— Давай уедем сразу, как только они уйдут. Мне не по себе, — попросила я, наблюдая, как полицейский открывает дверь подвала.

— Так и сделаем, обещаю, — убедительно произнес парень.

Молодой офицер, фамилию которого так и не запомнила, осмотрев весь первый этаж, включая подвал, где совсем недавно состоялся акт нашего с Лондоном незабываемое примирения, направился к выходу на террасу, и я конкретно занервничала.

Затаив дыхание, я наблюдала сквозь стекло, как полицейский обошел бассейн и остановился неподалеку от закрытого джакузи. Несколько мгновений он смотрел прямо на него, пока его не окликнул старший напарник.

— Что у тебя, Боуи? — спросил темнокожий, который представился, как сержант Фэллон.

— Все чисто, — пожал тот плечами. — Никакого алкоголя, даже пустой бутылки нет.

— Наверху то же самое. Но почему там все спят? — спросил он, обращаясь к Лондону.

— Видимо… устали, — ответил тот. — Монополия отнимает очень много энергии.

— Ясно, — поджав губы, пробурчал Фэллон. — А чем это так пахнет? — спросил и, принюхиваясь, покрутил головой.

— Это хозяин дома печет блины, — ответила я.

Не мешало бы научить этого пекаря пользоваться вытяжкой!

Фэллон внимательно посмотрел на боевого товарища, и тот произнес:

— Я там все осмотрел.

— Что ж, тогда нам пора, — раскачиваясь на пятках, проговорил старшой. — Хочешь блины, Боуи? — спросил, криво улыбаясь.

— Блины? — удивился младший лейтенантик.

— Ну да, что мы зря сюда ехали? — усмехнулся тот.

Не дожидаясь ответа напарника, Фэллон повернулся и пошёл на запах. В воздухе, как никогда, пахло жареным. И стало понятно, что интуиция меня не подвела, когда через пару минут мы услышали голос Фэллона, прошуршавший в динамике рации:

— Боуи, я кое-что нашел. В кухне.

Теперь на запах и клич напарника отправился офицер Боуи, и мы с Лондоном, переглядываясь, потрусили вслед за ним.

В кухне, прислонившись к столешнице, стояли Курт и Олли. На лице Магуайра было какое-то странное выражение, а девчонка и вовсе выглядела бледной и испуганной.

— Значит это не ваше? — спросил Фэллон, обращаясь к Курту.

— Нет, впервые это вижу, — произнес тот, с обречённым видом взглянув в нашу сторону.

Я привстала на цыпочки и заглянула за плечо Лондона, чтобы понять, куда все смотрят. Что? Неужели сыр-бор был из-за того, что какой-то придурок засунул в микроволновку сигарету?

— Вы понимаете, что это уже не детские шалости? — суровым тоном проговорил сержант Фэллон. — Рассказать, что вас ждёт за хранение наркотиков?

Наркотиков?! Святые кочерыжки! Так это была не просто сигарета!

— Я вам говорю, что в первый раз вижу это, — повторил Курт с ледяной интонацией, удерживая испуганную Олли за руку.

— Тогда чье это? — продолжил Фэллон. — Мне нужно знать, иначе придется вас всех арестовать.

Арестовать?! Блин, он серьезно?! Ведь тогда мне точно влетит от мамы. И не только мне. Курта и парней могут выгнать из команды, и это будет еще не самое страшное.

— Это мой косяк, — проговорил Лондон, и все, кто был в этой кухне, устремили свои взоры на него.

— И где ты его взял? — спросил Фэллон.

— Нашёл… на улице, — пожал плечами парень.

Я вышла из-за его спины и с недоумением взглянула на Лондона.

Какого хрена он творит?!

— Покажешь, где? — продолжил сержант процедуру допроса.

— Нет, я не помню, — парень покачал головой.

— Упакуй это, — Фэллон обратился к младшему напарнику. — А ты поедешь с нами. Накинь что-нибудь, ты дошутился, парень, — и ткнул пальцем на Лондона, намекая на его полуголый вид и отвязное поведение.

— Что ты творишь?! — спросил его Магуайр, сверля взглядом, в котором негодование граничило с тревогой.

— Все нормально, — кивнул он другу, а затем улыбнулся мне, видимо, хотел таким образом приободрить. — Я сейчас, — повернулся к Фэллону, — только сниму со своей девушки футболку.

