— Но я ошибалась, — продолжила она. — Я думала, что могу убежать от своих проблем, но я так ошибалась, Бьянка. Неважно, куда ты едешь или что ты делаешь, чтобы отвлечься, реальность все равно тебя нагонит. Я возвращалась домой и несколько дней спустя снова начинала это чувствовать, поэтому отправлялась в очередную поездку. Я задерживалась дольше, находила другие места для семинаров, уезжала дальше… до тех пор, пока больше некуда было ехать. Осознание всего этого догнало меня на другом конце страны, и я… мне пришлось с этим смириться.

— Смириться с чем?

— С тем, что я не хочу больше быть с твоим отцом. — Она посмотрела вниз на наши, все еще переплетенные, пальцы. — Я очень люблю твоего отца, но я больше в него не влюблена… не так, как он влюблен в меня. Это ужасное клише, но это правда. Я не могу продолжать врать и притворяться, что между нами все хорошо. Прости меня.

— Поэтому ты хочешь развода?

— Да.

Я вздохнула и снова посмотрела в окно. Все так же серо. Так же холодно.

— Тебе нужно сказать это папе. Он думает, что это была ошибка. Он считает, что ты… никогда такого с нами не сделаешь.

— Ты ненавидишь меня.

— Нет.

Мой ответ меня не удивил, даже при том, что слово вылетело изо рта как-то автоматически. Мне хотелось ее ненавидеть. Не столько за развод, сколько за то, что ее не было рядом все эти годы. Идея жизни с одним родителем не была для меня новой или шокирующей. И, честно говоря, я уже некоторое время ожидала их разрыва. Правда, я хотела бы ненавидеть ее за папу, за ту боль, что я знала, она ему причиняет. За ту ночь, когда он сорвался.

Но в тот момент я поняла, что его срыв не был ее виной. Я могла винить ее до посинения, но ни к чему хорошему это бы не привело. Ей нужно было взять ответственность за свою жизнь в свои руки, и папе нужно было сделать то же самое. Все последние три года в браке они просто боялись признать правду.

Мама, наконец-то, решила сделать это. И папе придется тоже.

— Я не ненавижу тебя, мам.

Небо было темным уже несколько часов, когда мама привезла меня на школьную стоянку, где я оставила свою машину. Мы провели вечер, кружа вокруг Хэмилтона и разговаривая о том, что она пропустила. Точно так же, как мы делали каждый раз, по ее возвращению из очередной поездки. Только на этот раз домой она не придет. По крайней мере не для того, чтобы остаться.

— Думаю… я сейчас поеду на встречу с твоим отцом, — сказала мама. — Может, тебе лучше провести ночь у Кейси? Я просто не знаю, как он на это все отреагирует… Нет, это неправда, я знаю, как он отреагирует, и красивым это не будет.

Я кивнула, надеясь, что она ошибается — хотя наше определение некрасивого было разным. Я не рассказала ей о его срыве, скорее всего потому, что ни к чему страшному это не привело. Она боялась слез и ссоры — того, чего следует ожидать от такой ситуации. Я не хотела заставлять ее волноваться еще и за алкоголь. Особенно учитывая то, что все прошло.

— Боже, — прошептала она. — Я чувствую себя ужасно. Мне нужно сказать моему мужу, что я развожусь с ним на День Святого Валентина. Я такая… стерва. Может, мне следует подождать до завтра и…

— Тебе нужно сказать ему, мам. Если будешь откладывать, то никогда на это не решишься. — Я отстегнула ремень безопасности. — Я позвоню Кейси и спрошу, смогу ли переночевать у нее. А тебе пора… пока не стало слишком поздно.

— Окей. — Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. — Окей, так и сделаю.

Я открыла дверь Мустанга и выбралась наружу.

— Все будет хорошо.

Мама покачала головой и завертела в руке ключами, болтающимися в зажигании.

— Тебе не нужно быть взрослой, — пробормотала она. — Я все же мать. Это мне нужно тебя успокоить, сказать, что все будет нормально. А тут все наизнанку.

— Такое случается. — Я улыбнулась, пытаясь приободрить ее. — Поговорим завтра, мам. Удачи.

— Спасибо, — вздохнула она. — Люблю тебя, Бьянка.

— И я тебя.

— Пока, малыш.

