моди.

— Мисс Силвер…— начал Марч.

Она издала свой тихий кашель.

— Понимаю ли я, что мисс Дэй намеревается призвать меня к ответу за клевету? Это будет по-настоящему интересное дело.

Марч кинул на нее суровый взгляд, но мисс Силвер не смотрела в его сторону. Она изучала лицо Лоны. И на мгновение ей удалось разглядеть в нем то, что она искала — не гнев, потому что его Лона весьма откровенно демонстрировала, не страх, потому что страха на ее лице она и не ожидала обнаружить, а какое-то иное чувство, которому трудно подобрать определение. Больше всего, пожалуй, подходит «ненависть» — ненависть, за которой крылась мощная, разрушительная сила злой воли. Ненависть мгновенной вспышкой сверкнула в ее глазах, словно стальной клинок, выдернутый из бархатных ножен и тотчас спрятанный обратно.

Теперь внимательному взгляду мисс Силвер было доступно лишь то же, что и остальным: побледневшее лицо оскорбленной женщины, защищающей свою честь.

Лона Дэй отступила от стола.

— Если ей есть что сказать, почему она молчит? Я хочу пойти к себе, И я спрошу капитана Пилигрима, нравится ли ему, что меня вот так оскорбляют в этом доме.

Марч повернулся к мисс Силвер:

— Вам есть, что сказать?

Она наградила его легкой, сдержанной улыбкой поверх звенящих спиц:

— Нет, благодарю вас, господин старший офицер.

Лона Дэй проследовала к двери и с гордым видом покинула комнату.

Мисс Силвер неспешно поднялась на ноги. Казалось, она не замечает осуждения, которое, как туман, заполняло комнату. С безмятежным лицом встретив угрюмый взгляд своего бывшего ученика, она бодренько проговорила:

— Думаешь, она возбудит дело, Рэнди? Я так не думаю. Но если все-таки возбудит, то дело это будет удивительно интересным.

Фрэнк прикрыл рот рукой.

— Да что на вас нашло? — воскликнул Марч, и мисс Силвер ответила:

— Захотелось провести эксперимент, мой дорогой Рэнди.

— Но нельзя выдвигать подобные обвинения, не имея ни тени доказательства!

Мисс Силвер улыбнулась.

— Ей неизвестно, имеются ли у меня доказательства. Чем больше она будет об этом думать, тем больше будет чувствовать себя в опасности. Чтобы вынести обвинение в убийстве, требуется чистая совесть, или просто так не кидаются.

Марч воскликнул уже поистине свирепо:

— Вы не можете обвинять женщину в убийстве без единой улики, в то время как под носом — целая куча улик против другого человека! В этом деле есть только один убийца, и это Альфред Робине!

Пока он говорил, дверь отворилась, впуская Джуди Эллиот. На ее щеках горели красные пятна. Голос дрожал Она произнесла торопливо:

— Простите, к вам мисс Мэйбл Робине…