Последний, как и ожидалось, был знаком земли. И он был не менее многоцветен, чем остальные. Только кажется, что земля — скучная и простая. Разливные луга и долины, горные кручи и ущелья, острова, залежи драгоценностей и непроходимые чащи и леса. Рельеф постоянно менялся, показывая и материки, острова, горы, каньоны. При всем присущем постоянстве, земля тоже изменчива, как и другие стихии.

Кастия огляделась, по привычке ища не свидетельства, а их отсутствие, Богов Смерти. Их по-прежнему не было. Тем более, знаков, которые люди ждали по своим представлениям о смерти и загробной жизни — ни неприкаянных душ, ни мертвых тел.

Из воздуха возникли два удобных диванчика с кучей мягких подушек. Вольготно расположившись на одном из них, Мать жестом пригласила девушку занять второй. Та послушно устроилась на втором диване, взяв одну из подушек и положив ее себе на колени. И только сейчас позволила себе поразглядывать нежданную родственницу, которая вновь поменялась, лукаво улыбнувшись. Теперь внешне она напоминала Ялму, и девушка слегка поморщилась.

— У вас есть основной облик? — поинтересовалась она.

— Тебя раздражают смены облика? — Мать окончательно приняла облик Ялмы, затем поочередно — Кары, Эо, Веты и Мерты. Увидев, что собеседница отвернулась, не желая смотреть, как она меняет маски, недовольно поджала губы.

— Не раздражают. Я вижу, насколько вы могущественны, — тихо сообщила Кастия, потерев обеими руками виски. В присутствии Творца ее голова уже давно болела, но с каждым показом возможностей эта боль росла.

Девушка решила проверить, не вернулись ли к ней заодно с воспоминаниями и ее силы. Конечно, она не была целительницей в бытность свою Богиней, но опыт человеческой жизни никуда не делся. Симбиоз возможностей с практикой бытия людей творят подлинное волшебство.

"Зато возможности стали почти безграничными", — мысленно порадовалась она, поняв, что ее силы вернулись, — "Ну, хоть в этом есть определенно благо". Владея ими, можно перевернуть весь мир. Это просто люди не знали, ЧТО могут Боги. А уж, что может эта роскошная интриганка, не снилось даже ее божественным родителям и всем родным разом.

Мать вновь изменилась, приняв облик женщины средних лет, которая поманила ее на погосте к скалам. И девушка почувствовала, что стало не так трудно дышать.

— Можешь спросить, — предложила она небрежным тоном.

— Эо — ваша дочь? Вы же — творец, а не прародительница! Как это могло случиться? — выпалила Кастия, наблюдая это очередное перевоплощение.

— Ты невнимательно смотрела? — съязвила женщина. — У меня была дочь. Моя собственная. Так, что ты мне, формально, разумеется, — внучка. Мне был интересен новый опыт отношений, поэтому и родила ее, а не создала. Ты рада? — резко спросила она.

— Всегда мечтала о встречи с бабушкой, — в тон ей призналась девушка. Потом поняла, с кем говорит, осеклась и проговорила, — Извините, пожалуйста, я не хотела вас обидеть…

— Зубки надо время от времени показывать, — не обиделась, а даже одобрила та, — а то твое человеческое воплощение стало уж совсем праведным… Богиней ты была поэнергичнее. Прямо огонь! Можно сказать, что вся в меня. А человеком — таким скучным…, — она состроила постное лицо, — Интересно, это так отсутствие сил влияет? Хотя у тебя они просто спали. Думаешь, я не знаю, сколько людских душ ты не отпустила в Нижний мир на перерождение, отсрочив их смерть? — она вновь лукаво улыбнулась, а девушка похолодела.

Творец была настолько нестабильно положительно настроена, что она ожидала худшего. Слишком быстро все хорошее может закончиться плохо. Лишь бы не смертью ее родных и близких.

— Продолжай, — предложила Мать, взмахнув рукой.

Девушка вздохнула и посмотрела на свои руки. Ей не хотелось торопить события, как и сидеть здесь до скончания времен. Но, судя по тому, как вольготно уселась на мягком диванчике Мать, ей все равно придется начать разговор. Ведь женщина могла никуда не торопиться. Как позади, так и впереди у нее — вечность. Кастии же предстояло еще слишком многое.

— Расскажите мне, пожалуйста, что здесь произошло после моей смерти? — спросила она.

