Мой первый фильм почти готов. Он оказался самым дорогостоящим проектом студии. Фактически еще предстоит некоторая доработка, которая может потребовать и моего участия, но я уже буду задействована в следующей ленте. Господин Майер быстро подобрал мне новую роль. Я буду дочерью в инсценировке классики, а именно «Швейцарская семья Робинзонов». Я только что прочла книгу. Душераздирающая история. Трудно поверить, что такое бывает: в ловушке, оторванная ото всего мира, окруженная дикими зверями, семья прикладывает все усилия, чтобы выжить и найти хоть какую-то пищу. Однако господин Майер считает, что сюжет будет иметь большой успех у зрителей, а я доверяю его мнению.

Кажется, Тоби была права, сказав: «Дорогуша, ты на пути к великим вершинам!»

Пятница, 10 мая 1940 года

Дорогая Присцилла.

Голландия, родная Голландия, моя тезка, приняла удар захватчиков! Мы с дядями и Марго весь день не отходили от приемника. (К счастью, открытого боя не велось.) Страшно подумать, что сейчас переживает невинная страна. Наши сердца стонут за ее беззащитных жителей. Если б только Америка вступила в войну. Может, я, как актриса, в силах чем-то помочь.

Спрошу совета господина Майера.

Среда, 12 июня 1940 года

Дорогая Присцилла.

Господин Майер преподнес мне к дню рождения потрясающий, изумительный подарок!

Студия «Фокс» не могла начать работу над одним проектом, пока не определит отношение общественности к войне, и господин Майер выкупил его для меня. Я всецело отдамся новой задумке, как только будет готов фильм о швейцарской семье.

Я буду играть дочь главной героини в картине «Замужем за нацистом». Сценарий потрясный! В конце я сдаю своего отца, заявляя, что он шпион, и спасаю плотину Гувера от взрыва. Теперь я больше не чувствую себя такой беспомощной и бесполезной.

Пятница, 15 сентября 1940 года

Дорогая Присцилла.

Сегодня лучший вечер в моей жизни.

Я была на премьере «Волшебника страны Оз» в «Китайском театре Граумана».

Выйдя из лимузина, я поправила свою норку (изумительную накидку от Адриана), надвинув ее на плечи, и тут засверкали вспышки. Мне трудно было поверить, что я скоро увижу свое имя — Анна Холлэнд — на широком киноэкране. Я шла словно во сне. И была в восторге во время всего просмотра. Горжусь своей работой и очень рада, что мое имя теперь будет ассоциироваться с такой замечательной картиной, на которой, я уверена, вырастет не одно поколение. Дети поймут, что мужеством, умом и добрым сердцем можно преодолеть любые трудности. (Будет ли преувеличением увидеть в Злой Ведьме символ фашистской тирании?)

И, дорогая Прис, должна признаться, что осталась прежней киноманкой, несмотря на внешний антураж. А зал был усыпан звездами! (Хотя, к моему огорчению, тебя среди них не оказалось, потому что ты занята съемкой «Четырех матерей» — продолжением «Четырех дочерей» и «Четырех жен»). Насколько приятно было встретить людей, которыми я восхищаюсь много лет. Мне даже посчастливилось пожать руку Чарли Маккарти и его «партнеру» Эдгару Бергену[3].

Как говорят музыканты, «они балдежные».

Воскресенье, 2 декабря 1940 года

Вчера произошел странный случай. Я обязательно должна тебе об этом рассказать.

На съемочной площадке у меня разболелась голова, и я попросила сделать перерыв на несколько минут, чтобы полежать и прийти в себя. Войдя в гримерную, я поразилась, увидев свою наставницу Тоби в объятиях рабочего сцены. Платье задрано до ушей, а помада размазана по всему лицу. Она была похожа на пугало. Вместо того чтобы замяться, она рассмеялась и сказала: «Ой, милочка, ты же ведь ничего не имеешь против? Девушке нужно как-то развлекаться. За это ее не могут уволить и запретить работать наставницей».

Я ничего не ответила и вскоре осталась в комнате одна с холодным компрессом на лбу.

