Но теперь прежняя обстановка казалась поистине спартанской. Пол накрыли плюшевым ковром, большую часть одной стены покрывала дорогая голографическая шпалера. Появились также удобства в виде кроватей, стульев и стола, и даже музыкальная установка.
— Нас подкупают, — сказал Фибен, перебирая кубы с музыкальными записями. — Черт возьми, у нас есть что-то нужное им. Может, сопротивление не разгромлено. Может, Атаклена и Роберт жалят их, и они хотят, чтобы мы...
— Это не имеет никакого отношения к твоему генералу, Фибен, — еле слышным шепотом отозвалась Гайлет. — Или почти не имеет. Дело гораздо серьезнее. — Лицо ее омрачилось, всю дорогу назад она молчала и нервничала. Иногда Фибену казалось, что он слышит, как вращаются колесики у нее в голове.
Гайлет знаком позвала его к новой голостене. В этот момент она изображала трехмерную сцену из абстрактных форм и рисунков — кажущуюся бесконечной последовательность блестящих кубов, шаров и пирамид, уходящих вдаль. Гайлет села, скрестив ноги, и повозилась с управлением.
— Дорогая установка, — сказала она чуть громче, чем необходимо. — Давай поиграем и посмотрим, что она может делать.
Фибен сел рядом с ней, а эвклидовы фигуры расплылись и исчезли.
Щелкнул контроллер под рукой Гайлет, и неожиданно стена растаяла и появилась новая картинка — широкий песчаный пляж. Небо, вплоть до низкого серого горизонта, закрывали тучи, грозящие дождем. В двадцати метрах от берега катились волны прибоя, такие натуральные, что ноздри Фибена расширились, пытаясь уловить соленый запах.
Гайлет сосредоточилась на управлении.
— Это, должно быть, общий план, — услышал Фибен ее негромкий голос.
Прекрасная морская сцена исчезла, и на ее месте оказалась сплошная стена листвы. Картина джунглей, такая живая и настоящая, что Фибену захотелось перескочить и скрыться в чаще, если бы здесь имелось средство таинственной «телепортации», о которой любят писать фантасты, а не высококачественное голографическое изображение.
Глядя на пейзаж, выбранный Гайлет, он сразу понял, что это не Гарт.
Перевитый лианами тропический лес полон жизни, шума, дрожи, цвета и разнообразия. Кричали птицы и обезьяны-ревуны.
«Земля», — подумал он. Позволит ли ему галактика когда-нибудь осуществить свою мечту и побывать на родине? Вряд ли, судя по теперешнему состоянию дел.
Слова Гайлет вернули его к действительности.
— Сейчас попробую сделать еще реальнее. — Шум усилился. Их окружили голоса джунглей.
«Зачем она это делает?» — подумал Фибен.
Неожиданно он кое-что заметил. Увеличивая уровень звука, Гайлет одновременно сделала красноречивый жест. Фибен моргнул. Знак на детской речи, язык жестов, которым пользуются детеныши шимпов до четырех лет, когда им становится доступна звуковая речь.
«Взрослые слушают», — предупреждал этот знак.
Звуки джунглей, казалось, заполнили комнату, отражаясь от остальных стен.
— Вот так, — сказала Гайлет негромко. — Сейчас они не смогут нас услышать. Можем поговорить открыто.
— Но... — попытался возразить Фибен и снова увидел жест.
«Взрослые слушают».
Его уважение к Гайлет еще более возросло. Конечно, она знает, что этот простой способ не помешает подслушать каждое их слово. Но губру и их агенты, должно быть считают, что шимпы глупы, и поверят, что могут говорить откровенно. И если они немного подыгрывают противнику...
«Какую сложную сеть мы сплетаем», — подумал Фибен. По-настоящему шпионское приключение. Забавно — по-своему.
Но он также знал, что авантюра эта очень опасна.
— У сюзерена Праведности возникла проблема, — сказала Гайлет вслух.
Ее руки по-прежнему лежали на коленях.
— Он тебе сказал об этом? Но если у губру неприятности, почему...
— Я сказала не «у губру», хотя, вероятно, это тоже справедливо. Я говорю о самом сюзерене Праведности. У него неприятности с другими руководителями. По-видимому, какое-то время тому назад священник допустил ошибку и теперь расплачивается за это.
