Парис этого не допустит. Не опустится до подобного.

"И ты не сможешь заставить меня. Не сможешь их соблазнить. Понял? Прекрати это прямо сейчас или же я отрежу свой член и буду смеяться, наблюдая как мы умираем".

"Но… но…"

"Нет! Никаких оправданий, никаких просьб. Он не будет ни с кем спать, ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Ни за что". Парис с решительностью, шокировавшей его, понял, что спать будет только с Сиенной. И плевать, насколько слабым его это сделает. Его руки ещё покалывало от прикосновения к её мягкой, тёплой коже. Он всё ещё ощущал её сладковатый, тропический аромат. Воин не откажется от всего этого, ни на что не променяет.

— Эээй. Вообще-то, я всё ещё здесь, — сказала Виола, надув губы как маленький ребёнок. — Тебя не волнует, что я могу уйти, если ты не дашь мне то, что я хочу?

У Париса уже и так терпение подходило к концу, чтобы сейчас нянчиться с богиней.

— Ты не можешь покинуть замок, ясно? Это самое безопасное для тебя место. Безопаснее, чем крепость в Будапеште. Гален со своими Ловцами не сможет сюда войти серьёзно не пострадав, а если и попытается, мы все будем об этом предупреждены.

К тому же, Парис заметил алые полосы на каждом окне и каждой двери, и точно знал, что это кровь Уильяма. А это значит, что тени-монстры не смогут снова попасть внутрь.

— Кто говорит о заботе о нашей безопасности? Нам нужно развесить мои портреты там, там и там, — говоря это, Виола указывала направления.

— Я прослежу за этим и сообщу дизайнеру, — мрачно ответил Парис.

— И там.

Разврат ещё не оставил попытки завалить богиню, и член Париса ощутимо дёрнулся, заставив воина заскрежетать зубами.

Спору нет, богиня была восхитительной. Естественная женственность и сексуальность там, где у многих её не было, даже после столетий тренировок.

И в прежние времена Парис уже давно бы забрался на неё. Отбросить в сторону её индивидуальность, и Виола была бы обычной дурочкой, коих у Париса было великое множество. Да ещё и с такими соблазнительными формами.

Теперь же, познав такое полное удовлетворение, воин ни за что не согласится ни на что иное, сколько не уговаривай.

Для него это сделало стройное тело Сиенны. Оно вызвало в нём голод, сделало слепым к остальным. Её запах, её вкус возносили его на такие вершины, достичь которых Парис никогда и не надеялся.

— Ты просто невыносим, — сказала Виола.

Это он невыносим? Право слово.

— Ты можешь всё оформить здесь по своему вкусу. Счастлива? — Если не сменить тему, то богиня не умолкнет до конца дня, который окончится тем, что он отрежет ей язык. — Кстати, где твой пёсик?

— Моя маленькая принцесса отдыхает в моей новой комнате. Путешествия так тяжелы для её хрупкого телосложения.

— Конечно. — Потому что все тасманские дьяволы обладали хрупким телосложением. И что заставило назвать самца "принцесса"? Парис провёл рукой по лицу, уставший, голодный и опустошённый изнутри. Вот гадство.

Как только он убедится, что Эшлин и младенцы вне опасности, то тут же отправится на поиски Сиенны, чтобы убедиться, что у неё всё хорошо. А потом он её отпустит, чтобы ей не причинял боль тот факт, что он вынужден спать с другими женщинами.

Но, возможно… возможно он будет любить её в последний раз. Секс с Сиенной являлся чем-то невообразимым, не только потому, что она восстанавливала его силы, излечивала его и доставляла самое невыразимое из возможных удовольствий в его жизни, а потому что это было его желание.

Их желание. Их желания и потребности совпадали.

В этом не было ничего порочного. Чего-то гадкого или эгоистичного. Они прикасались друг к другу, целовали друг друга, овладевали друг другом, потому что ему это нравилось, потому что страсть разгорелась в нём ярким пламенем.

— …слушаешь меня? — Виола в раздражении всплеснула руками.

Парис покачал головой, почти обронив правду, но вовремя спохватился. Поступи он так и её демон придёт в ярость. Она будет таскаться за ним подобно маленькому потерявшемуся щенку.

— Да, эээ, весьма любопытно.

