Но люди... земные волчата... приобрели разум без всякого руководства.

Им не давали ответов, как ребенку дают знания родители и учителя. Они сами перешли от невежества к сознанию и провели долгие тысячелетия, двигаясь в темноте на ощупь.

Нуждаясь в объяснениях и не имея готовых, они приобрели привычку находить собственные! Атаклена вспомнила, как ей было интересно читать о некоторых таких объяснениях.

Болезнь вызывается «парами», или излишком желчи, или проклятием врага... Солнце движется по небу в большой колеснице... Ход истории определяется экономикой...

А в теле живет душа...

Атаклена коснулась пульсирующего бугорка под подбородком и вздрогнула, когда он отодвинулся, словно маленькое пугливое существо.

Ужасающая вещь, эта метафора, она страшнее, чем тутсунаканн, потому что вторгается в самое тело, в самую суть.

Атаклена застонала и закрыла лицо руками.

«Сумасшедшие земляне! Что они со мной сделали?» Она вспомнила, как отец призывал ее лучше узнавать людей, преодолеть свои предрассудки относительно обитателей третьей планеты Солнца. Но что вышло из этого? Она обнаружила, что ее судьба переплелась с их судьбами, и она бессильна повлиять на это.

— Отец, — вслух сказала она на галактическом-семь. — Я боюсь.

Теперь у нее остается только воспоминание об отце. Даже свечение нахакиери, которое она ощутила в Хаулеттс-Центре, больше недоступно для нее, может, исчезло навсегда. Она не может опускаться внутрь в поисках отца, потому что там ждет тутсунаканн, как некий подземный зверь.

«Опять метафора, — поняла она. — Они переполняют мои мысли, и собственные глифы приводят меня в ужас!»

Шум в коридоре заставил ее поднять голову. Занавес отдернули, и на пол лег треугольник света, на фоне которого была видна чуть согнутая фигура шимпа.

— Прошу прощения, мисс Атаклена, сэр. Не хотелось нарушать ваш отдых, но мы подумали, что вы захотите знать...

Атаклена глотнула, прогоняя комок из горла. Вздрогнула и сосредоточилась на англике.

— Да? Что случилось?

Шимп сделал шаг вперед, частично закрыв свет.

— Капитан Онигл, сэр. Я... Боюсь, мы нигде не можем его отыскать.

Атаклена замигала.

— Роберт?

Шимп кивнул.

— Его нигде нет, сэр. Он просто исчез!

Лесные животные останавливались и настороженно прислушивались. Шорох шагов заставлял их нервничать. Все без исключения, они прятались в укрытиях и оттуда смотрели, как большой зверь пробегает мимо, перепрыгивая с камня на мягкий суглинок.

К низкорослой двуногой разновидности, а также к тем большим зверям, что часто передвигаются на трех конечностях, они уже начали привыкать. Это волосатые и пахнут как животные. Но этот зверь совсем другой. Он бежит, но не охотится. Его преследуют, но он не пытается сбить преследователей со следа. Он теплокровный, но, отдыхая, лежит на полуденном солнце, которое могут выдержать только птицы.

Маленькие наивные существа не связывали бегущего зверя с теми, что летают в металлических и пластиковых остро пахнущих оболочках, потому что те всегда издают так много шума, и от них всегда так несет...

Но этот зверь... он бежит совсем без одежды.

— Капитан, стойте!

Роберт перескочил на следующий булыжник в осыпи. Наклонился, переводя дух, и посмотрел на своего преследователя.

— Устал, Бенджамин?

Офицер-шимп тяжело дышал, он наклонился, опираясь обеими руками о колени. Ниже по склону лежали остальные шимпы из разведывательной группы, некоторые на спинах, не в состоянии двигаться.

Роберт улыбнулся. Они, должно быть, решили, что его легко будет поймать. Ведь в конце концов шимпы в лесу как дома. И даже у самки хватит сил, чтобы схватить его и унести назад.

Но Роберт все рассчитал. Он держался открытой местности и использовал личное преимущество — длинные ноги.

— Капитан Онигл... — снова попробовал Бенджамин, переведя дыхание. Он поднял голову и сделал шаг вперед. — Капитан, пожалуйста, вы больны.

— Я себя отлично чувствую, — заявил Роберт, лишь немного солгав. На самом деле ноги у него начало сводить судорогой, правая рука болела: он сам снял свой гипс. И еще босые ноги...

