— Так, самое время отдать тебя падшему ангелочку, — пробормотал Парис, чуть увеличив между ними расстояние. Хватка Виолы окрепла, взгляд горел желанием. — Достойное возмездие за то, что он доставал меня.

Богиня медленно пыталась осознать услышанное.

— Какому падшему?

Она даже не помнила о своём страстном поклоннике. Мило.

— Что со мной случилось? Почему я так себя чувствую? — спросила Виола, прежде чем тихо застонать. — Я не считаю тебя привлекательным, не хочу пошатнуть твой мир, и всё же, я готова снизойти до тебя.

Всё помещение наполнил оглушающий крик, спасая Париса от придумывания ответа. Все затихли, даже дышать перестали.

— Эшлин. — Мэддокс бросился к двери её спальни, но Рейес его задержал.

Хранитель демона Насилия сражался за всё, что ему было так дорого, и нескольким воинам пришлось вклиниться в борьбу, чтобы успокоить его. Парис уже собирался присоединиться к драке, когда заметил в дверном проёме знакомые чёрные крылья.

Парис поднял взгляд и встретился с потрясающими, орехового цвета глазами, распахнутыми несколько шире обычного. Лицо Сиенны было раскрасневшимся, глаза — красными и заплаканными, губы припухшими.

Уже через секунду он мчался к ней, перепрыгнув через кучу малу из своих друзей, запнувшись, поднявшись и продолжив бежать.

Сиенна вовсе не была безумной. То, что она ощущала, выходило далеко за грань безумия. Возможно, сочетание ярости, вины, печали и снова ярости. И ещё немного ярости со вспышками горя. И снова ярость. Её сестра мертва, и убила её королева титанов. Просто перерезала ей горло и оставила на полу как мусор.

Когда Кронос перенёс Сиенну сюда, всё, чего она желала — найти Париса и броситься в его объятия. Нет, не для того, чтобы выплакаться — Сиенна сомневалась, что когда-нибудь снова будет плакать, — а чтобы забыться, хотя бы на некоторое время. А вместо этого, Сиенна обнаружила, что какая-то незнакомая красотка её опередила.

Красотка, которая, вероятно, понравилась и друзьям Париса. Эта группа, по-видимому, явилась в замок Сиенны, и воины, разобравшись между собой, вероятно, займутся ею, если она сделает, хоть шаг к Парису.

Огромные, крепко сложенные воины были вооружены до зубов, и в их глазах сверкал красный огонь, говоривший красноречивее всех слов.

У них было выражение "Я улыбнусь, когда убью тебя", но кровопролития не было. Воины просто пытались удержать того, кто был в основании той кучи малы.

Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как Сиенна считала, что у этих воинов есть лишь низменные цели. Увидев их во плоти, она должна была бы испугаться.

И может, испугалась бы, если бы демон Гнева не начал на скорую руку вечеринку, выбрасывая в сознание Сиенны картинку за картинкой, каждая из которых была связана с красивой блондинкой.

Своей улыбкой, своим смехом, да всей собой эта блондинка соблазняла мужчин и влюбляла их в себя. Она питалась их лестью, а затем, когда мужчины падали к её ногам, она их бросала, переходила к следующим, напрочь забывая о предыдущих.

То же она собиралась сделать с Парисом. Но Сиенна удивилась, почему он не влюбился в эту блондинку? Она была самой прекрасной из всех видимых Сиенной женщин. Чёрт, даже она могла бы попасть под её чары.

Парис наконец-то добежал до Сиенны, заключил её в объятия и потёрся щекой о её щёку. Он пах желанием, и она узнала этот опьяняющий аромат.

— Я так рад тебя видеть.

— Ты… ты…

— Что случилось, детка? Что случилось?

Сиенна подняла на него взгляд и вывернулась из его объятий.

— Меня не было всего несколько часов… — она не добавила, что за это время она решила быть с Галеном, чтобы спасти Париса, — …а ты уже двигаешься дальше.

Сиенна горько усмехнулась. Даже понимание неизбежного не смогло подготовить к той боли, которую она испытала от увиденного.

— Ты пытался меня предупредить, и я сказала, что всё поняла. — "Но я не могу с этим смириться!"