Фибен поразился тому, что высокомерный повелитель чужаков снизошел до клиентов землян и сообщил такую новость. Эта мысль ему не понравилась.
Вряд ли такую доверительность можно назвать нормальной.
— А в чем заключалась ошибка? — спросил он.
— Ну, во-первых, — ответила Гайлет, почесывая колено, — несколько месяцев назад он настоял на десанте в горы солдат Когтя и ученых.
— Зачем?
Лицо Гайлет приняло нейтральное и строго контролируемое выражение.
— Они искали... гартлингов.
— Что искали? — Фибен замигал и начал хохотать.
Потом смолк, встретив предупреждающий блеск ее глаз. Она отняла руку с колен и подала знак быть осторожнее.
— Гартлингов, — повторила Гайлет.
«Поразительная глупость и сверхъестественный вздор! — подумал Фибен. — Только невежественные шимпы с желтыми картами пугают своих детей сказками о гартлингах». Приятно было думать, что умудренные опытом губру клюнули на такие россказни.
Но Гайлет эта мысль не казалась веселой.
— Ты должен понять, Фибен, как возбудился сюзерен, когда поверил в существование гартлингов. Представь себе, какая удача для клана, получившего права на предразумную расу, пережившую катастрофу буруралли. Самое меньшее из последствий — немедленная передача лицензии на Гарт. Ее отнимут у Земли и передадут губру.
Фибен понял ее мысль.
— Но... но почему он подумал, будто...
— Кажется, это дело рук посла тимбрими Утакалтинга, Фибен. Помнишь тот день, когда взорвался архив? Когда ты пытался вскрыть дипломатический сейф тимбрими?
Фибен раскрыл рот и снова закрыл. Он пытался думать. Что за игру начала Гайлет?
Очевидно, сюзерен Праведности знает, что именно Фибен — тот самый шимп, которого видели в дыму и запахе жареных губру в день взрыва бывшего посольства тимбрими. Знает, что именно Фибен играл в рискованную игру со стражем сейфа, что он потом сбежал по склону утеса под самыми клювами солдат Когтя.
Знает, потому что ему сказала Гайлет? Но в таком случае рассказала ли она о тайном послании, которое нашел Фибен в нише сейфа и отнес Атаклене?
Он не может ее об этом спрашивать. Предупреждающий взгляд заставлял его молчать. «Надеюсь, она знает, что делает», — искренне взмолился он.
Фибен чувствовал, как взмокли ладони, покрылся испариной лоб.
— Продолжай, — обронил он.
— Твое появление уничтожило иммунитет сейфа и позволило губру заглянуть в него, вскрыть сейф. И тут они решили, что им повезло. Саморазрушающиеся системы сейфа частично отказали. И в сейфе нашли доказательства того, что посол тимбрими самостоятельно расследовал дело о гартлингах.
— Утакалтинг? Но... — И тут до Фибена дошло. Он смотрел на Гайлет, вытаращив глаза, потом согнулся и закашлялся, пытаясь подавить хохот. Краткий речевой барьер оказался настоящим благословением: Гайлет не пришлось утихомиривать его. Он кашлял и бил себя в грудь. — Прошу прощения, — выговорил он наконец с трудом.
— Теперь губру считают это искусным розыгрышем, — продолжала Гайлет.
«Без шуток», — молча подумал Фибен.
— Вдобавок к фальсификации Утакалтинг изъял из местной Библиотеки все файлы, связанные с возвышением, чтобы сюзерену показалось, что что-то скрывают. Губру дорого обошлась эта шутка Утакалтинга. Например, сюда привезли планетарную Библиотеку исследовательского класса. И они потеряли в горах немало ученых и солдат, прежде чем разобрались.
— Потеряли? — Фибен наклонился вперед. — Как потеряли?
— Шимпы-партизаны, — сжато ответила Гайлет, и снова бросила предупреждающий взгляд. «Послушай, Гайлет, — подумал Фибен. — Я ведь не дурак». Он прекрасно понимал, что нельзя говорить о Роберте и Атаклене. Он даже подумать о них боялся.
Но сдержать улыбку не смог. Вот почему кваку были так вежливы! Если шимпы ведут войну, и ведут по правилам, с ними в таком случае следует обращаться с минимальным, но уважением.
— Шимпы горных областей пережили тот первый день! Они ужалили захватчиков и продолжают жалить их! — Это он может себе позволить. Будет лишь правдоподобнее.
