Она отрывисто и часто дышала, затерявшись во всепоглощающей страсти. И в сексе. Чёрт, и в Парисе. Его яйца напрягались всё больше и больше, скользя по её бёдрам.

Сиенна попыталась освободить руки — так по-детски, неужели он не отпустит её? — но хватка Париса оставалась по-прежнему крепкой. Её соски при каждом толчке потирались о его грудь, это трение разжигало все виды пламени: удовольствие, похоть, неистовую потребность, удовлетворение. Свободной рукой Парис обхватил её подбородок.

— Посмотри на меня. — Он замедлил толчки.

Прошло какое-то время, но, в конечном счете, она повиновалась. Её орехового цвета глаза мерцали лихорадочным блеском, зрачки были расфокусированными.

— Ты не оставишь меня. Слышишь? Не оставишь. Ты принадлежишь мне.

— Я… — Сиенна снова вскрикнула, внутренние стенки её влагалища сжались, пытаясь задержать Париса внутри. Она приподняла бёдра… ещё выше… и ещё, невзирая на вес воина, она пыталась заставить его войти как можно глубже.

Демон Разврата кричал от удивительного удовольствия.

И Парис кончил. Оргазм пробежал электрическим разрядом по его позвоночнику, растекаясь жидким пламенем от яичек по члену, и воин излил своё семя в неё. Он кончал снова и снова, настолько мощно, что перед глазами замерцали звёзды.

И когда абсолютно опустошённый Парис открыл глаза, то увидел распростёртую под собой Сиенну, на которую он рухнул и, вероятно, даже чуть придавил к матрасу. Воин скатился с неё, но из-за того, что они по-прежнему были соединены, он увлёк за собой и Сиенну, которая уютно устроила голову между его шеей и плечом.

Наступила долгая тишина, в течение которой пара восстанавливала дыхание и замедляла сердцебиения, но в это время Парис осознал, что у него никогда не было такого секса и никогда не будет. Чёрт, да он и не стремился к этому.

— Раньше я никогда не была вспыльчивой, — тихонько пробормотала Сиенна.

Парис гладил её вверх и вниз по позвоночнику.

— Что ж, теперь ты такая. Могу это подтвердить.

Сиенна играючи прикусила его ключицу. Парис ожидал, что Разврат тут же отреагирует, но демон, похоже, уснул.

— Нам не стоило этого делать.

— Я хотел тебя успокоить, и мне это удалось. Миссия выполнена.

Сиенна снова прикусила его ключицу.

— Я говорила о том, что мы не должны были заниматься сексом в ярости.

— Ничего не мог с собой поделать. В гневе ты прекрасна, — ответил воин.

— Так и есть. Есть ли хоть что-нибудь, в чём ты меня не превосходишь? А то я начинаю немного комплексовать.

— Если выяснишь, потренируешь меня, чтобы исправить это?

— Так много, что ты потеряешь к себе уважение.

Парис рассмеялся. Он просто ничего не мог с собой поделать. Он был… счастлив. Сиенна поддразнивала его, словно они друзья. Они и были друзьями.

— Я не собирался спать с богиней, — сказал воин. — Клянусь. Я никогда не пересплю с этой женщиной.

Сиенна поцеловала его в местечко над сердцем.

— Не делай этого. Не обещай ничего подобного. Потому что, хоть я и ревнива и, да, легко впадаю в безудержную ярость, я бы предпочла, чтобы ты спал с тысячей женщин, подобных богине, чем ослаб и умер.

Его грудь напряглась. Парис осторожно вышел из её нежного, сладостного тела, и они оба застонали, ощутив потерю. Воин раздел Сиенну, разделся сам, затем положил пистолет на тумбочку рядом с кроватью, а клинок спрятал под подушку. Позаботившись о безопасности, он обнял девушку и привлёк к себе, сначала невинно поцеловав её соски.

— Нам стоит это обсудить. И выяснить причину твоего расстройства, потому что я знаю, что дело тут совсем не в богине, — сказал Парис. — Но всё это через несколько минут. Сейчас же мне хочется кое о чём тебе рассказать, а затем хочу, чтобы ты кое-что рассказала о себе. Я хочу получше тебя узнать. — Во всех смыслах.

Они не встанут с кровати, пока он не разберётся во всём, и только так.

— Лааадно.

