— Пожиратель.

Испуг и непонимание больно ударили по глазам, заставляя зажмуриться. Вэн удалился в прихожую кому-то звонить.

— Не надо его сразу сдавать, — попросила из соображений, что за помощь не платят предательством.

Одежда неприятно касалась кожи и начинало казаться, что она меня хочет задушить. Поэтому попыталась стащить с себя джинсы, а справившись, бросила их на пол. Следом полетели носки. Стянула с себя кофту. Только тогда значительно полегчало. Я залезла в одном белье под мягкое одеяло, укутавшись в него с головой. Невообразимо хотелось замереть и погрузиться в сон. Но пришлось довольствоваться малым, пока Вэн не выдаст своего решения по ситуации и не отправится домой.

— Я попросил друга приехать посмотреть тебя.

— Врач?

— Нет, но он хотя бы скажет, миновала ли опасность. Ты выглядишь плохо.

— Хуже, чем обычно?

Вэн не ответил, с раздражением тыкая в экран своего телефона.

— Я его знаю? — решила выяснить кого ожидаем.

— Сомневаюсь. Вряд ли.

— Понадоблюсь. Будите, — последнее сказала не очень громко, сопротивляться навалившейся усталости не было больше сил, и краткий сон казался самым верным вариантом.

***

— Она давно должна была уйти, — негромко сказал мужчина, мельком взглянув на кровать, где, укутавшись в одеяло, затихала жизнь.

— Если ты не собираешься помогать, зачем пришел? — сквозь зубы процедил Вэн.

— Чтобы убедиться, что эта проблема исчезнет. — Он отшатнулся, уклоняясь от летящего в его лицо кулака.

— Она еще жива, — зло прошипел Вэн.

— Тебе не надо было в тот раз взывать к её душе, тогда б ничего этого не случилось. А сейчас ты привязался к ней, и считаешь себя ответственным за то, что она не видит смысла ни в чем, кроме как собирать для тебя эмоции. Ей лучше умереть, это обезопасит и тебя, — спокойным тоном настаивал неизвестный.

— Не тебе решать для кого что лучше. — Вэн глубоко вздохнул, пристально смотря в глаза того, кому по силам невозможное. — Спаси Нику, — тихо и нараспев выдохнул он.

Мужчина хохотнул.

— Пытаться воззвать к моей душе — глупо.

— Глупо? Я не вчера родился и прекрасно знаю, как ангелы контактируют с нами. — Вэн сделал шаг в сторону мужчины, пытаясь схватиться того за ворот пальто.

Гость ловко увернулся, выкручивая руку взывающего за спину и прижимая его к стене. Вэн не стал вырываться. Он получил чего хотел — человеческой реакции.

— Спаси Нику, — повторил он приказ.

***

Сны мне не снятся, я просто погружаюсь в непроглядную тьму. Мой мозг отключается. В моем случае, сон — это краткий миг, за который проходят многие часы в реальном времени. Когда приходит время вставать, мозг включается, подобно ноутбуку. Я вижу вокруг себя тьму, но понимаю, что могу открыть глаза.

А если физическая усталость накапливается до неприемлемой отметки, то мой мозг игнорирует все внешние раздражители. Такое случается не часто, но имеет место быть.

На какой-то момент мне показалось, что я просыпаюсь, но открыть, как обычно, глаза не удалось. Я четко чувствовала своё тело, которое не откликалось ни на один приказ мозга.

Каждый вдох давался с трудом, а выдыхать было значительно легче. Мышцы расслаблялись, переставая заставлять легкие раскрываться. Под собственной тяжестью грудь опускалась и буквально выдавливала из меня воздух. Выдох приносил облегчение уставшим мышцам.

С каждым разом желание заставлять себя дышать уменьшалось. Вдохи становились редкими и значительно короче, а выдох затягивался на возможный максимум, замирая в ожидании настойчивого требования от организма очередного глотка воздуха. Стук сердца слышался подобно тихому эху, отражающемуся об телесную оболочку. Удары редкие и ленивые.

От размеренного хода внутренних процессов отвлекло прикосновение. Кто-то приложил ладонь к моему лбу. Затем меня подхватили на руки, устраивая на коленях. Сразу вспомнилось детство. Мама подобным образом укачивала меня спать, когда я была совсем еще маленькой.

