Вспышки повторялись все чаще. В поле зрения наблюдателей находилась по меньшей мере сотня объектов приблизительно одинакового размера. Джейкоб взглянул на дальномер. Семьсот миль.
Когда расстояние сократилось до двухсот, стала отчетливо различима форма объектов. Магнитоядные имели форму правильных тороидов. Издали стадо представлялось скоплением крошечных обручальных колец голубого цвета. Все кольца имели одну и ту же ориентацию — вдоль электромагнитного волокна.
— Они выстраиваются вдоль магнитного поля на том участке, где напряженность поля максимальна, — пояснила Джейкобу Хелен, — и вращаются вокруг своей оси, генерируя электрический ток. Трудно сказать, как они перебираются из одного активного региона в другой, когда конфигурация магнитного поля начинает меняться. Сейчас нас больше интересует, что заставляет их держаться вместе.
Несколько крайних тороидов, не переставая вращаться, вдруг начали раскачиваться. Зеленое сияние залило солнечный корабль, исчезнув через мгновение.
Один из пилотов взглянул на Джейкоба.
— Мы только что прошли сквозь лазерный шлейф одного из тороидов. Кратковременные вспышки, подобные этим, не могут нанести нам вред, но если мы окажемся сзади или снизу стада, то у нас могут возникнуть проблемы.
Темное облако плазмы, то ли более холодной, то ли более быстрой, чем окружающий газ, прошло прямо перед кораблем, на несколько секунд полностью перекрыв обзор.
— Для чего им нужен лазер? — спросил Джейкоб.
Де Сильва пожала плечами.
— Кто знает. Для динамической устойчивости. Или в качестве двигателя. Возможно, как и нам, для охлаждения. Тогда в их структуре должно иметься твердое вещество. Но в любом качестве лазер обладает мощностью, способной пробить своим зеленым лучом наши экраны, настроенные в основном на красный диапазон. Только поэтому мы и смогли их обнаружить. Ведь как бы огромны ни были эти создания, здесь они всего лишь иголки в стоге сена. Мы могли бы искать их миллионы лет, да так и не обнаружить. В области альфа-линии водорода магнитоядные абсолютно невидимы. Поэтому для наблюдения мы приоткрыли пару диапазонов в зеленой и синей областях. Разумеется, длина волны их лазера в этот диапазон не попадает! Выбранные нами линии вполне спокойны и оптически слабо прозрачны. Непонятно, откуда берутся эти голубые и зеленые огоньки. Но, надо признаться, они вносят приятное разнообразие.
— Да, сейчас мне, пожалуй, понравилось бы все, что отличается от этой проклятой красноты.
Корабль наконец прошел сквозь темное облако, и тут выяснилось, что они почти у цели.
Джейкоб судорожно сглотнул слюну и на мгновение прикрыл глаза. Открыв их, он издал возглас изумления и восторга.
Если говорят, что рыба плывет косяком, а львы образуют прайд, то здесь подошло бы только одно слово — вспышка. Свечение было таким ярким, что солнечная хромосфера могла показаться чернотой открытого космоса.
Ближайшие к кораблю тороиды поблескивали свежей зеленью распустившейся листвы. Вдали лазерный луч, пройдя сквозь плазменное яблоко, рассыпался суматошным темно-зеленым мельканием.
Каждый тороид искрился ореолом.
— Синхротронное излучение, — сказал кто-то за спиной Джейкоба. — Эти младенцы действительно вращаются. Есть мощный поток частиц с энергией свыше ста киловатт!
Особенно бешено вращался тороид поблизости, на расстоянии не более двух миль. По его внешнему краю, как своеобразное ожерелье, кружился геометрический хоровод. Темно-синий восьмигранник сменялся пурпурными прямоугольниками и снова возникал перед глазами. Полный оборот вокруг блестящего изумрудного кольца занимал у него несколько секунд.
Хелен, стоя у командного пульта, не сводила глаз с приборов. По ее бесстрастному лицу мелькали отблески сине-зеленого сияния, превращая коменданта в персонаж средневековых карнавалов. Всякий раз, когда Хелен поднимала голову, из глаз вылетал сноп изумрудных искр, придавая ее облику нечто совсем уж демоническое.
