Потом шло недолгое обсуждение фильма, в ходе которого народ делился своими впечатлениями. Мои впечатления были, мягко говоря, не очень, поэтому я молчала, чтобы не расстраивать будущих кинокритиков своей однозначной позицией, состоящей лишь из пары слов. Хрень полнейшая!

Но неудачная американская киношка явно не была поводом, чтобы придаваться унынию в этот пятничный вечер. И так я думала ровно до того момента, пока не вышла за порог школьного кинозала за компанию с Куртом и Лондоном в окружении свиты из нескольких бройлеров.

«Как там гласит народная мудрость? Беда не приходит одна? О, да! Прямо в точку!» – подумала я, заметив на выходе из кабинета Зиту и Гиту.

Но они даже не взглянули в мою сторону, чем немного удивили меня. Гита тут же перехватила Курта и, оттащив его к стенке, впилась в его губы в отнюдь не целомудренном поцелуе. Зита же, по традиции, начала строить глазки Лондону, который, закатив глаза, стоял в ожидании того, когда его приятелю перестанут делать искусственное дыхание. Мне, собственно, не было дела ни до одного, ни до другого, ни, уж точно, не до сестер Фернандес, поэтому, закинув рюкзак на плечо, я бодро зашагала по коридору.

— Постой, Кэти! — окликнул меня женский голос.

Обернувшись, я пропустила толпу тех, кто вышел из кабинета вместе с нами, и обнаружила стоящую посреди коридора Зиту. Самым странным было то, что она улыбалась. Сначала я покрутила головой, чтобы выяснить, кому предназначалась эта открытая улыбка, но поблизости никого не было, и стало ясно, что этот лучезарный оскал был адресован именно мне.

— Да? — неуверенно пробормотала я.

— Можно тебя на минутку? — елейным голоском прощебетала девушка, оглядываясь на сестру.

— Курт, мы скоро, — отлипнув от парня, проговорила Гита, улыбаясь футболисту. — Нам нужно кое-что обсудить с Кейт, это насчёт показа мод. Мы хотим представлять русский национальный костюм, уверена, первое место нам будет обеспечено.

— Ладно, жду тебя на парковке, — пожав плечами, произнес Курт. — Погнали, чувак, это их девчачьи дела, — обратился он к Лондону, который, не скрывая замешательства, смотрел то на меня, то на близняшек. — Пока, Кейт, увидимся в понедельник! — жизнерадостно так бросил мне Курт и, хлопнув Лондона по плечу, погнал его по коридору.

Я-то сразу поняла, что тут что-то не чисто, наблюдая за тем, как коридор пустеет, а миссис Хочкис закрывает кабинет. Зита с Гитой продолжали одаривать меня своими голливудскими улыбками плохих актрис, а я пыталась предугадать момент, когда они перейдут в наступление. Но сестры выглядели такими умиротворенными, что я даже растерялась.

— Кэти, мы… просто хотели поприветствовать тебя в нашей школе, — начала Гита. — Наверное, это нужно было сделать сразу, но… лучше поздно, чем никогда. Верно?

— Эмм, допустим, — ответила я, скрестив руки на груди. — Это всё?

— Ну… почти, — сказала Зита. — Нам нужна твоя помощь. Это по поводу костюмов для показа мод. Знаешь, мы сами моделируем и шьем наряды, а потом выступаем на школьном показе, — пояснила она.

— А я-то тут при чем? Из меня модельер, как из… Курта балерина, — сказала я, заметив, как напряглась Гита.

Соглашусь, персону для фразеологизма я подобрала крайне неудачную и уже ждала, когда Гита наедет и предъявит свои права на квотербека, но она снова меня поразила. Закинув голову, девушка громко рассмеялся, еще и сказала сестре:

— Правда смешная шутка, Триш?

Та снова заулыбалась и продолжила:

— Кэти, нам важно знать твое мнение, правда. Может, сходишь с нами в мастерскую и взглянешь на эскизы своим ээээ… русским глазом? Для нас это очень важно. Ну же, Кэти, чего тебе стоит?

— Или ты нас боишься? — изогнув идеальную бровь, спросила Гита.

Вот если бы она это не сказала, хрен бы я куда пошла с ними. Но теперь это было дело принципа и чести. Чтобы Чесноковы и боялись кого-то?! Только не в мою смену!