Я не могла выкинуть из головы образ стиснутой в мужских руках Тоби. Мою грудь переполняло отвращение вперемешку с влечением.

Подсознательно меня уже посещали эти противоречивые ощущения, как в Амстердаме, так и последнее время. Помню, я однажды спала в одной кровати с подружкой (Бонитой Гренвил), и мне безумно захотелось поцеловать ее, что я и сделала. Меня практически каждый раз вгоняет в экстаз, как вижу обнаженную женскую фигуру, такую, как, например, у Джин Харлоу. Она так завораживает меня своей красотой и утонченностью, что слезы сами катятся по щекам.

Мала ли я для подобных ощущений? Иногда мне кажется, что сама жизнь непостижимо ускорила все процессы, и я не в силах более сопротивляться.

Если б у меня был парень!

Четверг, 12 июня 1942 года

Дорогая Присцилла.

Я получила еще один чудесный подарок от дяди Луиса! (Это уже становится традицией…)

Он скоро получит серию фильмов о мальчике Энди Харди, которые были заморожены со времени смерти Джуди Гарленд. И я буду в них играть с Микки Руни! Дядя Луис считает, что, поскольку мне двенадцать, я достаточно созрела, чтобы представлять «интерес» для Микки, который на семь лет старше меня, хоть ему столько и не дашь. (Всего пару лет назад, к примеру, в «Городе мальчиков», он все еще играл детскую роль.)

Не могу словами передать, как мне нравится работать с Микки. Он такой красавчик!

Не ревнуй меня, Прис!

Понедельник, 1 июля 1941 года

Дорогая Присцилла.

Тяжелое положение родителей то и дело приходит мне в голову, круша радостное настроение. Я запинаюсь и забываю слова. Иногда я чувствую себя невероятно виноватой за то, что они остались там и страдают за меня. Хотя порой мне кажется, что уверенность в нашей с Марго безопасности должна придавать им силы в любых трудностях. Я ведь знаю, что они искренне любят нас обеих, несмотря на естественные разногласия, что случались между нами.

Добилась ли бы я столько в жизни, если бы осталась в Амстердаме? На этот вопрос у меня никогда не будет ответа, хотя иногда перед самым сном мне мерещится, каково мне было бы там, и эта нереальная альтернатива и пугает, и восторгает меня.

Понедельник, 18 июля 1941 года

Дорогая Присцилла.

Я прочла сценарий к фильму «К Энди Харди приходит любовь» и должна признаться, что в нескольких местах краснела. Не то чтобы в нем было что-то неприличное — вовсе нет! Просто предстоит нелегкое испытание моего профессионализма: придется разграничивать истинные эмоции и те, что диктует роль.

Понимаешь, я влюбилась в Микки!

Я не лгу, Прис! Хватило одной встречи. Он такой славный обольститель! (Он со мной отнюдь не флиртовал. Микки безупречный джентльмен и, возможно, ничего ко мне не испытывает…) Но той ночью только он мне и снился.

Сны развеялись. Когда дядя Ганс поцеловал меня утром, я чуть не закричала: «Почему на твоем месте не Микки?» Я думаю о нем постоянно и твержу про себя весь день: «О Микки, милый, милый мой Микки!..»

Кто сумеет мне помочь? Нужно жить и молиться Богу, что однажды Микки прочтет в моих глазах любовь и скажет: «О Анна, если бы я только знал, я давно был бы твоим».

Воскресенье, 7 декабря 1941 года Дорогая Присцилла.

Вот теперь мы точно вступим в войну. Разрушение Перл-Харбора пробудило дремлющего титана — Америку. Весь Голливуд перестраивается, чтобы внести свой вклад. Кто знает, может, скоро я увижу Пима с Мамс. Я куплю им большой дом на холме, в нем будет много-много комнат и даже потайная пристройка, где мы сможем укрываться от моих почитателей!

Четверг, 14 февраля 1942 года Дорогая Присцилла.

Я получила валентинку от Микки! Он сделал это из вежливости, или, может…

Тоби советует: «Не бросайся на него как отчаянная, малышка. Пусть он немного погадает и поразмыслит».