— Чую ловушку, Красава. Не отходи от меня ни на шаг, прошу.

— Не отойду, не волнуйся.

— Клара тоже так говорила…

— Я не Клара!

— Может, ты через полчасика прикинешься, что тебе стало плохо?

— Не вали всё на меня! — огрызнулась я скорее из вредности, а не руководствуясь здравым смыслом. Дракон-то дело говорил.

В ворота особняка ящерона не пропустили, пришлось оставить его и машину на стоянке, а до дверей добираться пешком. Все сто метров пути Дрого явно злился, но у порога взял себя в руки и натянул на лицо маску. В дом входили, сверкая улыбками, хозяева встречали с таким же фальшивым радушием.

Праздник лета, как я выяснила из разговоров с подругами и мамой, был национальным, если так можно выразиться, днем земляных и широко не отмечался. Им они чествовали и благодарили землю за урожай, просили силы и заряжались ею, готовясь к приходу осени, а потом и зимы, во время которой их магия якобы могла уснуть, как и земля, укрытая снегом. Монтикор сказал, что это сказки, и стихийники не зависят от времени года, просто ищут повод что-нибудь отпраздновать.

Гостей собралось немного, но я всё равно ощущала себя разведчиком в тылу врага и насладиться представлением, которое устроил Громиль, в полной мере не могла. Ни вяжущие на скорость снопы пшеницы гномы, ни конкурс миниатюрных земляных замков, построенных стихийниками, ни танцы в бочках с виноградом фигуристых стриптизёров увлечь и расслабить меня не могли.

Я весь вечер была начеку и крепко держалась за Дрого, но момент, когда он пропал, всё равно преступным образом упустила. Просто естественные процессы организма плюс выпитые напитки дали о себе знать, и мне пришлось отойти припудрить носик. Дрогомил довёл меня до дамской комнаты и остался ждать снаружи, а на выходе вместо него меня караулил хозяин дома с бокалом в руках.

— Красава, ты сегодня великолепна, как никогда! — с пригаденькой улыбкой протянул он мне подозрительный сосуд.

— Я знаю, — приняла подношение, отвечая ему таким же показушным растягиванием губ, пытаясь унять дрожь в руках, и сделала вид, что отпила, — а где Дрого?

— О, я покажу. Пойдём со мной.

Ну, вот и началось! Я пошла за земляным, точно ожидая увидеть какую-нибудь неприятную картину, и он не разочаровал. Заводя меня в пустую комнату с прозрачной стеной, как показывают в фильмах про полицию, он не мог сдержать торжествующей ухмылки. Зря.

Хоть развернувшееся передо мной действо и кольнуло сердце иглой ревности, но я к нему была почти готова. Мужик не учёл одного: мне не двадцать, и я уже видела в своей жизни подобную картину, ту самую, где мой мужчина предаётся разврату. В тот раз было больно, в этот тоже, но, как ни крути, первая эмоция самая сильная, поэтому его надежд я не оправдала и, равнодушно отвернувшись от стекла, спросила:

— Опоили?

— Попалась! Я знал, что между вами нет чувств! Тебя не тронула его измена!

— Это не измена. Я доверяю Дрогомилу и знаю, что по своей воле он бы тут не оказался.

На то, как с лица земляного сползала ухмылка, я смотрела с большим удовольствием, чем на то, как лежащего со стеклянными глазами в бассейне Дрого обрабатывали девицы с синими волосами.

— Он сам пришёл! — пытался внушить мне крамольную мысль хозяин дома.

— Что происходит, Громиль? — упёрла я руки в боки и сдвинула брови, наступая на земляного в попытке выйти из этой комнаты и добраться до Дрого. Ему явно была нужна помощь.

Но оказалось, Земляного с места не сдвинуть и с поставленной цели не свернуть.

— Не пытайся запудрить мне мозги! Любящие мужчины не реагируют на сирен. Предлагаю тебе насладиться шоу и подумать над вашими отношениями. Уверен, через часок ты заговоришь иначе.

— Я не предам своего мужчину, и, даже если он меня недостаточно любит, моих чувств это не изменит.

— Ну и дура! Я бы мог предложить тебе хорошее вознаграждение, если бы ты завтра рассказала журналистам о его измене…

— Не интересует, выпускай!