— Блесни логикой, Бенджамин, — сказал Роберт. — Докажи мне, что я болен, и, может быть, я вернусь с вами в эти вонючие пещеры.

Бенджамин, мигая, смотрел на него. Потом пожал плечами, очевидно, готовый ухватиться за любую соломинку. Роберт доказал, что они не смогут догнать его. Может быть, логика на него подействует.

— Ну, сэр. — Бенджамин облизал губы. — Во-первых, тот факт, что на вас нет никакой одежды.

Роберт кивнул.

— Неплохо для начала. Я согласен, что простейшее, самое естественное объяснение моей наготы в том, что я спятил. Но оставляю за собой право предложить альтернативную теорию.

Шимп вздрогнул, заметив улыбку Роберта. Роберт не мог не сочувствовать Бенджамину. С точки зрения шимпа, происходит трагедия, и он никак не может предотвратить ее.

— Пожалуйста, продолжай, — сказал Роберт.

— Хорошо, — вздохнул Бенджамин. — Во-вторых, вы убегаете от шимпов, которые вам подчиняются. Патрон, который боится своих верных клиентов, не может быть в здравом рассудке.

Роберт кивнул.

— От клиентов, которые оденут на патрона смирительную рубашку и при первой же возможности накачают его успокоительным? Не пойдет, Бен. Если ты примешь мою посылку, что у меня есть причина для такого поведения, ты поймешь: я должен пытаться помешать вам, ребята, утащить меня назад.

— Хм... — Бенджамин шагнул вперед. Роберт небрежно перескочил на булыжник выше по склону. — Ваша причина может быть неразумной, — предположил Бенджамин. — Неврозы защищаются, они пытаются рационализировать нелепое поведение. Больной на самом деле верит...

— Хорошее доказательство, — жизнерадостно согласился Роберт. — Для дальнейших рассуждений принимаю, что моя «причина» на самом деле объяснение, предложенное неуравновешенным мозгом. Может быть, ты в обмен признаешь, что эта причина может быть разумной?

Бенджамин оскалил зубы.

— Вы нарушаете приказ. Здесь запрещено находиться.

Роберт вздохнул.

— Приказ ити, да еще штатского, офицеру морской пехоты? Шимп Бенджамин, ты удивляешь меня. Я согласен: Атаклена организует сопротивление. У нее к этому склонность, и большинство шимпов преклоняются перед ней. Но я предпочитаю действовать независимо. Ты знаешь, я имею на это право.

Разочарование Бенджамина было очевидно. Шимп, казалось, находится на грани истерики.

— Но вы здесь в опасности!

Наконец-то. Роберт гадал, сколько еще Бенджамин выдержит эту игру в логику, когда каждая мышца его дрожит от волнения: последний уцелевший человек в опасности. Роберт сомневался, чтобы в аналогичных обстоятельствах многие люди повели бы себя лучше.

Он собирался что-то сказать об этом, но тут голова Бенджамина резко дернулась. Шимп прислушался к небольшому приемнику. И на лице его отразилась тревога.

Должно быть, некоторые шимпы тоже услышали это сообщение, потому что переступали с ноги на ногу, глядя на Роберта с растущей паникой.

— Капитан Онигл, сообщение о звуковых сигналах на северо-востоке. Газовые роботы!

— Расчетное время появления?

— Четыре минуты! Пожалуйста, капитан, идемте!

— Куда? — Роберт пожал плечами. — Мы не доберемся за это время до пещер.

— Мы можем вас спрятать. — Но, судя по ужасу Бенджамина, он понимал, что это невозможно.

Роберт покачал головой.

— У меня есть предложение получше. Но нам нужно прекратить наш небольшой спор. Ты должен согласиться, что я здесь по уважительной причине, шимп Бенджамин. И немедленно!

Шимп смотрел на него, потом неуверенно кивнул.

— Я... у меня просто нет выбора.

— Отлично, — сказал Роберт. — А теперь раздевайся.

— С... сэр?

— Снимай одежду! И этот твой передатчик! Пусть все разденутся. Снимите с себя все! Во имя любви к патронам не оставляйте ничего, кроме кожи и шерсти. А потом идите сюда ко мне, к деревьям на вершине осыпи.