Однако долго это не продлилось. Ни Егор, ни Зак, ни прочие желающие приобщиться к «секретам» прославленного геройского семейства не смогли заставить себя заниматься, по сути, ничем. Всё же после тяжёлых учебных будней хочется куда более осмысленного досуга. Даже Джульетта, которая и впрямь фанатела по моей маме — что по началу очень смущало, но постепенно я привык — продержалась всего неделю. И лишь Пепе, каким-то чудом научившийся довольно быстро входить в нужное состояние, до сих пор медитирует вместе со мной, что, учитывая его непоседливую натуру, только усугубляемую скоростной сверхспособностью, ещё более удивительно.

Пару дней назад я всё же дал волю своему любопытству, расспросив о том, что же заставляет его продолжать. Ответ оказался неожиданным: даже на самом базовом уровне медитация помогает ему справляться с недугом, причиняющим серьёзные неудобства в повседневной жизни. Как выяснилось, у него имелись проблемы со сном — он плохо засыпал, постоянно ворочался, а иногда и вовсе проводил ночи не сомкнув глаз, либо в полудрёме. Насколько я понял из его скомканных объяснений, это было как-то связано со сверхспособностью, ведь чем сильнее она становилась, тем хуже ему спалось. Да, закономерность проследить не так уж трудно. И хоть по Пепе этого не скажешь, ведь обычно он выглядел довольно бодрым, здорового сна ему явно не хватало. Постоянная бодрость тоже утомляет, хоть и не физически.

Врачи объясняли это переходным возрастом, уверяли его, что всё нормализуется, как только гормоны перестанут шалить и способность прекратит на них реагировать, а пока лишь прописывали лёгкие седативные препараты, которые уже и помогали-то через раз. Сам же Петя от наших занятий хоть сколько-то положительных результатов не ждал, и подошёл ко мне больше по приколу. Но как только у него начало что-то получаться, он, по его собственному признанию, впервые за последние пару лет выспался, как нормальный человек. Так что в его искренней заинтересованности сомневаться не приходилось. В общем, за время совместного «просиживания штанов» мы неплохо так сдружились.

— Жду не дождусь завтрашних занятий. Наконец-то мы собственными глазами увидим Полигон! А то эти хмыри со старших курсов чего только о нём не рассказывают…

Если бы он ещё не отвлекался время от времени сам и не отвлекал меня, а то прям как мой младший брат, честное слово. Впрочем, я к такому уже привычен и вполне могу абстрагироваться от окружающего.

— Например, что у них там целый загон с Извергами есть, представляешь?

— Да врут они всё! — Непроизвольно вырвалось у меня.

— Вот и я так думаю. Зачем держать тварей, кормить каждый день и всё такое, если они за забором в лесу табунами бегают? К тому же…

— У-а-а!.. — Сладко зевнул я, поняв, что сейчас поможет только тяжёлая артиллерия.

— Эй, это запрещённый приём! — Вскинулся Пепе.

— Ничего не зна-а-а-ю, — в этот раз я так старался, что чуть не свернул себе челюсть.

— Ну ладно-ладно, намёк понял, — он вздохнул, после чего прикрыл глаза и сел ровнее, — замолкаю.

Отлично, ещё десять-пятнадцать минут тишины мне обеспечены!

***

— Все собрались? — Оксана Александровна придирчивым взглядом осмотрела каждого из выстроившихся перед ней Барсов. — Отлично!

Точно также, с разных сторон от нас, остальные руководители проверяли своих подопечных. В начале октября погодка не баловала — задувал прохладный ветер, с неба уже который день подряд моросил мерзкий дождик, из-за чего различить собравшихся, одетых в синие форменные куртки с накинутыми на головы капюшонами, можно было лишь по нашивкам со звериными мордами на плечах и спине. В такое ненастное утро куда приятнее нежиться в постели, чем мокнуть под дождём, но ради долгожданной поездки на Полигон можно вытерпеть и не такое.