— Только без глупостей, — предупредил его коп. — Не делай себе хуже.

— Конечно, офицер.

Лондон взял мою руку и повёл из кухни в тот самый подвал, куда Олли перетащила мои вещи прежде, чем закрыть нас там каких-то полчаса назад. У меня возникло странное чувство, будто все это было очень давно и теперь казалось таким незначительным по сравнению с тем, какие последствия могли ожидать Лондона, учитывая ситуацию, которая всех поразила, грянув, как гром среди ясного неба над челябинской провинцией.

Я сняла с себя его футболку и надела водолазку.

— Зачем ты это сделал?! — набросилась на парня, повернувшись к нему лицом и протягивая ему футболку.

— А что еще оставалось? Ты думаешь, они бы просто ушли? Или бы тот идиот, что спрятал туда этот косяк, сам признался? — произнес он, натягивая на себя футболку. — Будем надеяться, что меня не посадят.

— Что?! Это возможно?!

— Да шучу я! Что мне будет из-за одной сигареты?! — спросил он слишком ветреным тоном. — Они снова вызовут опекунов, соцработника, станут воспитывать… Мне не привыкать тусоваться в участке, Кейт. Я это все уже прошёл в пятнадцать. Я крепкий орешек. — Он обнял меня и крепко прижал к себе. — Езжай домой с Куртом и Олли, а вечером я приеду к тебе.

— Обещаешь? — недоверчиво спросила и уткнулась лицом в грудь парня, обхватывая его руками.

— Обещаю, — он поцеловал в макушку, отстранился и пристально взглянул на меня. — Ты больше не сердишься?

— Теперь я сержусь еще сильнее, — недовольно ответила. — Как можно быть настолько… легкомысленным?! Ты хоть иногда думаешь о последствиях?!

— Именно о них я сейчас и думаю. Лучше пусть пострадает кто-то один, чем все. Ты так не думаешь?

— Герой нашего времени, — пробубнила, надув губы.

— Что-то знакомое, — сказал Лондон и задумчиво уставился сквозь меня.

— Если тебя посадят за хранение наркотиков, обещаю, что подарю тебе полное собрание сочинений Лермонтова. Уверена, похождения Печорина скрасят твои дни в тюрьме, — с досадой пробормотала и снова прижалась к нему. — Они же правда тебя отпустят? — спросила, ощущая, как в горле нарастает ком, а глаза предательски щиплет.

— Обязательно отпустят. Я же простой школьник, а не наркомафиози! — ответил он, поглаживая мой затылок. — Не переживай, Кейт. Со мной все будет в порядке.

— Парень, на выход! — раздался сверху голос сержанта Фэллона.

— Кать, ты почему ничего не ешь?

Мама отвлеклась от обсуждения с Риком сметы предстоящего в доме ремонта и вопросительно смотрела на меня, вынудив оторваться от партии игры в крокет и перестать гонять вилкой по тарелке несчастные тушеные бобы.

От Лондона за весь день не было ни весточки, что приводило меня в состояние, близкое к истерике. Из скудной информации, полученной в разговоре с Олли, стало понятно, что ситуация развивалась в точности по его же сценарию. После того, как парня увезли копы, родителей Олли и опекунов Лондона вызвали в участок, и до сей поры я не знала, чем все закончится для этого любителя брать на себя ответственность за чужие косяки. Во всех значениях этого выражения.

— Что-то нет аппетита, — выдав натянутую улыбку, ответила ей. — Я, наверное, пойду наверх, — и отодвинула тарелку с ужином, к которому так и не притронулась.

Мама покрутила в руке высокий стакан, а затем медленно подняла его и пригубила воду, смерив меня пронзительным немигающим взглядом оперуполномоченного челябинской полиции.

— Ты совсем ничего не рассказала о вашей поездке. Вечеринка удалась? Как все прошло?

На языке вертелись лишь три слова. «Секс, наркотики, рок-н-ролл». Но я не спешила с ответом, пока не выполнила со своим стаканом действия по тому же алгоритму.

— Да, было… весело, — кинула взгляд на свой смартфон, который в течение всего ужина невероятно раздражал меня своим немым безразличием, — мы купались, играли в… монополию… а утром Курт испек для всех блинчики.

— Блинчики? — переспросила мама. — Очень мило с его стороны. Мне нравится Курт, он очень серьезный молодой человек. Слышала, ему предлагают стипендию в Нотр-Даме.