Видимо, это из-за беременности. Причина, по которой он не поцеловал меня снова.

И я могу это понять.

Я ношу ребенка от другого мужчины. Мужчины, о котором Ривер понятия не имеет.

Естественно, он не хочет вступать со мной в романтические отношения.

Потому что свяжет себя не только со мной.

Но и с ребенком тоже.

Нет, лучше оставаться просто друзьями.

Мне нужно сосредоточиться на том, что я очень скоро стану мамой. Отсюда и покупка коляски.

— Рыжая, ты в порядке? — Глубокий голос Ривера разносится по салону грузовика. — Ты что-то притихла. А ты никогда не молчишь.

Я улыбаюсь ему.

— Просто немного устала. В закусочной сегодня было много народу.

— В закусочной всегда полно народу. Ты не должна работать до родов.

— У меня только шесть недель оплачиваемого отпуска по беременности и родам, так что это все, что я могу себе позволить. — И это очень хорошо, потому что в большинстве мест вообще не платят декретный отпуск, но, к счастью, у меня потрясающий босс. — И я хочу провести эти шесть недель с ребенком, прежде чем мне придется вернуться на работу. Но я предпочитаю пока об этом не думать.

Ривер фыркает, но больше на эту тему ничего не говорит.

Он паркуется на стоянке рядом с детским магазином, и мы выбираемся из грузовика.

После изучения ассортимента колясок в Интернете я довольно хорошо представляю, что мне хочется, поэтому мы не должны пробыть здесь слишком долго. Я в курсе, как мужчины не любят ходить по магазинам, и, полагаю, Ривер — не исключение.

Как только купим коляску, я поинтересуюсь у Ривера, не хочет ли он поужинать где-нибудь. Я очень голодна, и не отказалась бы сейчас от пиццы.

Ривер придерживает для меня дверь магазина, и я захожу внутрь.

«Святые коляски! Их тут целая тьма».

— Пожалуйста, скажи мне, что ты точно знаешь, какую коляску хочешь, — говорит Ривер мне на ухо.

Я сдерживаю дрожь.

Встречаюсь с ним взглядом.

— Есть одна идея.

— Слава богу.

Он выдыхает, и я тихо смеюсь.

— Мне нужна прогулочная коляска, — говорю я, когда мы подходим к коляскам. — Ее можно купить в комплекте с автокреслом. Оно крепится к коляске. И очень легкое.

— Прогулочная коляска с автокреслом. Понял. Сюда. — Ривер указывает на табличку с надписью «Прогулочные коляски».

Мы идем туда. Он шагает в моем медленном, ковыляющем темпе, положив руку мне на поясницу и направляя меня.

Все чувства и нервные окончания в теле сосредоточены на единственном месте, к которому прикасается его рука.

— Итак, ты хочешь какую-то конкретную фирму? — спрашивает он, отодвигаясь, чтобы взглянуть на красную коляску, и его рука покидает мою спину.

Я нисколько не разочарована.

Ладно, самую малость.

— Была одна, я видела в Интернете. «Nuna». Она серая… нашла. — Я в восторге хлопаю в ладоши. Она выглядит такой же замечательной, как и в Интернете. — Очень милая. — Дорогая. Но того стоит. — А ты как считаешь?

Ответа нет.

— Ривер? — Перевожу взгляд с коляски на него, а он смотрит в противоположную сторону. — Ривер, — произношу тверже, но он, кажется, все еще меня не слышит, хотя стоит совсем рядом.

Смотрю в ту сторону, куда направлен его взгляд. Все, что я вижу, — это люди, разглядывающие коляски.

— Ривер! — выкрикиваю я, чтобы привлечь его внимание, и это срабатывает.

Его глаза скользят ко мне.

— Чего? — рявкает он, заставляя меня отступить на шаг.

Мои глаза расширяются от удивления.

— Я с тобой разговаривала.

— И?

Он ведет себя как задница. Давненько я этого не видела.

— И ты меня игнорировал. На что ты смотрел?

— Ни на что.

— Не похоже на ничто, — бросаю я вызов.

Все его тело окаменело. Как натянутая струна. А кулаки стиснуты по бокам.

Что-то или кто-то напугал его.

И мне это не нравится. Я волнуюсь.