Впрочем, долго ожидание не продлилось — к общежитию подкатил автобус, и мы быстренько попрыгали внутрь. Полигон хоть и считался частью Артемьевки, но, насколько я смог узнать, располагался за территорией Кампуса. Оно и не удивительно, особенно, если слухи про Извергов — правда. Пролетающие за окном пейзажи с приходом осени, как это обычно и бывает, приобрели исключительно мрачный и унылый вид, словно серая пелена опустилась на глаза, не давая разглядеть яркие краски.

За других не поручусь, однако у меня, вопреки всему, настроение было приподнятое. Прошедший месяц оказался полон на впечатления. В таких условиях предаваться унынию и осенней апатии нет никакой возможности. Впрочем, у того же Тимохи это получалось, даже когда стояли тёплые и солнечные деньки. Но видно такой уж он человек — всегда серьёзный и сосредоточенный. Месяц назад я назвал бы его попросту угрюмым, но сейчас мне так уже не кажется. Хотя с ним всё так же тяжко находить общий язык. Не то, чтобы мне этого прям хотелось, вот только вожатая уже все уши нам прожужжала на тему сплочённости.

Сам же я за это время успел получше узнать своих новых товарищей, да и с некоторыми ребятами из других отрядов познакомился. Конечно, до Егора нам всем вместе взятым далеко, ведь он успел докопаться не только до выпускников, но и сошёлся с пацанами из других училищ, расположенных в Кампусе. В который уже раз жалею, что рыжего определили к Акулам, его коммуникативные навыки и умение собирать всевозможные слухи нам бы пригодились.

Были у меня успехи и по части общения с противоположным полом — я уже практически не запинался при разговоре! Совместные тренировки, во время которых приходится постоянно друг с другом переговариваться, сделали своё дело. К сожалению, поближе узнать кудряшку у меня пока не получилось. Нет, она не уклонялась от общения ни с кем из одногруппников, вот только смотрела на нас как будто свысока. Я бы назвал это замашками старосты, что только подчёркивалось время от времени проскакивающими в её голосе поучающими нотками. И это при том, что ни старосты, ни неофициального лидера у нас пока не выявилось.

Тем не менее, не оставил я без внимания и других девчонок. Проще всего оказалось с Джульеттой. Если бы я интересовал её не только лишь в качестве сына Яшмы, всё было бы и вовсе замечательно, а то некоторые вопросы о маме то и дело ставят меня в тупик. Ну вот зачем ей знать, какой она предпочитает шампунь? Варя на её фоне казалась тихоней, но это только до поры — при необходимости она могла высказать своё веское слово, добавляя себе убедительности угрожающе подёргивающимися кончиками волос. Выглядело это, признаться, жутковато.

Олеся Царёва предсказуемо стала головной болью для всего отряда. С одной стороны, она обожала скандалить и не слишком любила работать, что выливалось в многочисленные конфликты, когда дело касалось дежурства по этажу. С другой же — она умела использовать то, что обычно принято называть женскими чарами. Выгляди она не так сногсшибательно, с этим не было бы никаких проблем, однако при её внешних данных она не то, чтобы вила из пацанов верёвки, вовсе нет, но… скажем так: чтобы отказать ей в просьбе, требовалось сделать над собой серьёзное волевое усилие. Впрочем, кудряшка бдила за тем, чтобы никто не остался без общественно-полезной работы, так что их препирательства слышал весь этаж, и хорошо если только один.

Последняя из моих одногруппниц, которую теперь все называли не иначе как Машкой, тоже оказалась тем ещё фруктом.

— Это не Машка, а самая настоящая Машугли, — пошутил как-то Пепе, — только воспитали её не волки, а Изверги!

Каспарян и впрямь была несколько… диковата. Специально она никого не задевала, зато могла нагрубить в ответ на обычное приветствие. Похоже этот стиль общения был настолько ей привычен, что попросту въелся в подкорку, и зачастую она даже не задумывалась, когда на пожелание доброго утра отвечала что-то вроде «иди в жопу!». Впрочем, в отличие от нашего недогота, она хотя бы честно старалась влиться в коллектив. Народ это прекрасно видел и прощал ей некоторые вульгарности. По большей части…

— Кажется подъезжаем, — привлёк моё внимание сидящий рядом Зак, уставившись в окно.