– Графиня! – вскричал Дюран. – Говорить о плате за такую безделицу, как вы изволили выразиться, значит унижать меня…

– Поэтому я и не говорю ничего… Это касается Рива… Я подумаю о вашем тесте и о вас, любезный Дюран… Будьте же спокойны, орден и звание префекта ваши. Рива, проводите любезного Дюрана…

В эту минуту, как они уходили, управитель вдруг остановился.

– Графиня, – сказал он, – я нашел отель…

– Для того, чтобы купить или нанять?

– Купить.

– Вы нашли его удобным?

– Совершенно.

– В каком квартале?

– В Марэ.

– За какую цену?

– Ничтожную, сравнительно с его размерами: четыреста тысяч ливров. Хозяин торопится продать, только хочет наличных денег.

– Так отдайте; это не трудно, мне кажется?

– Итак, ваше сиятельство, вы приказываете мне купить?

– Да, велите написать купчую; пусть мне принесут ее подписать… Потом заплатите…

– Не угодно ли вашему сиятельству прежде осмотреть отель?

– Нет, я совершенно полагаюсь на вас.

– Нужно сделать поправки…

– Много?

– Да…

– Тем более есть причины скорее кончить. Закончите сегодня же, а завтра пошлите за рабочими…

– Я в точности исполню приказания вашего сиятельства…

Рива вышел вместе с Дюраном.

– Ах! – вскричал купец, войдя в переднюю. – Как хорошо иметь такое богатство, как у этих знатных людей… Платит в один день четыреста тысяч ливров, как будто бы речь шла о каком-нибудь одном экю… Да это бесподобно!

– Да, – небрежно возразил управитель, – у нас в самом деле сундучок довольно-таки туго набит, но видите ли, купив этот отель, мы заключаем превосходную сделку. Четыреста тысяч ливров за такой отель! Да это просто даром! Кстати, я думаю, что вы довольны графиней!

– Доволен ли?.. Скажите лучше, что я от нее в восхищении, в восторге!..

– А что я вам говорил? Помните? Я сказал вам, что если она примет в вас участие, то займется вашими делами, как будто своими собственными…

– Это правда, мой достойный друг. Но как я должен вас благодарить!..

– Меня?

– Без сомнения. Как много вы помогли мне!..

– Вовсе нет…

– Неужели вы еще будете отпираться, что вы не сообщили вашей благородной госпоже все эти сведения?..

– Но…

– Агамемнон, не отпирайтесь, умоляю вас!..

– Ну, если вы угадываете все… Признаюсь!

– И прекрасно! Видите ли, мой превосходный друг, ради вас я отдал бы… Мою жену!..

Рива сделал легкую гримасу. Пожертвование мадам Дюран не казалось ему неоспоримым доказательством преданности.

Друзья расстались. Управитель пошел заниматься отелем, который он покупал для графини де Сент-Анилль.

Дюран, вернувшись в свой магазин, заставил всех приказчиков мерить и отрезать материю. В тот же день огромные тюки с товарами завалили переднюю на первом этаже. Дюрану, сидевшему в кабинете, доложили о Рива.

– Ну что ваша покупка?.. – спросил Дюран.

– Все кончено. Отель наш. Контракт был написан и подписан в несколько минут. Я уже отсчитал и денежки…

– Поздравляю!..

– Благодарю. Смею сказать, дельце было проведено искусно. Но не о том речь.

– О чем же?..

– Нам принесли ваши товары…

– Да, уже с час…

– Написали вы счет?

– Нет еще…

– Тем хуже.

– Какое вам дело?

– Как какое дело!.. Мы хотим заплатить, а так как счет ваш не готов, то мы и не можем…

Дюран опустил руки.

– Заплатать? – вскричал он. – Опять заплатить! Все платить! Но какие вы странные люди? Вы только и говорите, что о деньгах.

– Мы люди точные, аккуратные, не любим долгов, – с важностью отвечал Рива.

– Дело идет не о долгах!.. Но бывало ли когда-нибудь, чтобы покупатель уплачивал по такому важному счету через час после покупки.

– Значит, не бывало, говорите вы?

– Нет.

– Так это будет, вот и все.

– Вы еще не знаете, как велика сумма, и потому заплатите, когда я сам потребую денег.