— Меня не надо вести под ручку как нежную нимфу! — вывалившись из светового контура в беседке перехода, Феб пошатнулся, но отбросил в сторону руку лидера своих воинов, когда тот попытался его поддержать.

— Куда дальше идти, Лаус? — нетерпеливо и зло рыкнул он. Из беседки вышел рывком, готовый пробежать оставшийся путь, пока держится на ногах. А дальше, дай Боги, восстановится. Хоть и Нижний мир, а все более родной, чем морское дно, куда его занесло и помяло.

Переход выпил из него остаток сил, и теперь его вело и кружило, как перепившего. Если бы не тревога за сестру, он бы почувствовал себя оскорбленным. Никогда еще за всю свою жизнь мужчина на напивался до такого состояния, которое сейчас испытывал.

Руки тряслись, а ноги заплетались, но Феб упрямо преодолел шесть ступенек беседки и ступил на гладкое покрытие дорожки. Вновь пошатнулся, и снова отмахнулся от Лауса, который сделал новую попытку его поддержать.

— Отстань, Лаус! — прошипел и оглянулся вокруг. Всего-то надо немного потерпеть. Немного времени, и силы вернутся. Терять их до донышка ему уже не раз приходилось.

В Смертной обители царило такое спокойствие, что у него неожиданно защемило в груди. После разрухи, беспорядка, потрясений и потасовок, не называть же противостояния с неведомым богом и Змеем — битвами, около дворца Ии оно ощущалось как нечто неправильное.

"Там, на дне моря, и была настоящая жизнь. Когда адреналин бил в голову, кровь кипела, и неведомое чудовище, чья сила необозрима, угрожало жизни," — подумал Феб, нахмурившись. Только может он, как раз, и не прав, и должно быть так, как здесь. Мирно и спокойно.

Мягкий свет Авилиров ласково обнимал лужайки, аллеи и улицы Нижнего мира. По правую руку от Феба убегала среди цветочных кустов дорожка, ведущая к одному из "жилых кварталов". Уютные небольшие домики с личными двориками стояли рядками. Между ними на лужайках резвились маленькие фигурки.

Шумно выдохнув, мужчина оперся рукой об одну из колонн и любовался раскинутым перед ним идиллическим пейзажем. Если не помнить, что это — Нижний мир, то можно решить, что его в мир людей занесло. Правда, с такого ракурса он не разглядывал человеческие поселения. Все больше сверху, откуда их дома, даже самые большие и обширные, виделись коробочками, а сами люди — муравьями и мошками.

— Так куда надо идти? — повторил он, повернувшись в полуоборота к своему сопровождающему.

Озабоченный глупостью (с его точки зрения) в поведении патрона — немного подождал бы, куда бежать в таком состоянии? — Лаус рукой указал в противоположную от "поселка" сторону. Увидев угрожающее выражение лица Бога, резво убрал ее, опасаясь, что этот его жест сочтут за новую попытку поддержать.

Феб тяжело вздохнул, оттолкнулся от колонны и двинулся по аллее, с трудом переставляя ноги.

— Передохните, патрон. Много сил потратили. Немного повременить с быстрыми движениями, и все в норму придет, — негромко заметил Лаус, следуя за ним след в след, едва не наступая на пятки, с разведенными в разные стороны руками, чтобы, если что, подхватить шатавшегося Бога.

— Мне уже лучше, — негромко и уже беззлобно ответил Феб, — Родителям сообщили?

— Всем сообщили. Они из Главного Храма сюда переместились, — повествовал Лаус, поглядывая искоса, — в Храм Правосудия, патрон, — так обозначил, какую из аллей им следовало выбрать на своем пути.

Феб оглянулся на него, бросив взгляд из-за плеча.

— Я не знаю, почему они собирались, но это с правосудием было связано, — виновато сообщил Лаус.

— Зачем в Храм Правосудия? К Танатосу и Алестре? Они, что Ию собираются судить?! За что? Пусть и меня судят! — возмутился Феб.

По мере продвижения по Нижнему миру он полной грудью с наслаждением вдыхал вкусный, ненавязчиво благоухавший ночной воздух. Или он тут всегда такой? К своему сожалению, признал, что зря так редко посещал этот мир. И ведь поводы были и причины, а он все не пользовался. Он почувствовал, что стал ощущать себя все увереннее.