— Куда эти собаки треклятые смотрели тогда? — возмутилась Розанна, имея в виду сотрудников «Цербер», видимо.

Одевать амулет я не спешила, а ведьма смотрела на меня, словно ожидая еще вопросов. Можно бы было вывалить на неё всё, что я знаю и что не понимаю, но зачем? Да, она пытается помочь, но опять же, зачем? Придется остаться с котом и амулетом, пока сама не разберусь что к чему. Но последний вопрос, на удачу, все же задала:

— А что за организация стала искать пустого?

— Ой, я не помню, как они там называются. А тебе зачем? Что удумала? Явиться к ним на милость? Не советую. Им не стоило начинать такие изыскания и ставить столь бесчеловечные опыты. А тебе лучше подальше от них держаться. Вот что я тебе скажу, как пожившая и повидавшая всякого.

Слишком много ограничений для меня. Держись от того, от этого. Сиди дома. И так жизни никакой не было. Просто плыла по течению. А тут выкинули на берег и жди, когда разрешат вернуться в привычный ритм.

Я встала, думая покинуть ведьмовской дом, но хозяйка меня остановила, схватив за руку.

— Но, давай не будем расходиться на грустной ноте, — с улыбкой сказала она. — Дай я гляну, что будет дальше.

— С учетом покушений возможно несколько вариантов. И для их прикидки мне не нужна ведьма, — попыталась остановить её порыв сухим заявлением.

— Давай посмотрим, — елейно протянула она, разворачивая мою ладонь к своему лицо. — Надо же, — она расплылась в ехидной улыбке, — долго проживешь. — Затем прикрыла глаза и добавила: — Да, любовь и не с таким справлялась.

Я молчала, эти слова казались бредом сумасшедшего. Какая любовь? Я давно никого не люблю. И слава богу. От этого лишь одни проблемы. И как показал последний опыт — очень большие.

— Да ты прям сердцеедка, — засмеялась ведьма, а мне смешно не было, даже в мыслях. — Интересно, кого ты выберешь. Всё так неоднозначно, не вижу четкого будущего, — посетовала она.

— Если это всё, я пойду. — Забрала свою руку и направилась в прихожую.

— Я не хотела оскорбить тебя. — Ведьма поспешила за мной. — Просто помни, что настоящая любовь — когда любишь всем сердцем и душой. — Я обулась и потянулась за пальто, а Розанна все продолжала: — Хоть от души у тебя, считай, ничего не осталось, но сердце все ещё с тобой.

Это показалось мне сродни издевательству над инвалидом. Мол у тебя нет ног, но руки все ещё при тебе. Да, но ног данный факт не вернет… Но ты сиди и радуйся, что рук не лишили.

Я замоталась шарфом и натянула шапку. Ведьма уже оделась, желая проводить до ворот. Больше она ничего мне не сказала, лишь пожелала долгих и счастливых дней жизни. Правильно, почему бы не кинуть в спину уходящего ещё один камень. Спрашивается: что еще взять с ведьмы?

Я вернулась домой. Кот не стал любопытствовать, как все прошло. Он пытался скрыть свой интерес, но, видимо, поняв, что у меня нет желания общаться на эту тему, расспросами донимать не стал. Я переоделась в домашний трикотажный костюм и устроилась за ноутом. Ведьмовской амулет положила рядом, так и не решила — буду ли его одевать. До прихода Йена я успела сделать несколько важных дел, которые откладывала до последнего. Может, я и не праздную Новый год, но этот праздник все-таки вынуждает меня сделать чуть больше обычного.

В итоге за делами не заметила, как пролетело время. Звонок в дверь заставил покинут насиженное место, добраться до прихожей и прислушаться к отголоскам эмоций с той стороны. Я почувствовала лишь легкое смятение. Взглянула в глазок и увидела Йена. Он был серьезен и напряжен. И куда делась его привычная веселость?

— Привет, — просиял он, когда я открыла дверь и пригласила внутрь. — Вот, — он протянул небольшой тортик, — надеюсь сладкое ты ешь?

Я забрала подношение и спросила, прежде чем уйти на кухню:

— Чай?

— Да, давай.

