По тоннелю вприпрыжку бежала фигура, облаченная в одежду ярких цветов, в одной руке она держала сверкающий меч, в другой — пистолет. С каждым разворотом и пируэтом лезвие рассекало рыщущую ветку или колющий шип, оставляя за собой брызги крови. Арлекин нырял под хлестающие щупальца, выросшие из ткани самого тоннеля, и не сбивайся ни на шаг.

Существо, оплетшее Алориниса, подняло взгляд и, завидев приближающегося чужака, вытаращило глаза. Оно гневно оскалилось, пальцы крепче стиснули шерстяное уплотнение на горле гиринкса.

В альковах, скрытых тенью толстых костяных конечностей, что держали свод, зашевелились странные фигуры. Многорукие, закованные в хитин создания начали выбираться наружу сквозь слои венозной полупрозрачной пленки, рассекая их когтями, способными без труда перерубить кость. Они повернули луковичные головы, блеснув в слабом освещении темными глазами, и с чуждой злобой уставились на появившуюся фигуру.

Завизжав и задергавшись, Алоринис собрался с последними силами и впился зубами в руку напавшей на него твари. Оставив когтями на ее брюхе кровавые борозды, гиринкс вырвался на волю и с диким шипением унесся в тоннель. От перепуганного фамильяра исходили предостерегающие мысли: они катились впереди него по коридору мерцающим приливом энергии.

Подобно бегунам, сорвавшимся вперед при звуке выстрела, чужаки, пригнувшись, выскочили из своих укрытий, пока Алоринис мчался по тоннелю к приближающемуся альдари. Спутник его хозяйки вскинул кристаллический пистолет, и гиринкс почувствовал ударную волну от психического разряда, когда мимо него промелькнул искрящий луч и попал в существо всего в шаге от него. Позади фелинида раздались мучительные, резкие вопли, но, подгоняемый незамутненным ужасом, он продолжал бежать, не смея оглядываться.

Мелиниэль проанализировал ситуацию за пару ударов сердца. Споры с Азкаром стали бы пустой тратой времени и, вероятнее всего, привели бы к неверным решениям. Его инстинкты не могли ошибаться. Прошлое изменить невозможно, только будущее.

Автарх подключился к вещательным частотам и принялся уверенно отдавать приказы, шагая по балкону, чтобы увидеть как можно более полную картину разворачивающегося конфликта. При этом он продолжал запрашивать доклады, отсеивая значимую информацию из анархичной какофонии ответов. В его представлении поместье из безопасной, мирной твердыни стало безумным полем битвы. Посредством Шепота он ощутил внезапный выброс душ, а затем по его телу дрожью прокатилась духовная материя, словно заряд статического электричества.

Дар Иннеада.

— В небе, — предупредил Азкар, обратив его внимание на возникшие вдалеке три силуэта. — Снова орнитоптеры.

Это был не единственный повод для тревоги. Над грядой, что вырастала из окружающих поместье равнин, пролетели еще четыре сегментированных транспортника и выплюнули красные лучи, опалившие верхние этажи над головой автарха.

— Защищайте внутренние стены! — велел он своим воинам. — Ощутите всплеск душ и обратите его для нашего дела. Расчистите местность вокруг себя от неприятеля, закрепитесь и ждите новой атаки.

Поток энергии душ взвихрялся и колебался, пока иннари зачерпывали исходящую эссенцию павших соратников. Шепот не просто связывал их, но также позволял разделять опыт и подпитывал свежими силами. Это был величайший дар Иннеада — использовать давно забытую способность альдари поглощать души друг друга и в меньшей степени других существ. Это была мощь общих мыслей, не скованная психическими учениями и цепями азуриан и не ослабленная жаждой душ друкари.

Шепот являлся голосом мертвецов, и иннари научились внимать ему.

Погибло уже больше десятка воинов, однако они умерли не напрасно. Окрыленные и усиленные притоком рассеивающейся энергии покойных, бойцы Мелиниэля нанесли ответный удар со скоростью и яростью, которых зайсутранцы совершенно от них не ждали. Каждая смерть делала иннари сильнее, быстрее и точнее, пока они сносили залпы неверных хозяев и обстреливали их осколками, сюрикенами и лазерными лучами.

