Когда мы поднялись на ноги, я размахнулся слишком широко и промазал. Ричардс поймал меня и повалил на ящик со льдом, но я потянул его за собой, перекинул через голову, придавил, не дав ему встать, и дважды ударил.

– На нее мне насрать. – Я врезал Кларку еще, и глаза у него разъехались. Я бы избил этого говнюка до потери чувств, но чьи-то руки потянули меня вверх.

С помощью своих дружков он попытался встать. Я, схватившись за бок, мелко задышал, при каждом вздохе чувствуя простреливающую боль. Нацелив на Ричардса палец, я договорил:

– Но если ты, чмошник самовлюбленный, еще хоть раз тронешь мой грузовик, я тебя прикончу.

Решив меня навестить, Бойс из всего нашего класса выбрал себе в сопровождающие не кого-нибудь, а Перл. Я даже не знал, что они общались.

– Вообще-то, я буду врачом только через десять лет, – сказала она, хмуро глядя на Бойса. – Ему бы надо сделать рентген. Но вряд ли там что-то серьезное. У него ведь не ножевые раны, как после бандитских разборок?

Бойс вздохнул:

– Может, все равно посмотришь, раз уж ты здесь?

– Ладно. – Она закатила глаза, а потом повернулась ко мне. – Ложись на диван.

Перл надавила в нескольких местах (было больно, но терпимо), выслушала легкие позаимствованным у отчима стетоскопом и вынесла вердикт:

– Ничего особенного. Может быть, сломано ребро, но это не лечат: срастется само. Недель за шесть. Твое дело не драться и не хулиганить. – При этих словах она сурово посмотрела на Бойса.

– Что такое? Я тут ни при чем! Давай лучше чем-нибудь его замотаем.

– Ты тут наверняка очень даже при чем. А заматывать ничем не надо. – Перл снова перевела взгляд на меня. – Старайся дышать поглубже и несколько раз в день кашляй, чтобы вентилировать легкие. – Укладывая стетоскоп в сумочку, она объяснила Бойсу: – Бинты помешают ему это делать. Чтобы меньше болело, можно прикладывать лед в пакете для заморозки. Лучше дробленый.

– Сейчас будет сделано. – Бойс козырнул и направился в кухню.

– Спасибо, что зашла, – смущенно поблагодарил я.

В школе Перл и Бойс никогда не разговаривали – разве что это оказывалось совершенно необходимо на биологии. И хоть он явно на нее запал, она как будто совершенно не обращала на него внимания. Но сейчас она пришла вместе с ним. После того, как я размазал парня ее лучшей подруги.

Пока Бойс искал в морозилке лед, Перл села рядом со мной на диван и внимательно посмотрела на меня своими темными глазами.

– Кстати, насчет Кларка я была не права. Он оказался козлом, и я не понимаю, как Мелоди могла к нему вернуться. – Она вздохнула и посмотрела в окно. – Наверно, решила, что свой черт ближе.

Когда мы с Жаклин подъехали к ее общежитию, я не смотрел ни на кого, кроме нее. Мы простились, я стал провожать ее взглядом и только тут заметил на крыльце Кеннеди Мура, который смотрел то на меня, то на нее. Она чуть не столкнулась с ним и лишь тогда засекла.

Я скрестил руки и, не думая двигаться с места, стал наблюдать за их беседой.

Жаклин то и дело поглядывала на меня, а в какой-то момент даже повернулась и махнула рукой: мол, все нормально. Но я не собирался уезжать, потому что ее жесты выдавали волнение. Сначала она стояла подбоченясь, а потом обхватила себя за плечи, как будто обороняясь. Я не мог разобрать слов, но интонацию улавливал: она говорила сердито, он – успокаивающе.

Я прекрасно понимал, что эти напевы ее только сильнее разозлят.

– Меня. Зовут. Жаклин! – донеслось до меня.

При этих словах она опустила руки и сжала их в кулаки. Ее бывший шагнул к ней. Она сначала даже не пошевелилась, но, когда он потянулся к ее лицу, попятилась. Тут я рванул от своего мотоцикла и за полсекунды подскочил к ним. Жаклин открыла карточкой замок, Мур просочился за ней в холл. В тот момент, когда она обернулась и негодующе приоткрыла рот, я придержал дверь и тоже вошел. Заметив меня, Жаклин замерла.

– Все в порядке? – спросил я, подходя к ней и разглядывая ее бывшего на предмет агрессии.

В первую очередь из него перло высокомерие, которое достигло высшей точки, когда он узнал во мне трудягу, который чинил в его общаге кондиционер.

– А вдруг твоему начальству не понравится, что ты нюхаешься со студентками? – осклабился он, и мне пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы не отреагировать.

Я повернулся к Жаклин, не обращая на него внимания: таким, как он, нелегко это проглотить. Другого отпора я пока дать не мог.

Она сказала, что все в порядке, косясь на собравшихся зрителей, которых я до сих пор не замечал. По какой-то загадочной причине в ее обществе все прочее исчезало, чему я порой очень радовался. Но в то же время моя слепота могла меня серьезно подвести.

Кивнув в мою сторону, Кеннеди Мур в очередной раз показал себя:

– Значит, ты и с ним тоже путаешься, да?

– Как это – тоже? А с кем я, по-твоему, «путаюсь» еще? – переспросила она с такой горькой обидой в голосе, что мне захотелось заткнуть ему глотку кулаком, пока он не сказал новую гадость.

– С Баком.

Она беззвучно открыла рот, не находя в себе сил ответить. Когда Мур схватил ее за плечо и попытался оттащить в сторону, я, недолго думая, поймал его за руку. Ужасно хотелось сломать.

– Какого хрена? – вскипел он.

По его тону я понял: он не считал, что у него с Жаклин все было кончено. Он еще на что-то рассчитывал. Скорее всего, он в этом даже не сомневался.

Она дотронулась до его плеча и твердо велела:

– Кеннеди, уходи!

Он возразил, сославшись на то, что я, по его мнению, был работягой из университетской техслужбы. А я не мог это опровергнуть, не подвергая Джозефа риску потерять место.

– Он студент, – отрезала Жаклин.

Теперь ее лицо было каменным.

Мур пообещал, что они еще поговорят на следующей неделе, когда приедут домой. Она не ответила. Выражения ее глаз я не понял.

Я знал, что реплика про Бака выбила ее из колеи, но совсем не по той причине, на которую надеялся Мур. Он просто хотел заставить ее испугаться за свою репутацию – бред! При мысли о том, что сплетники припишут ей связь с уродом, который на самом деле пытался ее изнасиловать, я снова испытал острейшее желание выбить из него к чертям все дерьмо.

Мур посмотрел на меня так, будто думал напугать. Я понадеялся, что ему хватит ума не лезть на рожон – ведь разобраться с ним мне было бы еще легче, чем с его «братишкой»-насильником. Собственная презрительная мина казалась ему, судя по всему, неимоверно страшной, но стойка, которую он принял, с головой выдавала его неподготовленность. Два удара – и он бы лежал. Наверное, этот мажор ни разу в жизни не дрался по-настоящему. Я смотрел на него в упор, пока он не развернулся и не зашагал к выходу.

Я оттаял при первом прикосновении Жаклин. Отвечая на ее поддразнивающие вопросы о моих многочисленных профессиях, я плел, будто в техслужбе подрабатывал только изредка, а в занятиях по самообороне участвовал на общественных началах.

– По-моему, мы кое-что забыли, – сказала она, и я замер, стараясь сохранить невозмутимый вид в ожидании продолжения: «Ты еще и ассистент преподавателя по экономике». Но вместо этого услышал: – Как насчет телохранителя Жаклин Уоллес? – На меня нахлынуло нечто среднее между облегчением и разочарованием. Мне и не хотелось раскрываться, и в то же время я чувствовал, что она должна это знать. – Возьмешься за еще одну волонтерскую работу, Лукас? – Жаклин кокетливо подалась ко мне, гипнотизируя своими колдовскими глазами. – Только как же ты тогда будешь находить время на учебу? И на отдых?

Я обнял ее и привлек к себе. Черт возьми, она буквально сводила меня с ума.

– Есть вещи, для которых я всегда найду время, Жаклин, – прошептал я, целуя ее в шею.

Я уже знал, что за ухом у нее слабое местечко. Она таяла, когда я слегка дотрагивался до него губами, и тихо мурлыкала, когда я лизал и чуть прихватывал нежную кожу – аккуратно, чтобы не оставить следа. Жаклин была чувственной девушкой, но не выставляла свою личную жизнь напоказ, и ей ни к чему были отметины на заметных местах – все только обрадуются.