— Что ж, тогда…

И она встала со стула, так молниеносно и грациозно, что напрашивалось лишь сравнение со взлетевшей огромной птицей.

— …тогда можете придумывать любые вопросы, какие пожелаете, Ричард Белл, чтобы быть готовым к следующему этапу нашего взаимодействия. Можно, я буду называть вас Ричард? Поскольку интервью обязательно состоится. Скажу больше, наша следующая встреча предопределена.

Она нажала кнопку на столе.

— Прошу прощения, что заканчиваю разговор так быстро, но мне должны позвонить по важному делу.

— Безусловно, — ответил я, застигнутый врасплох, но вполне готовый уйти, пока меня отпускают подобру-поздорову. — Не смею вас стеснять.

— Но будьте готовы к встрече.

Открылась дверь, и вошел секретарь, явно уже ждавший меня.

— Поскольку, обещаю, в следующий раз вы получите ответы. Все ответы. И некоторые из них удивят даже такого человека, как вы.

Она кивнула Арашу.

— Проводи нашего гостя.

Схватив за руку Оксану, которая была в приемной, я попытался идти так, чтобы не походить на парня, который только что едва не обмочился от ужаса, когда прекрасная женщина ему сказала, что они снова встретятся. Когда мы дошли до машины, я упал на заднее сиденье и снова сосредоточился на дыхании. Было такое впечатление, что некоторое время я этого вообще не делал.

— Поехали, — сказал я. — Просто поехали.

Пожав плечами, Галина включила передачу, и мы медленно поехали по внутренней дороге поместья. Оксана принялась болтать с ней насчет обстановки в доме, а потом повернулась ко мне.

— Много снимков, Бобби. Я делала их так, как вы сказали.

Мы проехали через первые ворота. За зелеными холмами виднелся залив, а еще дальше, намного дальше и намного ниже — целый мир.

— Вы слышали, Бобби? — спросила Оксана. — Я сделала много фотографий.

— Помолчи немного, — сказал я. — Пожалуйста. И, Галина, потише на поворотах, ладно? Что-то я себя скверно чувствую.

Миновал полдень, когда мы вернулись в квартиру Каз, но я дошел до дивана, упал на него и накрыл голову подушкой, чтобы закрыться от шума. Амазонки смотрели телевизионные игры, а я провалился в глубокий и неспокойный сон. Я был изнурен и телом, и душой. Просто находиться в присутствии Энаиты было все равно, что провести пару часов в бою под обстрелом, не говоря уже о том, что понимание того, что я совершил, лишь начинало зарождаться во мне.

Мне снилась Каз, но на этот раз я оказался на высоком холме, глядя вниз, как я глядел на Сан-Джудас из окна дома Доньи Сепанты, и вдалеке с женщиной, которую я любил, происходили страшные вещи. То, что это было далеко, не делало их менее ужасными, просто заставляло меня острее ощущать беспомощность. Я проснулся, обливаясь потом. Смешал себе крепкий коктейль и вышел во двор, чтобы выпить его там.

Ноябрьское солнце уже перестало согревать Сан-Джудас ближе к вечеру, но холод меня не беспокоил так, как он беспокоит обычных людей, а мне хотелось подышать нормальным воздухом, не из кондиционера, особенно такого, как наш, который работал с усиленной нагрузкой. Галина курила, и нашла пару блоков сигарет, оставленных Каз в одном из шкафов. Я периодически пытался выпроваживать ее наружу, но, как бывший курильщик, не мог заставлять ее выходить под дождь или на ветер в двадцать метров в секунду, так что в квартире уже начало немного попахивать.

Сидя и размышляя, я понял, что мое сердце, похоже, до сих пор бьется быстрее обычного. Энаита очень напугала меня. Даже не столько она сама и даже не то, что может случиться со мной, как то, что я предпринял решительный шаг и пути назад уже нет.

Поскольку, как только она поняла, что это не шантаж, это означало одно. Войну. Я выложил перед ней все карты. Ты хочешь разделаться со мной, я хочу разделаться с тобой. Перчатки долой. Разберемся с этим по-взрослому. Конечно, разница в могуществе делала меня похожим на шестилетнего ребенка, пинающего в колено борца сумо. Борца сумо, злого и с крутого похмелья.