— Нужно связаться с Иврайной, — передал Мелиниэль. — Групповой разум зайсутранцев со скоростью мысли разнесет весть о случившемся по всему рукотворному миру.

— Как раз групповой разум и заставил наших врагов действовать, — вынимая клинок, произнес Азкар. Его кабалиты стояли у одной из лестниц, обстреливая нижний этаж. — Скорее всего, Иврайна уже мертва. Иянна тоже. Если хочешь жить, нужно добраться до наших кораблей.

— Нет, сестры по смерти еще живы, о сомневающийся, — ответил ему Мелиниэль. — Их смерть разожгла бы в нас огонь, и ты это знаешь. Что же касается наших кораблей, то мне неведом способ послать известие в пустоту без цепи бесконечности.

— Уверен, если многие из нас погибнут, то соратники на борту звездолетов ощутят это, — с кровожадной ухмылкой произнес бывший драконт.

— Приятного мало, — признал Мелиниэль. Он перевел взгляд на вражеские силы, стягивавшиеся к поместью и служебным постройкам. — Но, возможно, лучше подать сигнал душами неприятелей?

Иврайна скинула Алориниса на пол, и он прижался к ее ногам, ища убежища в полах платья. Внутри Дщери Теней вскипела ярость, но, прежде чем предаться ей, она посмотрела на Сна-Копье. Арлекин стоял у порога, разделяя внимание между посетителями чертога и тоннелем, откуда явился.

— Не знаю, как ты очутился, что тут, что там, но прими мою искреннюю благодарность, — обратилась к нему Иврайна.

— Как ни прискорбно, но благодарность я заслужил. Понимаешь, только глупое любопытство подстегнуло меня проследить за твоим пушистым другом. — Он указал на тоннель мечом. В тусклом свете на стенах плясали тени существ, которых Иврайна узрела в видении. — И на самом деле я не спас бедного Алориниса, ибо мы избежали неизбежного лишь на короткое время...

Монсаттра отступил на несколько шагов, когда Иврайна перевела на него взгляд, и ее глаза засияли холодным синим огнем.

— Что ты натворила?! — рявкнул он, отбросив дипломатические манеры. Зайсутранец вздрогнул, словно от боли, его глаза на секунду остекленели, прежде чем вновь сфокусироваться и обратиться на Открывающую Седьмого Пути. Остальные альдари собрались вокруг него, доставая лазпистолеты и звуковые ножи. — Советую не совершать необдуманных поступков, Иврайна. Уверен, это недоразумение.

— Ошибки быть не может, — заявила Иврайна. Кха-вир со скрежетом покинул ножны. Жаждущий душ клинок залил чертог врат густым свечением. Иврайна ощутила вдалеке притяжение душ, освобождаемых из смертных оболочек, хотя туман группового разума скрывал почти все. Она поняла, что именно эта целостная психическая сила зайсутранцев заволакивала энергию врат, возможно, намеренно пытаясь спрятать их. — Я поняла, что за существа вторглись на вашу родину. Это не демоны, а чужаки по плоти и крови.

Тут она была права лишь отчасти, ибо прежде мир-корабль уже пострадал от демонов: Иянна видела последствия их вторжения. Однако Иврайна не ошиблась в том, что Зайсутра пала жертвой ужасного нападения гораздо, гораздо раньше.

Сна-Копье отступил в глубь чертога, миновав помеченные руной Азуриана врата. Его голос звонко отразился от высившихся в зале порталов.

— Я видел сотни их, многие дремали, но уже пробуждались...

Из арки тоннеля показался первый чужак. Выпрямившись, существо вдвое возвышалось бы над Иврайной, однако из-за сгорбленного тела казалось ниже. Четыре руки, пара многосуставных ног и толстый ребристый хвост. Его белесую плоть прикрывали накладывающиеся пластины темного хитина, которые блестели выделяющимися маслами. От существа исходил резкий, почти пьянящий запах. Сплющенную луковицеобразную голову и пасть с острыми клыками Иврайна узнала безошибочно, но приковали к себе ее взгляд именно глаза, похожие на черные угли.

Иянна делилась с ней воспоминаниями, поэтому провозвестница сразу поняла, что за создания проникли на Зайсутру. Как это ни случилось, но, учитывая зависимость их жизненного цикла от тел-носителей и медленный процесс воспроизводства самих альдари, с их появления прошло не менее нескольких поколений.