Перед ним взад и вперёд расхаживал Мэддокс. Рейес попытался остановить его похлопыванием по плечу, но воин отмахнулся от него и продолжил ходить.

Затем попытался его успокоить Люциен, но Мэддокс отмахнулся и от него. И зря. В наказание Анья сбила его с ног.

— Почему я всегда пытаюсь помочь в безвыходных ситуациях? — произнесла Виола. — Ты такой эгоистичный, отворачиваешься от меня, когда мне столько нужно тебе сказать. Хотя, чего тут удивляться. Я о том, что ты женился из-за меня, и даже ещё не поблагодарил об этом.

— Кхм-кхм, как я уже говорил, это безумно интересно, — рассеянно произнес Парис. А потом до него дошёл смысл её слов. — О чём ты говоришь? — Он развернулся на скамейке и пристально уставился на богиню. — Ты только что произнесла слово "жениться" в отношении меня?

— Именно. Я никогда не повторяю свои слова, если, конечно, сама того не желаю. Обычно, это происходит, когда речь идёт о шелковистости моих волос, неотразимости глаз и сексуальности моего тела. Эй, разве у кого-то есть такие аппетитные формы? Такая перчинка в характере?

"Я не переживу, если она начнёт пересказывать свою жизнь".

— Уточни, на ком я женат и когда это состоялось?

— Ой, неужели я снова позабыла тебе рассказать? Ты женился на своей призрачной подружке, как только нанёс себе татуировки. Это обряд заключения браков с уже умершими. Пепел к пеплу, прах к праху, ну и всякое такое. Она не замужем за тобой, и может выбрать кого её душе угодно, не нарушив древние законы и не понеся никакое наказание.

Парис как рыба открывал и закрывал рот, пока Виола говорила и говорила, и говорила.

— Заткнись хоть на секундочку. Как я женился на Сиенне?

Молчание.

Но взгляд Виолы рассказал предостаточно.

— Извини, — пробормотал он. — Я просто поражен. Я не могу… То, что ты сказала, не… Ни в коем случае…

— Ты женат. Отчасти именно поэтому ты способен её видеть и ощущать. Ты неразрывно с ней связан.

Связан. Его разум на какое-то мгновение замкнуло. Он связан. Женат на Сиенне. Она его. Его женщина. По-настоящему. Его жена. Навечно.

Его

Жена.

И не взирая на все выкрутасы своего тела, жаждущего чуть ли не каждую женщину на сто миль вокруг, Парис не мог ему поддаться, не нарушив закона, о котором даже не слышал, и не понести за это наказание. Наказание, об исполнителе которого он даже не догадывался.

Реакция демона на других женщин теперь была объяснима. Разврат двигался верным путём. Из-за обязательств Париса по отношению к Сиенне, любая его измена теперь будет кормить демона.

Хотя, занятие любовью с Сиенной будет иметь тот же эффект. Парис женился на ней до того, как отыскал, и с тех пор они трижды ублажали друг друга.

— Ты уверена? — прохрипел Парис, когда в монологе Виолы наступила пауза. Он понял, что давно этого хотел. Воин так сильно хотел, чтобы это оказалось правдой, что мог почувствовать вкус собственного предвкушения.

Мог почувствовать гул в крови и шум в ушах. Ему хотелось быть связанным с Сиенной самым неразрывным из способов.

Виола похлопала его ладонью по макушке.

— Как будто я хоть раз оказывалась неправой. Но, Парис, послушай меня. Нам нужно хоть на минуту стать серьёзными.

А разве они не серьёзны?

— То, что ты только что говорила о браке, не было серьёзным? — Он убьёт её. Просто надавит на сонную артерию и богине конец.

— Естественно, серьёзно. — Виола заключила лицо Париса в ладони. Выражение её лица стало печальным. Затем она вздохнула и облизнула губы. — М-м-м, ты так хорошо пахнешь. — Она начала наклоняться, ближе… ещё ближе. Уткнулась носом ему в шею. — Очень, очень хорошо.

Глупый демон.

— А теперь признайся, — произнесла она тихим, слегка охрипшим голосом. — Ты считаешь меня самой прекрасной женщиной из всех, что когда-либо видел? И что ещё более важно, моя одежда, случаем, меня не полнит?