Я приготовила две чашки и включила чайник. Кот молча следил за происходящим, свернувшись калачиком на кровати. Он спокоен — хороший знак. Возможно. Йен сам справился с замком, закрыв входную дверь, избавился от куртки и обуви и затем прошел в комнату.

— А это кто? — он замер, указывая на кота.

— Арчибальд.

— Не помню, чтобы у тебя был кот.

— Не было. Пришлось пустить в виду последних событий.

— Каких событий? — Йен нахмурился, и беспокойство скользнуло в его ауре.

— То нападение с коктейлем.

— Арчибальд? — Он прошел к столу и устроился перед ноутом, а потом все же перевел взгляд с кота на монитор. — Ты что, заболела на самом деле?

— Нет. С чего такие мысли? — И вспомнила, что не закрыла браузер с сайтом одной аптечной сети, что доставляет лекарства прямо на дом. — Нет. Это так, просто смотрела цены.

Он не стал спрашивать зачем и хорошо, объяснять было долго и лень. Я все же собиралась говорить о нем, а не о себе.

Сложно было поверить, что этот сияющий от счастья парень способен хладнокровно осушить хотя бы одного человека. Хорошо, что Йен не умеет уплотнять свою ауру, как Розанна и Михаил — это облегчало мне процесс выявления лжи.

Я поставила перед ним чашку с чаем. Йен поспешил подавить очередную вспышку беспокойства. Не стала спрашивать, что не так. Надо будет — расскажет сам. Я вернулась за тортом, чтобы отрезать кусочек для гостя.

— Тебе надо побольше стульев, — спокойным тоном отметил Йен.

— Зачем? Мне одного достаточно.

— А теперь, когда я пришел, где будешь сидеть? Или будешь есть свой торт стоя? — он посмотрел на меня с вызовом, силясь скрыть улыбку.

— Могу стоя. Могу устроиться на кровати.

Йен лукаво прищурился, я заметила любопытство, но с чем оно могло быть связано, не поняла. И он ничего не сказал, чтобы мне объяснило его эмоциональные вспышки.

Я вручила ему кусочек торта, сама же со своей кружкой чая села на кровать, подобрав ноги под себя.

— Не будешь торт? — спросил он, отправляя кусочек в рот. — Вкусный, попробуй.

— Потом. Я недавно ела. К тому же, говорить с набитым ртом неудобно. — Он округлил глаза. — Удивлен, что я позвала поговорить и именно это собираюсь сделать? — спросила просто так. Захотелось.

— Ты пригласила, — и указал на меня ложечкой, как будто этим все и сказано. — Вот только тема разговора, думаю, мне не понравится. — Тревога отразилась на лице Йена, заставив нервно дрогнуть губы, искажая его и так не симметричную улыбку.

— Возможно, — я не стала врать, — но, чтобы точно понять, скажи, чем ты занимался до вчерашнего дня, после того нападения на меня?

— Да ничем особенным, — он растерялся и начал пытаться припомнить детали. — Выполнил пару заказов, в пятницу был на занятии… Но это ты и так знаешь. В выходные? В субботу встречался с друзьями у Константина — играли в разные настолки, разошлись под утро следующего дня. Потом был дома. Больше ничего такого. — Он не на шутку испугался, так словно его пытались уличить в чем-то незаконном.

— Семью мистера Айзинга осушили, — произнесла я, смотря как побледнел Йен.

Сильный страх охватил его на несколько секунд, но резко сменился на сомнение, а потом осталось лишь разочарование.

— Ты думаешь, что это я сделал? А я-то решил, что ты не такая, как все. Но даже без своих эмоций, ты оцениваешь предвзято.

— Я еще не оценила. И спрашиваю, чтобы понять, какой ты.

— Какой я пожиратель?

— Да.

Он уставился на меня, думая о чем-то своем. А я словно впервые видела этого человека. Черты четкие. Выражение сосредоточенное и серьезное. После его бесконечных улыбок и радости, этот Йен был похож на снег, падающий за окном, — обманчиво пушистый и холодный.

Он склонил голову и, глядя себе под ноги, заговорил:

— Я никогда никого не осушал. Я не способен на такое. Почему — говорить не собираюсь. Просто знай, что это так, — для подтверждения своих последних слов, Йен посмотрел на меня уверенным и серьезным взглядом.