Я закрыла дверь и отошла от машины. Все еще сохраняя улыбку на лице, помахала ей рукой, наблюдая, как красный Мустанг выехал со стоянки и повернул на шоссе, где немного замялся, будто раздумывая, продолжать свой путь или нет. Но мама поехала дальше, поэтому я продолжала махать ей вслед.

Как только огни машины исчезли из виду, я позволила улыбке увянуть. Да, я знала, что все будет хорошо. Да, я знала, что мама поступала правильно. Да, я знала, что это шаг в правильном направлении для обоих моих родителей. Но я также знала, что папа не будет считать его таковым… по крайней мере, сначала. Я улыбалась, чтобы уверить маму, но думая о папе, я повесила голову.

Достав ключи из кармана, я отперла свою машину. Закинув вещи на пассажирское сидение, забралась внутрь и заперла дверь, установив преграду между моим дрожащим телом и февральской ночью. Несколько минут я просто сидела в тихой машине, пытаясь не думать и не волноваться за родителей.

Конечно же, это было невозможно.

Потянувшись к сумке, я начала рыться в обертках от жвачки и шариковых ручках в поисках мобильного, и наконец нашла его на самом дне. Достав телефон, я прижала палец к клавиатуре и замерла.

Я не позвонила Кейси.

Три гудка спустя на мой звонок ответили.

— Привет. Это Бьянка. Ты все еще занят?

— Блин, ты издеваешься надо мной?!

Я с открытым ртом смотрела на телевизор, чувствуя, как краснеет мое лицо. Опять? Серьезно? Уэсли победил меня десятый раз подряд с тех пор, как я приехала к нему час назад. Подходя к его дому, я почти ожидала увидеть какую-нибудь длинноногую блондинку, покидающую его спальню втихомолку, но то, что я обнаружила, было совершенно иным. Уэсли играл в Soulcalibur IV. И, поскольку я мазохист, я присоединилась к нему, сказав, что побью его.

Мой Бог, мне нужно найти хоть что-нибудь, в чем я смогу-таки его победить!

И знаете, выбивание духа из анимационного персонажа заставило меня почувствовать себя лучше. Я даже не заметила, как перестала волноваться о маме с папой. Все наладится. Я уверена. Мне нужно просто быть терпеливой и позволить тому, что должно, случиться. А пока нужно надрать задницу Уэсли… или хотя бы попробовать сделать это.

— Я говорил тебе, что идеален во всем, — подразнил он, кладя джойстик на пол между нами. — Включая видео-игры.

Персонаж, которым управлял Уэсли, делал на экране какой-то странный победный танец.

— Нечестно, — пробормотала я. — Твой меч был больше моего.

— Мой меч больше, чем чей-либо.

Я запустила своим джойстиком ему в голову, но он, конечно же, увернулся, и я промахнулась.

— Извращенец.

— Ох, ну ты сама виновата, — засмеялся он, — первая мне идею подала, Простушка.

Я кинула ему злобный взгляд, но чувствовала, как испаряется мое раздражение. В итоге, я просто покачала головой… и улыбнулась.

— Окей, ты прав. Я и правда первая начала. Но знаешь, парни, которые много хвастают, оказываются просто балаболами.

Уэсли нахмурился.

— Мы оба знаем, что это неправда. Я доказывал тебе это достаточное количество раз. — Он усмехнулся, затем наклонился ко мне и коснулся губами моего уха. — Но я могу доказать это тебе еще раз, если хочешь… и я знаю, что ты хочешь.

— Я… я не думаю, что это необходимо, — выдавила я. Его губы спускались вниз по моей шее, посылая электрические заряды по позвоночнику.

— О, — прорычал он, играючи, — я думаю, необходимо.

Я засмеялась, когда он прижал меня к полу, одна из его рук оказалась как раз в том месте, чуть повыше моего бедра, где мне было щекотно больше всего. Он обнаружил это место пару недель назад, и я была ужасно зла за то, что позволяла использовать это против себя. Теперь он мог заставить меня выворачиваться и неудержимо смеяться в любой момент, когда бы он этого ни захотел, и я знала, что он наслаждался этим. Тупица.

Пока его пальцы прощупывали чувствительное место на моем бедре, его губы двигались от моей ключицы к уху. Я смеялась там сильно, что еле могла дышать. Нечестно. Так нечестно. Я попыталась легонько оттолкнуть его, но он зажал мою ногу между своими и продолжил меня щекотать.