— Куда ты? — крикнул Шэм. Она метнулась внутрь. Шэм выругался.

— Скорее! — завопил Деро сверху. И куда-то побежал. Из глубины здания донеслось громкое «ах!» Кальдеры.

— Деро, подожди! — крикнул Шэм. Пока он дрожал от возбуждения, капитан Напхи пошла следом за Кальдерой. — Деро, вернись! — крикнул он опять и поспешил за старшей Шроак в темноту.

Косые лучи солнечного света вперемешку с серыми порывами пыльного ветра наполняли то, что еще хранило воспоминания о своем прошлом как комнаты. На несколько футов над полом поднимались зигзагообразные обломки лестницы. Когда-то в этом замке рядом с путями было много этажей. Ничего не осталось; путешественники стояли на бетонированном дне огромного колодца, по щиколотку в осколках битых пластиковых столов и ординаторов. Останки мозаики из мятых квадратных ящиков украшали стену там, где некогда возвышался каталожный шкаф от пола до потолка. Одни ящики стояли нараспашку, бумажное содержимое вывалилось из них и давно превратилось в труху. Другие завалило обломками так, что до них было не достать, третьи безнадежно заклинило.

Кальдера взобралась по ним наверх, как по склону скалы. Она дергала за ручки. Проникала в шахты отсутствующих ящиков. Взламывала уцелевшие.

— Что ты делаешь? — спросил Шэм.

Ее голос долетел до него сквозь грохот открываемых ящиков.

— Держи, — крикнула она, передавая ему какие-то рваные бумаги. — Осторожно. Они рассыпаются.

— Выходи оттуда, — сказал Шэм. Она передала ему еще бумаги. Заскрипел металл. Она вылезла из завала ящиков, будто из пещеры, ее руки были заняты охапкой папок. Вид у нее был потерянный.

— Что, — спросила Напхи, — ты ищешь?

— Мне надо знать, — ответила после долгого молчания Кальдера. — О… обо всем. О том, что всегда рассказывали нам мама и па. — Нахмурив брови, она начала маниакально перелистывать бумаги, которые держала в руках. — О рельсоморье.

— Что знать-то? — переспросил Шэм. — Выходи оттуда.

— Это не… Я не могу… — Она встряхнула головой, словно отчаявшись найти в происходящем смысл. — Я не знаю. Зачем мы это сделали? — Бумага в ее руках раскрошилась. В пальцах осталась лишь грязь. — Мама учила нас этому старому письму. Точки… — Она стала читать: — «Нефтехранилища… — Она перебирала грязные листы, один за другим. — „Персонал. Цены на билеты. Кредит“». Я все могу прочесть, но смысла не понимаю!

— Ты все уже поняла, — тихо ответил Шэм.

— Я приехала сюда, чтобы понять!

— Здесь нет ничего непонятного, — повторил Шэм. Кальдера вытаращила на него глаза. — Ты давно это знаешь. Отсюда все началось. Ты же видела, куда лежал лицом тот мертвый ангел. — Он говорил медленно. — Ты сама мне все однажды рассказала. О том, что такое божественная катавасия. Теперь мы в том самом городе, где она случилась. В городе победителей. — Он медленно поднял руку. — Только их самих тут нет. Здесь нечего искать. И ты не за тем сюда приехала, Кальдера.

Кальдера шмыгнула носом.

— Вот как? — сказала она. — Тогда зачем же?

— Ты здесь потому, что твои родители никогда не спешили делать то, что им говорили. Они не желали держаться подальше. Они хотели узнать, что на краю света. И вот ты узнала это за них. Знаешь. Узнаёшь сейчас. — Шэм выдержал ее взгляд.

— Эй. — Это был Деро. Его силуэт вырисовывался на фоне распахнутой двери. За ним оживленно вилась Дэйби.

— Вы, Шроаки, — сказал Шэм. — Вечно вас где-то носит…

— Вам надо на это взглянуть, — ответил Деро. Голос у него был монотонный, как во сне. — Тут есть кое-что, чего вы не знаете.

За зданием и рельсами шли дворы, много бетонированных дворов, наполненных бессмысленными обломками и обрубками, а за ними земля вдруг обрывалась, внезапно заканчивалась. Но не бездной, как в прошлый раз.

