Был ли Хартман тайным тузом? Копатель говорит, что это так, он и его чертов нос. Хорошее доказательство: запах, которого никто не чует. Копы будут просто в восторге. Единственный способ подтвердить рассказ Копателя – найти куртку. Джэй задумался, куда бы он эту куртку спрятал, но единственное, что пришло на ум, был шкаф, а все шкафы были обысканы куда как хорошо.

Хорошо бы кетчупа и к сандвичу.

– Ви! – громко позвал Джэй.

Она подошла с кофейником и остановилась, увидев, что его чашка еще полна.

– Чего тебе, золотце?

– Кетчупа, – сказал Джэй.

Ви возмущенно взглянула на него.

– Господи, – сказала она. – А это что? – ткнула она пальцем.

Джэй моргнул. Бутылочка с кетчупом все время была здесь, на столе, у окна, между салфетками и подставкой с солонкой и перечницей. Ви одарила его обиженным взглядом и удалилась. Джэй взял бутылку, отвернул крышку и вытряхнул на тарелку изрядную дозу. Надо же быть таким дураком, эта чертова штука все время была на столе перед его глазами.

И тут до него дошло.

Забытое кладбище, несколько десятилетий неухоженное, превратилось в островок дикости в городе. Многие могилы за годы небрежения разрушились. Обветренные надгробия с выбитыми на них забытыми именами накренились, выдавленные корнями буйной растительности. Кладбище несло отпечаток печального разрушения, но Бреннана это не беспокоило. Ему нравилась эта молчаливая тьма. Тишина и покой, почти как в деревне.

Он оделся в темное и держал наготове свой собранный композитный лук. Лук был подходящим оружием в этом месте, окрашенный в темный, как укрывающая Бреннана ночь, цвет, тихий, как трупы, составляющие ему компанию во время ожидания.

Наконец молчание разорвал автомобиль, которого Бреннан не мог видеть, но услышал его приближение из своего убежища в кустах. Водитель припарковался у выщербленной кирпичной ограды кладбища и заглушил двигатель. Хлопнула дверь, и опять настала тишина.

Затем Бреннан услышал, что сквозь заросли движется что-то тяжелое.

Он застыл. Судя по звуку, Бреннан мог решить, что оно большое. Он втянул воздух, но не учуял никакого запаха, кроме опостылевшей городской вони, проникающей даже сюда. Он замер, задержал дыхание в тишине ночи так, что мог слышать шум крови в капиллярах ушей. Он слышал, как оно движется в поисках его через кусты и высокую траву.

Он тихо, как только мог, побежал сквозь заросли, стараясь оказаться подальше от этого. Оно остановилось и шумно нюхнуло воздух, будто пытаясь уловить его запах.

Он продолжал двигаться, описывая круги вокруг полуразрушенного мавзолея, где он когда-то сидел в засаде, охотясь на группу Белых Цапель, которые использовали инопланетное телепортирующее устройство для контрабанды героина. Он остановился, услышав громкое довольное шипение, будто сразу с десяток паровозов с удовлетворением выпустило пар. Охотник взял след.

Уже не заботясь о тишине, Бреннан понесся, перепрыгивая через сломанные надгробия и прорываясь сквозь переплетение сирени и шиповника, путь его освещал месяц, которому осталось несколько дней до полнолуния. Не обращая внимания на колючки, он проложил путь сквозь заросли и достиг подножия кирпичной стены, окружающей кладбище.

Позади послышался громкий треск, что-то длинное и извилистое прорвалось сквозь кусты сирени и шиповника и остановилось, сияя в ночи, лунный свет играл на его золотых и серебряных чешуйках.

Это был дракон длиной в двадцать футов, стройный, как змея. Четырехфутовые ноги оканчиваются острыми как бритва когтями, морда – тщательно сделанная восточная маска с зубами как ножи, выпуклыми красными глазами, из раздувающихся ноздрей – облака пара.

Это, должно быть, Ленивый Дракон. Исчезник послал его на встречу в образе, далеком и от мыши, и от хорошенького котика. Бреннан автоматически потянулся к колчану, пристегнутому на липучках к поясу, хоть и не был уверен, что стрела с самой мощной взрывчаткой способна нанести урон столь страхолюдной бестии.

