— Двадцать четыре, — отвечает он, довольный тем, что ему представился случай официально объявить о том, что он уже взрослый мужчина. — Вернее, только что исполнилось двадцать четыре. У меня на прошлой неделе был день рождения.

— Ой, правда? — Я опять удивляюсь. На вид ему не больше восемнадцати. Теперь мне интересно, а как это — справлять день рождения в «Омеге пойнт»? — Что ж, тогда с днем рождения, — улыбаюсь я. — Я надеюсь… я надеюсь, что этот год будет для тебя удачным. И… — Я пытаюсь подобрать нужные слова. — И желаю тебе много-много счастливых дней.

Он тоже немного озадачен и смотрит теперь мне в глаза. Добродушно скалится.

— Спасибо. — Улыбка становится еще шире. — Большое спасибо. — Он и не собирается отворачиваться.

Меня бросает в жар.

Я пытаюсь догадаться, почему он продолжает улыбаться мне, почему улыбка не сходит с его уст даже тогда, когда он наконец отводит взгляд в сторону, и почему Кенджи смотрит на меня и едва сдерживает смех, а я так растеряна и смущена и никак не могу придумать, что мне сейчас надо сказать, чтобы выбраться из этой дурацкой ситуации.

— Ну, так чем же мы будем заниматься сегодня? — наконец выговариваю я, надеясь на то, что голос мой сейчас прозвучал совершенно нейтрально.

Кенджи допивает стакан воды. Вытирает рот.

— Сегодня, — говорит он, — я буду учить тебя стрелять.

— Из пистолета?

— Ага. — Он хватает поднос. Берет со стола и мой тоже. — Подожди здесь, я сейчас их отнесу. — Он собирается уйти, потом останавливается и, повернувшись к Брендану, добавляет: — Выкинь все это из головы.

Брендан смущен:

— Что именно?

— Ничего не выйдет.

— Да что такое я…

Кенджи, многозначительно приподняв брови, продолжает смотреть на него.

Брендан закрывает рот. Щеки его снова розовеют.

— Сам знаю.

— Вот именно. — Кенджи осуждающе качает головой и уходит.

Неожиданно Брендан вспоминает о каких-то своих срочных делах и покидает столовую.

— Джульетта? Джульетта!

— Пожалуйста, проснись…

Я резко вдыхаю и сажусь в кровати. Сердце взволнованно стучит, глаза не перестают моргать, я пытаюсь сообразить, что происходит. Я все моргаю и моргаю, не в силах остановиться.

— Что такое? Что случилось?

— Кенджи тебя ждет там, в коридоре, — говорит Соня.

— Он сказал, что ты ему срочно нужна, — добавляет Сара, — там что-то произошло…

Я так стремительно выпрыгиваю из постели, что стягиваю вместе с собой простыни прямо на пол. Потом шарю руками на ощупь все вокруг в поисках костюма, так как сплю я в пижаме, позаимствованной у Сары, и собираюсь с мыслями, стараясь не паниковать заранее.

— А ты в курсе, что там у них стряслось? — спрашиваю я. — Тебе уже известно… ну, он сказал тебе что-нибудь конкретное…

Соня пихает мне костюм прямо в руки, говоря при этом:

— Нет, он просто сказал, что дело срочное, у них что-то случилось, и попросил нас немедленно разбудить тебя.

— Хорошо. Я уверена, что все будет в порядке, — говорю я, хотя сама не понимаю, зачем я это сказала и как мои слова могут успокоить их. Жаль, что нельзя сейчас включить свет, потому что его отключают по ночам, а включается он только через центральный распределитель. Это еще и способ экономить энергию. Кроме того, таким образом здесь создается видимость ночи и дня. Вот почему свет включается только в определенные часы.

Наконец мне удается надеть костюм, я быстро застегиваю молнию и направляюсь к двери. В этот момент меня зовет Сара. Она держит в руках мои полусапожки.

— Спасибо тебе, спасибо вам обеим, — говорю я.

Они кивают мне несколько раз.

Я натягиваю обувь на ноги и выбегаю из комнаты.

И тут же врезаюсь во что-то твердое.

Это человек. Мужчина.

Я слышу, как он делает резкий вдох, чувствую его крепкие руки на своей талии и понимаю, что кровь в моем теле готова выплеснуться наружу.

— Адам. — Мне не хватает воздуха.

Он не отпускает меня. Я слышу, как тревожно бьется его сердце, так громко и отчетливо в полной тишине. Он стоит на месте, такой напряженный, и я осознаю, что он изо всех сил пытается совладать с собой.

— Привет, — шепчет он, и у меня создается впечатление, что он затаил дыхание и вообще перестал дышать.

Мое сердце грозит остановиться.

— Адам, я…

— Я не могу отпустить тебя, — говорит он, и я чувствую, как дрожат его руки, немножко, конечно, но все же мне это заметно. Словно ему трудно удержать их в одном положении. — Я не могу тебя отпустить. Я пытаюсь, но я…

— Тогда я буду тут как раз к месту, да? — Кенджи выхватывает меня из рук Адама и набирает в легкие воздуха. — Боже мой! Вы, ребята, уже все закончили? Нам пора идти.

— Что… что тут происходит? — запинаясь, выговариваю я, стараясь взять себя в руки как можно быстрее. Мне не нравится, что Кенджи постоянно вмешивается в мою жизнь в самые ответственные, в самые уязвимые моменты. Мне хочется, чтобы он видел меня сильной и уверенной в себе. Но уже в следующее мгновение я удивляюсь себе самой: и давно меня начало интересовать мнение Кенджи?

— Все в порядке? — интересуюсь я.

— Понятия не имею, — отвечает Кенджи и направляется вперед по коридору. Он, наверное, знает все эти переходы наизусть. Лично я ничего не вижу перед собой. Мне приходится почти бежать, чтобы не отставать от него. — Но, — добавляет он, — я совершенно уверен в том, что случилось что-то дерьмовое, и утверждаю это вполне официально. Примерно пятнадцать минут назад Касл передал мне сообщение. Там говорилось, чтобы я взял с собой тебя и Кента и привел вас к нему в кабинет. Как можно скорее. Вот именно этим, — подытоживает он, — я в данный момент и занимаюсь.

— Но… почему сейчас? Почему среди ночи?

— Я понимаю, что экстренный подъем среди ночи никак не вписывается в твое расписание, принцесса.

Я решаю, что пока мне лучше всего будет промолчать.

Мы следуем за Кенджи и подходим к единственной двери в конце очередного коридора.

Он стучит два раза, выжидает. Стучит три раза, выжидает. Потом стучит еще один раз.

Я думаю о том, надо ли мне все это запоминать или не стоит.

Дверь со скрипом сама собой открывается, и Касл жестом приглашает нас зайти.

— Закройте за собой, — говорит он из-за письменного стола. Мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы привыкнуть к освещению в кабинете. На столе у Касла стоит самая обыкновенная настольная лампа. Но она горит достаточно ярко, так, что хорошо видна вся небольшая комната. Я пользуюсь моментом и оглядываюсь по сторонам.

Кабинет Касла — это самая обыкновенная комната с несколькими книжными шкафами и письменным столом, исполняющим роль автоматизированного рабочего места. Все тут сделано из металлолома. Стол, например, подозрительно напоминает часть кузова бывшего пикапа.

На полу лежат кипы бумаг и книг. Тут же я вижу всевозможные механизмы, части компьютеров, засунутые между книгами на полках, тысячи проводов и элементы каких-то электроприборов, выдернутые из своих корпусов. Они либо повреждены, либо сломаны, а может, составляют часть какого-то неведомого мне проекта, над которым сейчас трудится Касл.

Другими словами — не кабинет, а полный бардак.

Чего я никак не ожидала увидеть, учитывая тот факт, что Касл — человек исключительно собранный.

— Присаживайтесь, — предлагает он. Я снова оглядываюсь, но вместо стульев нахожу только две перевернутые урны и старенькую табуретку. — Я сейчас вами займусь. Дайте мне всего одну минуточку.

Мы киваем. Садимся. Ждем. Рассматриваем его кабинет.

Только теперь я понимаю, почему Каслу вовсе не нужен порядок в этом месте.

Похоже, он серьезно чем-то занят, но чем именно, мне не видно, да это и не важно. Я внимательно наблюдаю за тем, как он работает. Его руки движутся вверх и вниз, перемещаются влево и вправо, и все то, что ему требуется в данный момент, притягивается к нему само по себе. Нужный чертеж? Блокнот? Часы, заваленные книгами на дальней полке? Ему требуется карандаш, и он поднимает руку; чтобы схватить его на лету. Он ищет записи и для этого всего-навсего поднимает один палец.