Оглядываюсь через плечо в том направлении, пытаясь понять, что его так взбудоражило.

— Ты кого-то увидел? Может, из своего... прошлого? — спрашиваю тихо.

Учитывая, что я ничего не знаю о его прошлом, это довольно сложный вопрос. Но я не жду ответа. Всего лишь хочу, чтобы он знал, — мне не все равно. Что я рядом.

— Хватит совать нос в мои дела, — говорит он тихо и резко. — О которых ты, бл*дь, ровным счетом ничего не знаешь. И купи эту гребаную коляску, ради которой сюда и приехала.

«Придурок».

Слезы жгут глаза.

Ненавижу гормоны беременности. От них мне гораздо проще начать плакать, чем обычно.

Прикусив щеку изнутри, чтобы сдержать слезы, возвращаюсь к коляске, уже не в настроении делать какие-то покупки.

Главное, чтобы Олив была в безопасности.

Замечаю проходящего мимо работника магазина и машу ему рукой, чтобы привлечь его внимание.

— Чем могу помочь? — спрашивает он, с доброй улыбкой подходя ко мне.

По крайней мере, хоть кто-то сейчас добр.

В отличие от большой лошадиной задницы позади меня.

— Да. Я бы хотела приобрести эту коляску. — Я похлопываю по ней рукой.

— Конечно. Распоряжусь доставить вам ее к кассе.

— Спасибо. — Я ухожу в направлении к кассам, даже не потрудившись посмотреть, идет ли за мной Ривер.

Расплачиваюсь за коляску. Ривер несет ее к грузовику и укладывает в багажник.

Мы садимся в машину, и он выезжает на дорогу.

Кажется, он погружен в собственный мир. Весь на взводе.

Дорога домой скрыта молчанием, заполненным только звуками радио. Уткнувшись в телефон, играю в какую-то игру. Чувствую себя одновременно раздраженной, расстроенной и смущенной его поведением.

Риверу не чужды перепады настроения. Но эта перемена возникла из ниоткуда.

Он подъезжает к моему дому. Вылезает из грузовика и, прежде чем я успеваю отстегнуть ремень безопасности, вытаскивает коляску из багажника.

Я направляюсь к входной двери и отпираю ее.

Меня, как всегда, встречает Бадди.

— Привет, Бад. — Я посылаю ему воздушный поцелуй.

С размером моего живота, наклониться, чтобы его погладить, в данный момент — не вариант. Честно говоря, не думаю, что снова встану, если попытаюсь наклониться.

— Куда это? — раздается за моей спиной сердитый голос Ривера:

Я вздрагиваю от его тона после того, как весь последний час он молчал.

— В комнату Олив, пожалуйста.

Я ковыляю к дивану, опускаюсь на него и сбрасываю туфли. Бадди запрыгивает на диван и прижимается ко мне. Принимаюсь гладить его шерстку.

Слышу в коридоре топот ботинок Ривера. Несмотря на то, что сейчас он ведет себя как задница, мы ужинаем вместе почти каждый вечер, а я умираю с голоду.

Поэтому, я спрашиваю:

— Сегодня хочешь заказать или…

Звук захлопнувшейся входной двери заставляет меня замолчать.

Я поворачиваю голову к закрытой двери.

«Он что, просто ушел?»

Встав с дивана, что в нынешние дни требует некоторых усилий, ковыляю к окну как раз вовремя, чтобы увидеть, как грузовик Ривера сворачивает на улицу и уезжает.

Ривер

Я сижу в грузовике через дорогу, немного дальше от дома, за которым наблюдаю.

Наблюдаю и жду возвращения его обитателя.

Достав из центральной панели коробку с сигарами, достаю одну, отрезаю гильотиной кончик и закуриваю.

Глубоко вдохнув, втягиваю в себя дым.

Бабушка курила сигары. Каждый вечер после ужина она сидела на заднем крыльце, курила сигару и пила виски.

Я люблю запах сигар. Мне он напоминает бабушку. Дом. Единственное место, где я был в безопасности.

Вот почему я до сих пор живу в этом чертовом доме. Почему после смерти бабушки не могу заставить себя переехать.

Потому что это единственное место, где я когда-либо чувствовал себя по-настоящему защищенным после того, как этот больной ублюдок-отчим убил во мне все чувство безопасности.

Он забрал у меня все.