Замки – ничего особенного. Из-за осторожности работа заняла в три раза больше времени, чем нужно, но наконец ему удалось сдвинуть засов. Джэй приоткрыл дверь и проскользнул внутрь прохладного и темного знаменитого десятицентового Музея диких карт на Бовери.

На настенном пульте в тишине мигал красный свет. Джэй подошел к нему и набрал ту же комбинацию цифр, что и Даттон во вторник вечером. На такие вещи у него была хорошая память; мигающий красный сменился постоянным зеленым.

Теперь, когда он был один, внутри музея было еще страшнее, чем когда его вел Даттон. Он крался сквозь залы, в которых на него взирали восковые фигуры, в каждой тени ему чудились засевшие в засаде джокерские младенцы-монстры. Он два раза заблудился, прежде чем добрался до сирийской диорамы.

Освещение было выключено, и Джэй едва различал за стеклом очертания восковых фигур, застывших в своем движении. Саид уже начал падать. Хирам сжал кулак, бедняжка Пророчица в одиночестве держала в руке окровавленный нож. Где-то по центру был Хартман.

Было слишком темно, чтобы разглядеть сенатора как следует. Где-то должен быть вход. Он взглянул на ряды кнопок управления спецэффектами, нажал на одну из них. Внутри диорамы включились скрытые светильники, и Джек Браун засветился золотом. От восковых фигур протянулись тусклые тени. В тусклом свете белый костюм Палача сделался желтым, как одуванчик, металлические когти Пилигримы засияли. У одной из стен выделялся с трудом различимый на фоне задника контур двери.

Он отпустил кнопку и обшаривал взглядом вокруг, пока не обнаружил дверь с надписью: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». За ней был темный, душный и узкий проход. Джэй зажег спичку и двинулся, держась за стену рукой. Дверь в Сирию была не заперта.

Джэй отбросил сгоревшую спичку и зажег новую. В темном стекле отражался его двойник, в свете пламени изгибались и двигались восковые фигуры. Джэй осторожно переступил через д-ра Тахиона, лежащего без сознания в арабском одеянии, протиснулся между Золотым Мальчиком и Чудом-Юдом и прошел под нависающим Саидом к тому месту, где стоял Грег Хартман.

Хартман был при галстуке, рубашка выглажена и накрахмалена. Он был в рубашке с рукавами. Джэй удивленно заморгал. И тут позади послышались мягкие шаги.

Он обернулся как раз вовремя, чтобы заметить громоздкую фигуру в черном плаще, вырисовывавшуюся над ним, и уловить обрушившийся со свистом кулак. Первый удар почти оторвал ему голову. От второго, точно в грудь, он перестал дышать. Спичка куда-то потерялась. Кулак размером с бетонный блок ударил по голове сбоку и отбросил его в сторону. Джэй тяжело упал на воскового террориста.

Когда он лежал в оцепенении, ему пришло в голову, что Чудо-Юдо не участвовало в том турне ВОЗ.

Размышлять об этом долго не пришлось. Джэй почувствовал, как его сгребли руки, пальцы которых стальными тросами впились в его плоть. Толчок вверх – и он летит. Его окружили осколки стекла, и тут на него обрушилось что-то твердое и холодное. Это, наверное, пол, подумал он.

Бреннан внезапно осознал, что собирается выстрелить не в ту мишень. Он развернулся, ухватился за верх растрескавшейся кирпичной стены, окружающей кладбище, и забрался наверх.

Исчезник, облокотившись на капот припаркованной у ворот кладбища машины, курил сигарету. Бреннан нахмурился, наложил стрелу, поднял лук и выстрелил. Исчезник, увидев прошившую капот и глубоко вошедшую внутрь двигателя стрелу, глубоко затянулся.

– Боже мой! – Он постоял, разглядывая древко, обернулся и посмотрел во тьму. – Йомен?

– Отзови Дракона, – ответил Бреннан, – или следующая войдет тебе в правый глаз.

Исчезник колебался.

– Имей в виду! – выкрикнул Бреннан, оценивая возможность, выстрелив уже лежащей на тетиве стрелой, вытянуть из колчана новую со взрывчаткой, наложить ее и поразить Дракона, прежде чем тот не размозжил его.

Пальцы его напряглись в готовности выпустить направленную на Исчезника стрелу; тут капитан «Кулака тени» отозвался: