— Еще не узнавала. Кстати, они хотят записать альбом, меня выбрали на подпевку. Круто, правда? — из духовки достает румяный пирог, ставит его передо мной. Аккуратно разрезает.

— Ты бы могла сама записать альбом.

— Ага, — улыбается, не воспринимая мои слова всерьёз.

— Я серьезно. Несколько уроков с педагогом по вокалу, в Питере найти студию не проблема, если не сможем, в Москве я точно найду выход на звукозаписывающую студию. Сама ты хочешь этого?

— Пробуй, — пододвигает в мою сторону блюдце с куском малинового пирога. Я упрямо смотрю на Майю. Вздыхает, присаживается на барный стул.

— Я не хочу быть певицей. Помочь ребятам, да, но самой петь — не хочу. Мне нравится рисовать. Когда-нибудь я куплю себе крутой ноутбук и графический планшет, буду рисовать детские открытки. С удовольствием бы проиллюстрировала какую-нибудь детскую книгу или альбом детских песен.

— Ты любишь детей?

— Я? — опускает глаза, молчание становится напряженным. — Они милые. А ты?

— Люблю детей. Всегда мечтал иметь большую семью, — беру с тарелки кусок, откусываю. — Вкусно, — смахиваю с уголка губ крошку.

Майя внимательно разглядывает меня, я вздыхаю. Каким-то шестым чувством понимаю, что ждет от меня откровений, только открывать душу не готов.

— Какие планы на выходные?

— Никаких. Останемся дома или куда-то поедем?

— Еще не думал, — пожимаю плечами, слышу трель мобильного телефона. Майя на глазах бледнеет, старается взять себя в руки, поспешно сползает со стула и несется к дивану, где лежит ее телефон.

— Да! — отрывисто отвечает, чувствую ее волнение. Оборачиваюсь. Ее плечи напряжены, сама поза вся напряжена.

— Температура? А что ты давал? Парацетамол надо. Если температура не спадет, вызывай «скорую». А где Оксана? — как-то потерянно опускается на диван, смотрит перед собой.

Хмурюсь. О родственниках мы не разговаривали, я не в курсе, кто ей сейчас звонит и без понятия, о ком она переживает. А она переживает. Бледность лица все еще сохраняется.

Не профессионально с моей стороны быть в отношения с девушкой, не имея понятия, кто она, кто ее родители и так далее, но мне не хочется лезть на эту территорию. Потревожив ее личными вопросами, я должен в ответ раскрыться, а к этому не готов. Ее присутствие в моей жизни притупляет боль, я засыпаю под ее равномерное дыхание и меня не мучают кошмары.

— Звони. Обязательно звони, я буду теперь переживать. Да, конечно. Пока, — опускает руку с телефоном на колено, кусает губу, находится в своих мыслях.

Я неторопливо иду к ней, присаживаюсь перед ней на корточки, беру ее руки. Моргает, пытается улыбнуться, выходит не очень.

— Отчим звонил… — сглатывает, опускает глаза. Приподнимаю брови. — У Саввы температура.

— А Савва это кто?

— Савва? — сводит брови к переносице, опять кусает губу. Ее нервозность меня настораживает. — Это мой младший брат, — встречаемся глазами, ее глаза потемнели до карего цвета.

Я вспоминаю время, когда кто-то из моих детей болел. Эля тоже переживала за них, ночами не спала, караулила температуру. Но она мать и ее беспокойство мне вполне понятно, удивлен, что сестра так переживает за брата.

— Я его воспитывала… Когда мама умерла, я постоянно была с ним. Поэтому каждый раз, когда он болеет, я не нахожу себе места. Еще он не любит лекарства пить, всегда капризничает. И Оксана сегодня работает в ночь, — тараторит Майя, смотря мне в глаза. Я понимающе киваю головой, но что-то в этом монологе меня цепляет, никак не пойму, что именно.

— Не переживай, он обязательно поправится. Пойдем посмотрим какой-нибудь фильм, отвлечешься, потом сядешь за домашние задания, — провожу ладонью по ее волосам, притягиваю к себе, целую в лоб. Майя тяжело вздыхает, доверчиво жмется ко мне.

— Доброе утро, — тихо ласково произносит Майя, трясь своим носом об мою щеку.