— Сьюзан Дилл, — начал Парис. — Я заботился о ней. Хотел, чтобы у нас с ней всё получилось, но я слабел. В конце концов, я сдал и переспал с другой. Я чувствовал себя жалким. Сьюзан обо всём узнала, и с тех пор всё стало только хуже. Я не хочу, чтобы история повторилась с тобой.

— Что делает меня такой особенной? — прошептала Сиенна. — Я имею в виду, как ты смог быть со мной больше одного раза?

— Я и сам задавался этим вопросом, и думаю все, потому что моё желание превзошло демона.

— Это… О, Парис. Я никогда не слышала ничего прекраснее.

— Хорошо. Теперь твоя очередь для исповеди. Начинай рассказ.

— Я, ну… э-э, — начала Сиенна.

— Давай же, детка. — Парис запустил пальцы в её волосы. — Упусти из виду мою ужасную личность и отталкивающую внешность, и сделай уступку. Подскажи, как добиться твоего расположения.

Сиенна фыркнула.

— Я бы поспорила по части отталкивающей внешности.

— Но не об ужасной личности? Чёрт, детка, ты ранила меня в самое сердце.

Очередное фырканье быстро переросло в звонкий смех.

— Тут ты мою глупость не переплюнешь. Однажды я попыталась скрыть веснушки с помощью спрея-автозагара, и всё закончилось тем, что я стала похожа на больную морковку.

— Я обожаю, твои веснушки и в своей любимой фантазии облизываю их все до единой. Только не останавливайся. Я хочу знать ещё твои секреты. — Он отчаянно жаждал этого.

Повисла тяжёлая пауза, а затем, когда Сиенна снова заговорила, вся игривость пропала.

— Парень, за которого я собиралась выйти замуж… В общем, я ждала от него ребёнка, но на середине срока… — Сиенна задрожала всем телом. — Я потеряла её. Мою малышку. Я сломалась. Жених меня бросил. Я перешла в другое подразделение Ловцов.

— Сиенна, детка, мне так жаль.

Слёзы наполнили её глаза, но быстро исчезли.

— Я пришла в себя.

Никто никогда полностью не восстанавливался после такой потери.

— Я никогда не позволяю себе думать о ней. Наверное, это болезненно, но…

— Но именно так ты выжила. Как её звали? — Парис знал, что она дала маленькой девочке имя.

Ещё одна пауза, а затем нерешительное:

— Ребекка Скай.

Парис вспомнил, как однажды Сиенна спросила его о детях. Наверное, она хотела ребёнка? Скорее всего. Потеря оставила в ней глубокую рану, которая никогда полностью не зарастёт. Парис знал о таких потерях.

Но беременность в её случае невозможна, и Парис задумался, смирится ли она с этим. Сиенна могла бы взять одного из детей со сверхъестественными способностями, которых Анья скрывает по всему миру, спасая от Ловцов. Из Сиенны вышла бы чудесная мать: любящая и оберегающая.

— Думаю, она попала на небеса. Не на небеса Кроноса или эти, где бы мы сейчас ни находились, или небеса Захариила. Я никому никогда этого не рассказывала, но когда я умерла, то знала, что существует удивительное место, чтобы провести там вечность, а так же есть ужасное место. Возможно, Кронос является моим личным адом, но Ребекка попала в другое, гораздо лучшее место, где нет правил ни Кроноса, ни Божества Захариила. Давай поговорим о чём-нибудь другом. О чём-нибудь лёгком.

Лёгком. Парис мог поговорить с Сиенной о чём-нибудь лёгком, даже, несмотря на то, что в голове у него была тысяча вопросов об этом "лучшем месте" и "лучшем" правителе, а так же о её страдании и мечтах.

— Я люблю смотреть романтические комедии, приключенческие боевики, ужасы и прочее. Что угодно, только без субтитров. Это претендующее на художественность дерьмо отстой. — Парис обхватил самую притягательную на планете попку и понял, что опять твёрдый.

— Расскажи что-нибудь ещё, — попросила его Сиенна хриплым голосом. — Я хочу побольше узнать о тебе.

— Я расскажу тебе обо всём, что ты захочешь знать. — И Парис был полностью серьёзен.

— Ты и твои друзья… вы на самом деле близки.

Те самые друзья, которые бы сказали, что она выведывает информацию, чтобы потом использовать против него. Парис хорошо это понимал.