Внезапно все вокруг окуталось синей хмарью. Очередная световая вспышка высветила на теле кольцеобразного существа причудливый узор. Он явно напоминал сплетение нервных и кровеносных узлов. Зеленые артерии пульсировали, сплетаясь с искрящимися небесной голубизной венами. Зеленые и синие линии бились в противофазе, то набухая, подобно созревшей виноградной лозе, то сжимаясь и испуская облака крошечных световых треугольников. Невероятный цветок стряхивал двумерную пыльцу, рассеивавшуюся мельчайшими трехчастичными столкновениями вокруг неевклидова тела тороида. Внезапно все геометрические фигуры одновременно обрели совершенную правильность, а обод бублика ощетинился бесчисленными углами и гранями крошечных двумерных созданий.
Похоже, это была кульминация. Узор вокруг обода потускнел, а сам тороид словно бы отступил, стремясь затеряться в гуще себе подобных. Зелено-голубое свечение ослабло. Красный цвет снова заливал палубу.
— Они приветствуют нас, — сказала Хелен. — На Земле еще хватает скептиков, которые уверяют, что магнитоядные представляют собой лишь некие искажения магнитного поля. Им бы следовало взглянуть на это зрелище. Мы наблюдаем несомненные проявления жизни. Создатель не знает пределов в своем творчестве.
Она легко тронула пилота за плечо. В следующее мгновение корабль отклонился в сторону.
Джейкоб был согласен с капитаном, хотя логику Хелен вряд ли можно было назвать научной. Он тоже не сомневался, что тороиды — живые существа. Их действия, будь то и впрямь приветствие, или же просто реакция на появление чужеродного объекта, были действиями живого организма. Возможно, даже разумного.
Старомодное имя Верховного Божества, упомянутое Хелен, словно осенило всю эту красоту.
Палуба корабля медленно поворачивалась, стая магнитоядных постепенно уходила вниз, Хелен склонилась над микрофоном.
— Отправляемся на поиски Призраков. Помните, мы здесь для изучения не магнитоядных, а их Пастухов. Чтобы их заметить, необходимо вести постоянное наблюдение. Поскольку во всех предыдущих погружениях мы обнаруживали Призраков лишь по счастливой случайности, то я прошу всех присутствующих быть предельно внимательными и сообщать мне обо всех необычных явлениях.
Де Сильва поманила к себе Куллу, и они начали тихо совещаться. Прингл время от времени кивал круглой головой, фарфоровое сверкание меж складчатых губ выдавало сильное возбуждение. Выслушав капитана, Кулла направился по гравитационной петле на обратную сторону палубы, где находились приборы. Сейчас там тоже не по мешал бы живой наблюдатель. Лазерные существа могли появиться снизу, вне досягаемости расположенных по краю палубы детекторов.
— Несколько раз они объявлялись прямо над головой, — напомнила Хелен Джейкобу. — И, как правило это были самые интересные случаи. Именно тогда мы наблюдали антропоморфные фигуры.
— И что, они исчезали всякий раз, прежде чем корабль успевал повернуть? — спросил Джейкоб.
— Исчезали или же поворачивали синхронно с кораблем, все время оставаясь над головой. Настоящие бестии! Было от чего прийти в ярость. Но такое поведение позволило нам предположить, что здесь замешано пси. В конце концов, вне зависимости от их побуждений, откуда они могут знать, что приборы у нас расположены по краю платформы? И как, скажите на милость, они могут достигать такой синхронности, если им неизвестны наши намерения?
Джейкоб задумчиво смотрел на Хелен.
— Но почему бы не установить несколько камер здесь? Ведь это, наверное, не так уж и сложно?
— Нет, совсем не сложно, — согласилась Хелен. — Но инженеры не захотели нарушать симметрию корабля. Пришлось бы прокладывать кабель сквозь палубу. Кулла убедил нас, что в этом случае была бы уничтожена последняя возможность для маневра в случае разрушения стасис-экранов... Хотя эта возможность и так достаточно эфемерна. — Она помолчала. — Бедняга Джеффри! Его корабль, тот самый, что вы осматривали на Меркурии, с самого начала был оборудован записывающими устройствами, сориентированными и вверх, и вниз. Это был единственный корабль подобной модификации. Так что нам придется обходиться приборами, расположенными по краю палубы, собственными глазами и несколькими переносными камерами.