— Мне придётся тебя простимулировать, может, страх заставит тебя мыслить в правильном ключе? — земляной скрылся за дверью, но через миг вместо него в комнату вошли два чудища со светящимися глазами и, усевшись на выходе, уставились на меня.

Бояться монстров я не планировала, наоборот, возликовала! Наверняка они магики, и с ними я договорюсь. Больше меня пугало то, что Дрого не реагировал на манипуляции синеволосых сирен, это я поняла, когда припала к стеклу и попыталась стуком и криками его дозваться. Он лежал без движения и смотрел в потолок, совершенно безучастно, как будто был мёртвым. Вот это было по-настоящему страшно, и я решила действовать незамедлительно.

— Что уставился, слюнявый? — с вызовом сказала я одному из охранников, который был больше похож на безумного телёнка, чем на собаку.

— Это она кому? — поинтересовался телок у соседа, похожего на крокодила, только на длинных ногах.

— Явно тебе, я-то красавчик.

— Тебе, тебе, слюнявый, а ты бы, зелёный, помолчал! — Теперь оба монстра уставились на меня во все глаза.

— Она нас понимает?

— Я вас понимаю, — подтвердила я их догадки.

— Фаунлингва! Крок, это фаунлингва! Бабка говорила, что она придёт!

— Спасительница наша! — припал на лапы крокодил. — Васька, наша жизнь вскоре изменится, падай на лапы перед госпожой!

Отлично! Парни мои с потрохами. Теперь можно и нормально пообщаться.

— Не надо падать на лапы, милые мои, лучше просто помогите мне выбраться и забрать своего дракона вон из той комнаты, — я махнула головой на стекло.

— Конечно! Бабка говорила, что желания фаунлингвы — закон! Глупый оборотень-наг обидел одну из них, подсунув яблоко с афродизиаком, потом предался с ней разврату, а магики всё это видели, но не пришли на выручку, поэтому Первородный унёс всех фаунлингв в дальние дали…

— Я обязательно дослушаю твою сказку до конца в другой раз, — прервала я сбивчивый рассказ телка, — сейчас нам бы поспешить, милые.

В этот момент я твёрдо решила про себя, что после учёбы всё-таки займусь защитой прав магиков.

— Следуйте за мной, госпожа! — Крок ловко поддел передней лапой ручку двери и, высунув морду в коридор, огляделся. — Всё чисто.

Я приняла приглашение крокодила и выскользнула следом. Тыл прикрывал Василий.

Несмотря на то, что казалось, будто сирены обрабатывали бесчувственного Дрого буквально за стенкой, идти до комнаты разврата пришлось минуты три, а внутри неё всё выглядело не так, как показывало волшебное стекло. Понятно, Громиль задействовал иллюзию.

Дрого просто лежал в воде, а сирены сидели на бортике бассейна и трепались о своём, о девичьем. Наше появление их испугало и синеволоски с визгом попрыгали в воду, попытавшись было приступить к своим обязанностям, но я вовремя рыкнула, а магики поддакнули. Девушки оказались догадливыми и даже помогли вытащить дракона, одеть и донести бесчувственное тело до выхода из особняка земляного. Тайные тропы показывали добровольные помощники, прикрывая наш побег.

Дрого в бессознательном состоянии был тяжёлым и вообще никак не помогал в своём спасении! Его ледяные глаза смотрели ввысь и пугали меня пустотой до дрожи: я даже поскуливала от отчаяния.

— Да жив он, жив, не переживайте так, госпожа, — не выдержал Василий, — очнётся через часик.

— Поднажмём, девочки! — я уже приметила калитку, к которой нас вели магики, а за ней была свобода, стоянка и Вертус. Он то уж точно знает, как нам быть дальше.

Пот катил градом и застилал глаза, в голову лезли воспоминания, как я один раз тащила Игоря из гостей и порывалась бросить на полпути, но не сделала этого тогда, не сделаю и сейчас. Бросить Дрого в беде — это не выполнить договор, и вообще, не по-людски.

Как только мы выбрались за ограду, я велела подельницам опускать дракона на землю.

— Всё, бегите, дальше я сама. Не забуду вашей помощи, обещаю! — это я говорила больше Васе с Кроком, но сирены подумали, что им, и, поблагодарив, скрылись в темноте.