Я чувствовала одеяло, окутывающее меня, и крепкие объятья. Попыталась понять кто это. Но никаких привычных вещей — эмоции и запахи от неизвестного не исходили. Или это я совсем отключилась от внешнего мира? Смогу выяснить это, лишь когда открою неповинующиеся мне глаза.

Одеяло одернули. Ладонь незнакомца легла на грудь: большая, теплая, с грубой кожей.

— Дыши, — тихим шепотом велел он, царапая лоб своей щетиной.

Голос казался бесцветным, никого не напоминающий. А негладко выбритые щеки подтвердили, что это не Вэн.

Привычную тьму залило светом. Он обнимал меня со всех сторон, прогревая тело насквозь.

В груди что-то отозвалось в тихой попытке засиять, но на фоне окружавшего меня света, потерялось. Я дышала чаще и увереннее, полностью растворяясь в невероятной неге.

— Про-сы-пай-ся, — донеслось до меня одно слово, растягивая нараспев.

Нехотя открыла глаза и зажмурилась от яркого света, заливающего комнату через ничем не занавешенное окно. С кухонной зоны слышался шум, а запах еды напомнил, что мне давно пора поесть.

— Давай, вставай. — Вэн обернулся. — Поешь, да я пойду.

Пошевелилась в постели, проверяя в каком состоянии тело. Мышцы немного ноют, но терпимо. Села, прислушиваясь к своим ощущениям. Вэн уже выкладывал яичницу на тарелку.

Сползла к краю кровати, поближе к шкафу. Собралась с силами и встала. Из шкафа достала халат и накинула на себя.

— Что у тебя по курсам осталось? — спросил Вэн, когда я устроилась за кухонным столом и принялась ковырять желтки.

— Должно быть еще пару занятий. Одно проведу в поле. Второе будет посвящено повторному написанию экзаменационных тестов.

— Куда их потащишь и когда? — Он уперся руками в столешницу и нависал надо мной, словно на серьезном допросе.

— В эту пятницу в ТРК Радуга. Народу там сейчас из-за предновогоднего ажиотажа будет много и сбор разрешен.

— Одной тебе пока не стоит шататься по городу, — серьезный тон был подкреплен нервным раздражением. — Не стоит думать, что всё прошло. Тот ли из Эйфории, или кто другой, может попытаться напасть вновь. Мы тебя и так еле вытащили.

Его беспокойство и это «мы» все же заставили меня спросить:

— И кто этот друг? Ушел и даже не дал поблагодарить его.

Вен ухмыльнулся.

— Рад, что ты не забываешь про стандартные нормы поведения. Но пустая благодарность тому, кто просидел с тобой почти сутки, не нужна.

— Могу подарить коньяк, или что там мужчинам сейчас дарят в благодарность?

— Он не пьет. Но я ему передам, если хочешь, что ты расстроилась из-за того, что не познакомилась с ним?

Эти слова заставили меня замереть, вспомнив необычный сон, и прислушаться к себе. Нет. Точно. Все как обычно. Тишина.

— Я не расстроилась.

— По поводу безопасности — сиди дома, на занятия и обратно добирайся на такси. Еду заказывай на дом. По магазинам тоже не стоит шататься.

— И как я буду работать, если дома велишь сидеть?

— У тебя больничный. Будет оплачиваться, как обычно.

— С премией?

Вэн задумался, пристально глядя мне в глаза. Возникло сомнение, но он его быстро подавил.

— Хорошо. С премией.

— В таком случае — договорились.

На его телефон поступило сообщение.

— Закрой за мной, — сказал он, не отрывая взгляда от дисплея, и направился в прихожую.

Вэн обулся и накинул пальто.

— И, — он обернулся ко мне и пригрозил пальцем, — держись подальше от того пожирателя.

— Он мой студент, — напомнила я, — а это значит, что это невозможно.

— Курс скоро окончиться, — парировал Вэн, — и на этом вы должны разойтись. Не мне тебе напоминать, что пожиратели опасны.

Он ушел, а я осталась одна в пустой квартире с недожаренной глазуньей.

Два дня лежать в постели и смотреть в белый потолок — умею, но давно не практиковала. Мысли вертелись вокруг странных ощущений. Сон — не сон. Не знаю. Будучи ничем не занятой, было сложно перестать хвататься за тающие воспоминания о свете и тепле, разливающееся по каждой клеточке тела. Голод и пустой холодильник — единственное, что заставило переключиться на насущное.