— Шей, не говори ерунды! — одернула сестру Зита. — Идём, Кэти, это недалеко.

Понимала ли я, что эта их сценка артисток погорелого театра подстава подстав? Да ещё бы! Но не пойти – означало отступить и показать свою слабость, поэтому, изобразив полную невозмутимость, я пошла с ними.

Когда мы оказались в швейной мастерской, оборудованной по последнему слову техники, сестры покидали свои сумки на раскройный стол, стоящий у стены на входе, и предложили мне присесть за компьютер в дальнем углу кабинета. И, когда я уже ждала, что они начнут душить меня или наденут на голову пакет, устроившись за моей спиной, как экран монитора засветился, и передо мной появилось изображение русского народного костюма. Предположительно. Выглядел наряд довольно по-русски и по-народному, и придраться мне, собственно, было не к чему.

— Это один из вариантов, — прошелестел над ухом голос кого-то из сестер. — Полистай следующие эскизы и скажи, какой нравится тебе больше других.

— Ладно, — процедила я, нервно сглотнув, и схватилась за мышку.

Если сестры хотели заставить меня нервничать, то у них это неплохо вышло. Ожидание неизвестного действовало отрицательно на мою нервную систему, и я уже была в полушаге от того, чтобы прекратить весь этот цирк и прямо спросить у этих двух лицедеек, какого лешего они меня сюда притащили.

Но я не успела. Удаляющийся дружный топот за моей спиной говорил о том, что я проиграла. И я даже не удивилась, когда стальная дверь мастерской захлопнулась, а мой рюкзак исчез со спинки стула вместе с мобильником внутри.

— Что ж, Кэти, — глухо прозвучал голос одной из близняшек, — у тебя есть выходные, чтобы подумать о том, насколько плохо ты поступаешь, пытаясь увести чужого парня!

Соскочив со стула, я подбежала к двери и завопила:

— Откройте дверь, дуры ненормальные! — и прижала ухо к замочной скважине, в которой щёлкнул замок за секунду до того, как я оказалась возле нее.

— Что она сказала? — раздалось за дверью, и я поняла, что орала на них по-русски.

— Не знаю, — ответила ее собеседница. — Шей, а это не опасно? Два дня без еды…

— Ничего, я гуглила, без еды человек может прожить несколько недель, а ты видела её задницу? Да она нас сама благодарить будет!

А потом они просто взяли и ушли.

Стоя у закрытой двери в мастерской пустеющей школы имени Уильяма Роджерса, я осознала сразу два факта.

Первое. Катя Чеснокова – недальновидная, глупая и наивная девочка с Урала, раз позволила этим двум тощим куропаткам обвести себя вокруг пальца.

И второе. Предстоящие выходные обещают стать самым ленивым уик-эндом за всю мою сознательную жизнь.

Как говорится: «Нет худа без добра». Отдыхай, Чеснокова!

*От англ. kitty – котенок

**«Касабла́нка» (англ. Casablanca) — голливудская романтическая кинодрама 1942 года. Действие фильма разворачивается в начале Второй мировой войны в марокканском городе Касабланка, находившемся в то время под контролем вишистской Франции.

*** Речь идёт об одном из второстепенных персонажей фильма.

В том, что мне реально грозит провести выходные в закрытой мастерской, находящейся в цоколе школы, я убедилась после того, как минут десять тщетно пыталась выломать металлическую дверь, пятнадцать минут ковырялась в замке ножницами и три минуты просто материлась во весь голос. Благодаря каналу бабы Люси мой лексикон по части вульгарных и бранных слов был достаточно развит, посторонних нежных ушей поблизости не наблюдалось, поэтому я совершенно не стесняла себя в выражениях. Еще парочку непечатных слов я выдала, обнаружив, что интернет-кабель, подключенный к компу был с маниакальной аккуратностью перерезан, и все указывало на то, что эти стервы тщательно готовились к моему заточению. Об этом говорила и стоящая на видном месте бутылка воды. Судя по всему, мой труп им был ни к чему. По крайней мере, на сегодняшний день. Единственное, о чем не позаботились мои тюремщицы, был сортир. Но, возможно, того они и добивались – застать меня тут в понедельник с тощим задом и в обфуренных штанишках. Вот же воблы сушеные!