— Немало всяких знатного рода людей, Воден, — произнес я. —думают о простом народе, мол вот, тупая чернь. Только кланяется, жрать готовит да дерьмо чистит. Да и то так себе. Куда ей, мол, умом до всяких благородных. Но на деле все не так. Я жил среди такого вот простого люда — и немало жил. И нередко эти люди узнают о чем-то важном задолго до того, как чопорные гонцы донесут весточку ко двору аристократа. Через вездесущую родню, разъехавшуюся по городам. Через постоянно курсирующие туда-сюда слухи. Через проверенных людей, репутация которых подкрепляется тем, что за всякую чушь им свои же друзья бока намнут. Да, живут простые люди мелко, узко, ограниченно. Со знанием своим обычно ничего не делают.

— Но если запахло жареным… — продолжил Воден мою мысль. — Всегда стоит смотреть на поведение простых людей и делать выводы. Знаю я, знаю. Сам далеко не сразу при дворе осел. Однажды, вот, к примеру…

— Так, давай не сейчас свои истории. Потом расскажешь, как нибудь, если выберемся из всей этой передряги. — оборвал я волшебника. — В общем, выводы мы сделали. Все весьма и весьма серьезно. А значит…

— Да-да. Значит пора обсудить, как мы собираемся впаривать Кровь Богов этим проклятым дикарям, и что мы за нее попросим.

Перед тем, как отправиться на переговоры со Ска-Унад, я заглянул к отцу. На торги мы решили отправиться впятером — я, Воден, Альсина, и братья Гелен и Гелон, которые сейчас просто служили рядовыми стражниками. Так что никакой помощи отца мне не требовалось.

Да и не планировал я ставить Его Величество в курс всех наших дел. Но было кое-что, что мог прояснить только король-отец. Мне нужно было выяснить, как обстоят дела с королевской дружиной.

— Доброго тебе дня, отец. — чуть поклонился я, войдя в тронный зал. Отец был там, работал. Заговоры заговорами, а рутинная «работа короля» никуда не девается. Продолжали ходить с различными жалобами крестьяне — те, что могли дойти. Курсировали туда-сюда обозы торговцев, снабжающих наше хозяйство как необходимыми мелочами, так и всякими диковинками. Но сейчас отец решал внутренние, замковые дела.

— И ты, Мальт… Что ж. Очень печально слышать. Но я не могу удержать тебя… Ты все-таки один из моих дружинников и, верю, для твоей отставки есть достаточно веские причины.

Да, увольнялся еще один стражник. Этот, видимо, решил не бежать под покровом ночи, а уйти официально. Все равно ясно — не отпустишь его, так сам убежит. Вот Грегор и отпускал…

Ну уж нет! Раз я застал эту нелепую сцену, в стороне я не останусь. Одно дело повара и конюхи, а другое — эти вот. Дружина, чтоб их. Тоже мне.

Хороша стража, бегущая от угрозы нападающих.

Я быстрым шагом пересек тронный зал и, прервав какое-то нелепое оправдательное мычание, раздававшееся от бывшего стражника, отчеканил:

— Никто. Никуда. Никого. Не отпускает.

А затем, подскочив прямо к вообще-то молодому еще пареньку, проорал ему в лицо:

— Вот ты уж точно просто так отсюда не уйдешь!!!

Опешил даже Грегор и стоявший подле его трона другой страж, пока сохраняющий верность короне. А уж глаза этого паренька, Мальта, надо было видеть — так уж они забегали!

Этот прием: приказной тон, смешанный с показными взрывами ярости, я почерпнул у одного охотника, в отряде которого довелось попутешествовать в пустошах. В «мирное» время его не очень любили. Считали опасным психом. Но вот как только случалась беда, все мгновенно и четко, как механизм арбалета, подчинялись любым его командам. Просто потому что он «выдрессировал» подчиненных до автоматизма, а своими спонтанными взрывами научил действовать в самых неожиданных и стрессовых ситуациях.

Мы с тем типом не сработались. Но однажды я видел, как он применяет эту свою манеру при допросе — и запомнил это на всю жизнь.

— А ну прекратил трястись! — прикрикнул я на растерянного от вида орущего принца парня.

— Михаэль, сын, ты чего… — раздалось тихо из-за спины. — Это же…

— Погоди, отец. Сейчас не время церемониться с предателями. А ты именно предатель! — вновь обратился я к дружиннику.

— Я-а-а… Я…

— Предатель! Предатель и есть. Думаешь, мы не знаем, что твои дружки-стражники позорно сбежали из замка⁈ Что, подстраховаться решил⁈ Чтоб не повесили потом за дезертирство, если вдруг мы все-таки не пропадем, да⁈

— Ва-ва-ваше в-высочество! — вытянулся в струнку он. — Прошу меня п-простить, но я… из благородного дома! Младшего рода Лии…

— Ой, лучше заткнись! — махнул я рукой. — Сам предатель, еще и родом прикрываешься! Или решил от чистого сердца признаться, что у вас весь род такой⁈ Не понял еще, «благородный», — едко процедил я. — Нам тут, может быть, скоро всем конец. И плевать я хотел на ваши гербы и чистоту крови! Благородные подтверждают свое благородство, отдавая свой священный долг короне, а не рождаясь с золотой ложкой в… В местах, о которых неприлично упоминать благородным особам. Понял меня⁈

Последнее я вновь выкрикнул ему под нос. На контрасте с моей относительно спокойной речью до того это вызвало нужный эффект. Паренек закивал, напрочь прекратив бормотание про род и какое-то там уважение.

— Будешь отвечать? — резко «успокоившись», спросил я. — Каковы настоящие причины отставки? И как вообще обстоят дела среди так называемых королевских дружинников?

Хватило парня ненадолго. Отец быстро включился в мою игру, посуровел, встал с трона и тоже подошел к парню поближе. И он раскололся.

Оказалось, что уходит он потому, что прошли слухи. Мол, готовится в царстве мятеж, против которого королю никак не выстоять. А всех сторонников короны будут резать нещадно. Кто распространяет слухи? Да сам капитан дружины, Фредий Ильмет. Мутит воду в Ойнегесте, городе неподалеку, где квартируется отряд. Еще недавно все как обычно было, а сейчас как с цепи сорвался — к десятникам подбивается, пугает их, какбы просто беспокоясь. Мужики там тертые, конечно, болтовней их не испугаешь.

Но боевой дух падает. А рядовые из тех, что помоложе, вот, уже бегут.

Мы еще долго выпытывали, не испытывает ли мальчишка симпатии к этому уроду, не станет ли докладывать ему о разговоре. Но он весьма убедительно уверял, что ничего такого делать и не планировал, потому и решил уйти официально.

Ну и отпустили. Не убивать же его.

Суровые времена, конечно, требуют суровых решений, но бездумные расправы никогда не входили в круг моих интересов.

А когда парень, а заодно и сохраняющий верность страж у трона, удалился, я вновь обратился к отцу.

— Прости мое самовольство, отец. Но я шел к тебе именно за тем, чтобы узнать, как обстоят дела с дружиной. Так что не мог не воспользоваться таким удачным случаем.

— Да что уж там… — махнул рукой король, грузно взбираясь на трон. Все еще мощный для своих лет, сейчас он выглядел постаревшим и осунувшимся. — Это мелочи все, сын. Куда важнее, что нам всем с этим делать…

Грегор снял с седой головы тонкую поблескивающую золотом короны, положил ее на каменный подлокотник.

— С мятежом? — спросил я. — Не переживай раньше времени, отец. Я и мои друзья тоже кое-что разузнали в последнее время. Есть у меня мысли, что со всем этим делать.

— Ох, сын, сын. Я понимаю, конечно, что выздоровевший человек, после долгой болезни, всегда деятелен, энергия в нем кипит, силы кажутся бескрайними… Но не забывай, что ты просто наследный принц, аристократ, но пока без собственного войска, свиты, власти и влияния. Я даже не представляю, что такого ты можешь сделать, чтоб переломить неизбежный ход событий…

Король тяжело опустил голову и крепко задумался. Уже старик, он не очень-то беспокоился за себя. Но боялся за нас., детей. Да и судьба королевства, носящего названия по нашей родовой фамилии, его волновала. Он явно был не из тех правителей, что просто выжимают из трона золото, пока могут.

— Поверь, отец. Ситуация не так безнадежна. Ведь предупрежден — значит вооружен. А мы узнали о мятеже заранее. Во всяком случае, я точно сделаю все, что сумею. Но сейчас… — поспешил сменить я тему, пока не начались расспросы. — Сейчас мне нужно знать, сколько у нас есть дружинников и крепкие ли из них бойцы.