Приоткрываю глаза, губы тянутся в улыбке. Озорные чертята в каре-зеленых глазах танцуют свой демонический танец. Я теперь понимаю, что меня в Майе подкупает: ее эмоции. Открытые, искренние. От нее не ждешь подвоха или обмана. Она никогда не скрывает своих мыслей, идей.

— Почему ты меня будишь так рано? — провожу ладонью по голове, заправляя волосы за ухо. Майя расплывается в очаровательной улыбке.

— Потому что сегодня у кого-то замечательный день.

— Откуда ты знаешь, ведь я тебе об этом не говорил? — девушка хмыкает, чмокает меня в уголок губ.

— Я посмотрела на водительских правах. Ты свое портмоне оставил в кармане пиджака, пиджак уже готов к путешествию в химчистку. Лежи, сейчас принесу тебе кофе в постель, — еще раз чмокает в губы, сползает с кровати и вприпрыжку убегает из спальни.

Интересно во сколько она легла спать?

Телефонный звонок отчима выбил ее из колеи. Она долго не могла взять себя в руки, постоянно вздрагивала на каждое звуковое сообщение. Никак не могла сконцентрироваться на задании в универ. Мне оставалось только молча наблюдать за ее терзаниями, так как с братом никак ей не мог помочь, в учебе тоже. Искусство эпохи Возрождения — это точно не мой профиль.

Мигает мой мобильник. Посыпались поздравления во всех приложениях. Эта канитель будет до самой ночи, слишком много людей меня знаю, и всем непременно нужно меня поздравить.

Не планировал этот день как-то выделять, но сейчас хочу его провести с Майей в каком-нибудь интересном месте. Пока ничего стоящего на ум не приходит.

— С днем рожденья тебя, С днем рождения тебя, С днем рождения дорогой Натан, С днем рождения тебя! — от ее голоса меня пробирает до мурашек. Майя в моей футболке, с распущенными волосами, босиком… Наверное, это лучший подарок, который я мог получить в этот день.

Она ставит поднос на кровать, нетерпеливо на нее залазит и с детской непоседливостью ерзает по ней. Черный кофе. Чизкейк с одной свечой.

— Загадывай желание. Непременно самое заветное.

— Даже не соображу сразу, чего мне хочется, — смеюсь, беру блюдце с кусочком чизкейка. Задумчиво смотрю на свечу.

Что загадать?

_______

Смотрю в взволнованные глаза Майи. Не верю я в исполнение всяких желаний, но загадаю: пусть у нас с ней все получится. За два месяца мне ни разу не пришлось пожалеть о своем принятом решении. Именно сейчас окончательно понимаю, что с ней у меня может получиться то, о чем я мечтал всю свою жизнь — иметь большую семью, дом, пропитанный запахами домашней еды и звонким, счастливым смехом.

Задуваю свечу, Майя воодушевленно хлопает в ладоши, убирает свечку. Я ставлю блюдце на поднос, беру чашку кофе. Делаю первый глоток, жмурюсь. Утро идеальное.

— Принесу свою чашку с чаем, — вновь оставляет меня одного, я мельком смотрю на будильник. Еще можно позволить себе понежиться в кровати, потом мне нужно собираться на работу, Майе на учебу.

Опять пиликает мобильник, в этот раз не мой. Не обращаю внимания. Вновь издает звук. Я не любитель читать чужие сообщения, но сейчас поддаюсь этому чувству. Беру с тумбочки телефон. У нее не стоит блокировка, нет графического ключа. Последнее сообщение высвечивает наполовину: «Савва в больнице. С ним Оксана, не переживай…». Поспешно возвращаю мобильник на место, услышав шаги.

— У меня такое состояние, что никуда не хочется двигаться. Еще на улице дождь, — оказывается возле меня, торжественно преподносит чашку с чаем к моей чашке. — За тебя, мой самый лучший мужчина на свете, — чокаемся, я усмехаюсь, стараюсь не пялиться на тумбочку.

Почему отчим отчитывается ей о состоянии ребенка? Неужели там особая связь между братом и сестрой? И сколько лет этому Савве? В теории ему может быть от пятнадцати до двух. Эти вопросы и другие роем жужжат у меня в голове.

— Тебя, наверное, сегодня утащат друзья куда-то на посиделки?

— Я приеду домой после работы. Может мне удастся отодвинуть некоторые дела, и я заберу тебя из университета.

— И отвезешь? — хитро прищуривает глаза, я усмехаюсь.