Честно говоря, я сделал все это не потому, что я нетерпеливый дурак. В смысле, это тоже, но еще и то, чему меня учил в «отряде ответного удара» мой прежний командир, Лео. Часто наступает момент, когда самого умного плана недостаточно, чтобы добиться желаемого, и тебе приходится просто трясти дерево и смотреть, что свалится тебе на голову. Иногда это бывает кокос, и вместо того, чтобы голодать, ты ешь. Иногда это бывает леопард, и… ну, по крайней мере, ты узнаешь, где был леопард. Что он уже за тобой охотился.

И я узнал сегодня некоторые вещи, причем — чертовски важные. Во-первых, теперь я знал, что я был прав. Энаита та, кто стоит за всем этим Третьим путем, следовательно, можно быть практически уверенным в том, что это она послала за мной «улыбающегося убийцу», равно как и отправила в Ад беднягу Уолтера. Откуда я это узнал? Ну, уверяю вас, что если бы все происходило иначе, Ангел Дождя не стала бы тратить полчаса на двусмысленные разговоры со мной, высказывая замаскированные, но совершенно определенные угрозы. Будь она невиновна, как только она меня узнала, то заговорила бы иначе.

— Ты Долориэль, — сказала бы она. — Что ты здесь делаешь, беспокоя меня во время моего отдыха?

Но она этого не сказала и, по сути, не один раз намекнула на возможный шантаж. Ангелы, особенно древние, ничего не говорят по случайности. Тем, что она немедленно не назвала меня настоящим именем, она, по сути, признала, что ей есть что скрывать.

Следующая мысль ударила меня, как молотом, хотя сутью ее было понимание, почему я сейчас сижу в прекрасном саду у дома, вместо того чтобы меня с позором тащили по улицам Небес. Энаита не только созналась в том, что ей есть что скрывать, она меня опасалась. Меня, ангелического эквивалента человека, который моет ей полы в доме. Она не знала, что мне известно, с кем я разговаривал, не знала, какие у меня есть союзники. На самом деле, наглость, хотя можно назвать это и идиотизмом, с которой я пришел к ней в дом, серьезно ее встревожила. Поскольку она не понимала, какой психически нормальный ангел посмеет злить Власти или Начала в их собственном доме.

И настоящей причиной этому был я. Энаита знала не только меня нынешнего, но и мое прошлое, видимо, достаточно, чтобы о чем-то догадываться. Но не была уверена полностью, что, вероятно, было единственной причиной, по которой я все еще был жив и более-менее здоров.

Была ли какая-то возможность того, что мне удастся привлечь на свою сторону тяжелую артиллерию? Я не мог поверить в то, что все четыре остальных эфора были с ней заодно, Караэль, Терентия и другие. Возможно, я недостаточно хорошо знал расклад сил, не знал, что происходит между моими начальниками. Черт, я даже не знал, могу ли я доверять архангелу Темюэлю, моему непосредственному начальнику, хотя несколько раз он мне помог. Интересно, не следует ли мне еще раз пообщаться с Карлом Густибусом?

Я сидел, глядя на птиц, прыгающих по цементной плитке двора в поисках зерен, старательно отъедающихся перед наступлением настоящей зимы, когда им придется реально хреново, и вдруг ощутил прилив решимости. Единственные альтернативные решения, хорошие для меня, уже остались за пределом, раз и навсегда положенным сегодняшней встречей с Энаитой, так что нет смысла еще пугаться того, что случилось со мной ныне. Я большую часть года двигался в этом направлении и сегодня всего лишь закрыл за собой дверь. Но точку, из которой можно было бы развернуться и пойти обратно, я миновал уже давно.

Полезным в сегодняшней поездке в огромное поместье Доньи Сепанты было то, что я увидел амазонок в деле, пусть и не самом серьезном, но обе они оказались хорошими солдатами. Никакой ерунды, ненужных сомнений, каждая из них сделала то, чего я от них ждал. Это было важно, поскольку я официально уведомил Энаиту о своих намерениях, и теперь предчувствовал неприятности, как моряк предчувствует шторм.