— Двигаюсь дальше? С Виолой? — Парис поморщился. — Чёрт, это не так. Мы просто разговаривали.

— Да, понимаю. Язык твоего тела рассказал мне достаточно. — Сиенна заметила возбуждение Париса, причиной которого стала блондинка. И сейчас она его чувствовала — его длинный, твёрдый и толстый член — и, славные небеса, по-прежнему его хотела. По-прежнему хотела Париса.

— Ты ревнуешь?

— Конечно же, нет!

— Да, ты ревнуешь. — Парис рассмеялся, и в этом смехе смешались страх и радость. — Хочешь узнать, как сильно меня это заводит?

— Тебя заводит всё, без разбору, — рявкнула Сиенна, безуспешно пытаясь разозлиться. Её возмущало его самодовольство. — И я не ревную.

— Ревнуешь, и мне это нравится. В любом случае, с моим демоном что-то происходит, вот и всё. Я клянусь, что не спал с богиней и не собираюсь. Никогда.

— Она богиня?

— Которая абсолютно меня не привлекает.

Парис мог солгать. Он мог сказать правду. На самом-то деле, он не солгал, и Сиенне не требовалась помощь Гнева, чтобы это понять. Парис не был лжецом. Он никогда не боялся последствий.

— Не важно. — Плечи Сиенны поникли. — Мне не стоило возвращаться.

— Не важно? Ты отказываешься от меня? От нас? — Парис схватил её за предплечья и встряхнул. — Знаю, что мы решили расстаться, когда ты сможешь покинуть эту реальность, но я хочу пересмотреть это решение. Для меня оно больше не вариант. Я понимаю, что тебе трудно во всё это поверить, но не важно, как реагирует моё тело на остальных, чего хочет мой демон, ты для меня превыше всего. Понимаешь? — Парис снова её встряхнул, на этот раз сильнее.

— Эй, Парис, — окликнул его Страйдер. — Приятель, ты с кем разговариваешь?

Парис обернулся, и Сиенне удалось осмотреться. Войны прекратили драку и теперь все, кроме парня со шрамами и блондинки богини, смотрели на Париса, как на сумасшедшего.

— Они не могут меня видеть, — сказала Сиенна.

Парису не пришлось отвечать ей или его друзьям, потому что в этот момент дверь распахнулась, и в коридор вышел темноволосый Уильям. Он был бледен, дрожал и весь был залит кровью.

— Что с ним случилось? — изумлённо спросила Сиенна.

Уильям хлопнул в ладоши, чтобы привлечь всеобщее внимание.

— Ладно, слушайте сюда. У меня есть хорошие и плохие новости. Поскольку я позитивная личность, то начну с хорошей. Эшлин, как и её личная орава, пережила роды.

Коридор огласили возгласы облегчения, но самые громкие принадлежали Мэддоксу.

— А какая же плохая новость? — потребовал кто-то ответа.

Наступила драматичная пауза, а затем воин ответил:

— У меня нет кондиционера для волос. Мне нужно, чтобы кто-нибудь смотался отсюда и принёс мне его. Люциен, маленькая подсказка, я намекаю на тебя. И да, не стоит благодарить меня за удивительное содействие вашей счастливой семье. Маленькие сорванцы поцарапали меня, но это мелочи.

— Уильям! — рявкнул кто-то. — Опусти ненужные детали. Мы умираем от нетерпения.

— Вот она, благодарность. Ладно, можете войти и познакомиться со своими племянником и племянницей: Мёрдером[3] и Мэйхем[4]. И если у вас будут трудности с придумыванием прозвищ, то Пистолет и Стилет им подойдут.

Как бы ни был Парис счастлив по поводу удачно прошедших родов, как бы ему ни хотелось увидеть младенцев, прежде всего ему следовало позаботиться о собственной женщине.

Со словами "Никто не заходит в мою спальню, что бы вы ни услышали" Парис перекинул Сиенну через плечо и зашагал по коридору со статуями в комнату, которой пользовался ранее.

Друзья одарили его непонимающими взглядами, пока он не скрылся за углом. В основном, потому что ещё не успели оправиться от схватки с Мэддоксом, который разбрасывал всех и вся на своём пути, поэтому они были ошеломлены, да к тому же были уверены, что Парис добрых пять минут разговаривал сам с собой.