Они стояли на неровной прибрежной дороге, точнее, на возвышении вроде тех, что строили вдоль берегов в рельсоморье. Только этот берег возвышался не над бесконечностью рельсов, как, без сомнения, полагается всякому порядочному берегу, а над милями и милями головокружительного, бескрайнего водного пространства.

У Шэма кружилась голова. Вода пенилась. Она качалась и ударяла в бетонную стену. Сердце Шэма забилось быстрее. Что же это такое? И что лежит за этим? Полуразрушенный мол выступал над волнами, совсем как обычные причалы выступают над рельсами. Не веря такому чуду, Шэм осторожно прошел по нему до самого конца.

Сколько же здесь воды. Она поднималась и снова опадала волнами. Она не походила ни на что, виденное им раньше.

А еще над водой закончилась странная мертвенность воздуха. Чайки! Они с криками кружили над волнами. С любопытством поглядывали на Дэйби, которая, ошалев от восторга, выписывала в воздухе акробатические кульбиты. Отсюда и шел тот странный непрерывный звук. Вода с шипением и шорохом накатывала на берег и снова уходила, ворочая гальку.

— Как высоко стоит здесь вода, — раздался вдруг шепот Напхи. Она оглянулась туда, откуда они пришли. — По идее, она должна залить ту пропасть. И рельсоморье тоже. По крайней мере, наполовину.

— Ты говорила мне, что они взнуздали весь мир, — обратился Шэм к Кальдере. — Может, они сделали что-нибудь и с камнем, прежде чем налить сюда воду, чтобы она не вытекла обратно. Не просачивалась по бокам.

— Ага, — сказала Кальдера. — Только они не наливали сюда эту воду: они ее здесь оставили. — Она тоже смотрела на воду, но не во все глаза, как остальные, а только вполглаза, деля свое внимание между ней и старыми бумагами, которые продолжала просматривать. — Остальное они осушили. Чтобы было больше земли, где можно прокладывать рельсы.

— Мир? — переспросил Шэм.

— Был раньше под водой.

Они еще долго стояли молча. Шэм был так впечатлен, что даже забыл о том, что ему холодно. Солнце медленно прокладывало свой путь по небу, освещая его верхние слои. В них как раз не было никаких тварей. Только чайки кружили над головами.

Время от времени птицы бросались вниз и как бы зачерпывали клювом воду. «Там есть что-то съестное», — подумал Шэм. Он вспомнил похожих на куски веревки рыб, обитающих в озерах и прудах рельсоморья. Заглянул как можно дальше в сторону горизонта. И подумал, что на таком просторе подобные твари могут достигать куда больших размеров.

Тут Шэм почувствовал какое-то волнение в костях. Дэйби тоже ощутила его и нервно завозилась. Послышался нарастающий ритмичный грохот.

— Истребители, — сказал Шэм.

Трое. Они выскочили из-за скалистых вершин в мрачное небо. И тут же повернули в сторону путешественников. Они изрыгали жирный черный дым, летя ниже, чем Шэм мог себе представить. Ветер, поднятый их вращающимися крыльями, подымал столбы мусора в воздух. Прогрохотав над самыми их головами и едва не забросав древними отбросами, они скрылись в каком-то невидимом гнезде для старых, усталых ангелов.

— Что это? — спросил Деро. — Любопытство?

— Вряд ли, — ответил Шэм тихо. — По-моему, они показывали кому-то путь. — И он взмахнул рукой.

Из праха и руин древнего города поднимались какие-то фигуры.

Кто они были, эти обитатели края света? Громадные, нечесаные, в лохмотьях, они выбирались, принюхиваясь, на воздух. Появление каждого предвещал столб пыли. Десять, двенадцать, пятнадцать человек. Крупные мужчины и женщины, мускулистые, жилистые, скаля зубы, выходили кто на двух конечностях, а кто и на четырех, словно мартышки, или волки, или даже жирные кошки. Они приближались, не сводя взгляда с путешественников.

— Нам пора, — сказал Деро, но путь к отступлению был отрезан. Пришельцы добрались до причала и остановились в самом его начале. Их темные одежды были так истрепаны, что топорщились на них, словно перья. Они проводили языками по губам; они смотрели не отрываясь.

— Мне показалось, — снова заговорил Деро, — или они чем-то взволнованы?