– Мне отдано формальное приказание заплатить, и под страхом прогневить графиню я должен исполнить ее приказание.

– Послушайте, мой превосходный друг…

– Я слушаю.

– Вы знаете, что кроме сукон для ливреи, бальных и придворных платьев, мебельных тканей, я обязался доставить белье и кружева.

– Да, ну так что же?

– Ну! Не будем же путаться в наших счетах… Когда я поставлю все эти вещи, я представлю вам один общий счет и не откажусь получить плату…

– Дюран… Дюран… Вы употребляете во зло симпатию, которую внушаете мне!.. Вы ставите меня в неловкое положение перед графиней!..

– Она не будет знать, заплатили ли вы мне или нет…

– А если она спросит?..

– Ах! Боже мой! Вы ответите правду, что вы еще не получили от меня счета…

– Вы хотите этого непременно?

– Пожалуйста!

– Хорошо!.. Я уступаю, но, право, я слишком слаб…

Дюран рассыпался в благодарности, и управитель воротился во второй этаж.

Между тем Дюран, после своего разговора с графиней, не мог обуздать своей радости и гордости. Задетый за слабую струну, за свое тщеславие, упоенный уже успехом своей будущей славы, он поспешил распустить слухи о почестях, которые скоро посыплются на него. Прежде чем прошли сутки, весь квартал уже знал об этом. Дюрана приходили поздравлять; некоторые просили даже его протекции. И он принимал со снисходительностью, исполненной достоинства, льстецов и попрошаек. Между тем все семейство его находилось в восхищении, которое легко понять. Тесть, этот медик, изобретатель мази и эликсира, через руки которого, по выражению Дюрана, прошло более десяти тысяч человек, видел уже на груди своей орден и спесиво говорил:

– Что же тут такого? Я заслужил его!

– Любезный Дюран, – говорил Агамемнон Рива, – возьмите, пожалуйста, лист пергамента…

– Зачем?

– Чтобы написать ваше имя, фамилию, лета, звание и прочее самым красивым почерком…

– С какой целью?

– Как? Вы не угадываете?

– Право, нет!

– Речь идет о звании префекта…

– О!

– Без сомнения; и эта бумага присоединится, как документ для справки, к просьбе, которую пишет теперь графиня, а я ее отнесу вечером к кардиналу Дюбуа…

Дюран торопливо взял лист пергамента, схватил перо и написал требуемые сведения с каллиграфическим совершенством.

На другой день Агамемнон Рива опять пришел к Дюрану за сведениями, но на этот раз он собирал справки по поводу ордена для его тестя.

– Ах! – сказал он, когда Дюран окончил необходимые отметки, – если бы я был уверен в вашей скромности, мой добрый друг.

– Ну что ж? – с живостью спросил Дюран.

– Я мог бы…

– Вы могли бы… что?

– Показать вам…

– Что такое?

– Нет, нет… Лучше молчать… Я уже и так проболтался…

– Друг мой… Мой превосходный друг! – вскричал Дюран, любопытство которого было возбуждено до крайней степени. – Я уверен, что вы скрываете от меня какое-нибудь приятное известие…

– Угадали…

– О? Что ж такое?

– Только не сегодня…

– Пожалуйста…

– Нет.

– Заклинаю вас!

– Нет! Напрасно будете настаивать.

– Отчего же?

– Оттого, что я болтун… Что вы не в состоянии будете молчать… И что лучше ничего вам не говорить.

– Агамемнон, клянусь вам, что я не проболтаюсь.

– Да… Да… Вы клянетесь, но подобные клятвы никто не держит никогда…

– Даю вам честное слово!

– Честное слово?

– Да.

– Невозможно сомневаться в вас долее… Вы все узнаете…

Дюран топал ногами от нетерпения.

– Вы знаете, – начал управитель, – что вчера я сам отнес кардиналу Дюбуа просьбу от моей благородной госпожи.

– Да… Да…

– Кардинал отвечал.

– Так скоро!..

– Разве можно заставлять ждать такую важную и знатную даму, как графиня де Сент-Анилль, баронесса де Го-Па и прочее? – величественно спросил Рива.

– Справедливо! Справедливо! – прошептал Дюран. – Извините… Тысячу раз извините… Я, право, не знаю, как это могло прийти мне в голову.