Затем его губы отыскали ее, их языки сплелись, и она ощутила его знакомый привкус, такой яркий и неповторимый, как никогда, и ей хотелось бы, чтобы это никогда не заканчивалось, и… и… и… О!

Множество мелких разрядов прокатилось по всему ее телу. Она выкрикивала его имя, и он вторил ей выкрикивая ее, этот нестройный хор ознаменовал его кульминацию. Раскаленная добела струя наполнила ее, символизируя всю мощь его страсти. Сиенна наслаждалась каждым моментом, каждым его проявлением.

Когда Парис в изнеможении рухнул на нее, она с наслаждением приняла всю полноту его веса, словно так и должно было быть. Она хотела бы остаться с ним вот так навсегда. Она уже оставляла его и не думала, что сумеет сделать это вновь.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Я так люблю тебя.

— Ты лучшая, — прошептал Парис ей на ухо.

Мой мужчина. Она усмехнулась, это звучит так по Париски.

Он выпустил ее и скатился на бок, подсунув под нее руку, и притянув в свои объятия.

— Теперь, поскольку я все-таки не умер, — объявил он с довольно мрачным выражением. — Нам придется поговорить.

Парис старался не сильно ее сжимать, он не хотел, чтобы Сиенна испытывала дискомфорт от его объятий. Он обнимал ее довольно нежно, чтобы она могла спокойно дышать, но все-таки достаточно крепко.

Она никуда больше не уйдет, и все тут.

К счастью, Разврат был в полной отключке и не способен давать комментарии.

— Хорошо, — согласилась Сиенна. — Давай поговорим. Я начну. Ты ненавидишь меня?

— Ненавижу тебя? Малыш, это была самая глупая вещь, которую ты говорила когда-либо. Не в обиду.

— Не обижаюсь. Я слишком спокойна. После того, что я сделала с тобой…

— Все что ты сделала, это просто напомнила, что мне стоит лучше заботиться о собственных интересах. — И если честно, ее поступок вселил в него надежду, что ее чувства к нему так же глубоки, как и его к ней.

— Ты злишься на меня за то, что я собираюсь к Галену?

Когда он сделал бы тоже самое?

— Только на себя. Мне следовало удовлетворить тебя настолько впечатляюще, чтобы ты некогда не смогла больше ходить.

— Еще немного попрактикуешься, — дразнила Сиенна, — И это станет возможным.

— Ведьма.

Когда Сиенна протянула руку, чтобы убрать волосы с лица, Парис увидел, что она была в порезах и синяках. Он проглотил рык ярости. Будучи не раз или двенадцать связанным на протяжении всей его жизни, он распознал следы, и от чего они были. Следы от веревки.

— Гален сделал это с тобой?

Страх исказил черты ее лица.

— Нет, и я не хочу об этом говорить.

Ну, хорошо. Как бы то ни было, он вначале хотел убедить ее в некоторых вещах. Но потом бы узнал, кто ее так ранил, и как только он это сделает, собирался жестоко отомстить.

— Что означает, ты готова к разговору, часть вторая? — произнёс он, без намёка на развлечение.

— Я… я не понимаю о чем ты.

— Плохо. Ты должна была знать, что я не стану спать с кем бы то ни было в твое отсутствие. — Вне зависимости от того, на сколько он ослабел. Вне зависимости от того, какое количество женщин его друзья пытались ему подсунуть. Наконец все, кроме Люциена отправились на поиски Сиенны.

Мысленная заметка: сказать Смерти, чтобы он прекратил поиски. Кстати сказать, он был почти уверен, что Люциен заходил, когда они занимались сексом, намереваясь защитить его от вторжения и уничтожить нарушителя покоя, но когда понял, что происходит, незаметно удалился.

— Я знаю, — Кончиками пальцев она обвела вокруг его сосков. — Я доверяю тебе. Но Парис, ты был фактически при смерти. — Она прижалась губами к его груди, чуть выше его сердца. — Мне не нравиться, что ты довел себя до подобного состояния.

— Не волнуйся. И просто, чтобы ты знала, Разврат тоже скучал по тебе. Ты носишь так много шляп, что он хочет померить их все.

Она хихикнула. Этот теплый нежный звук был как манна небесная для его ушей.

— Сейчас, мне как самой старшей из нас придется кое-что объяснить, а вы двое слушайте. Мне нужно будет уйти. Я обязана, но я хочу быть уверена, что сумеешь позаботиться…

— Нет.

— Но так не должно быть.

— Попробуй уйти. Просто попробуй. Увидишь, что произойдёт.

— Парис…

— Ты остаешься, или я доведу себя до смерти. Конец истории. Обещай мне.

Столь тягостное молчание.

— У меня есть план, который нужно довести до конца.

— Планы меняются. Согласна.

Она ударила кулаком ему в грудь.

— Как же ты раздражаешь.

— Скажи мне, что я хочу услышать, Сиенна.

Она не в силах была вздохнуть, преодолевая внутреннюю борьбу.

— Чудно, я останусь с тобой, но нам тогда предстоит принимать коллективное решение, как быть с Кроносом и Рейей, как преодолеть неприятности с Галеном, и да, как быть с пророчеством, что тебя ожидает смерть. Я ведь уже говорила тебе? Что Кронос сообщил мне, вне зависимости то того, кто из них двоих он или Гален умрет — ты и твои друзья погибнете тоже.

— Я не сомневаюсь относительно того, что тебе было сказано, меня смущает источник. Но даже, если то, что он сказал — истинно, должна быть возможность обойти пророчество. Она всегда есть. Так что пророчество меня не беспокоит. — Фактически он был рад до безумия. Это что, слезы блестят в его глазах? Да, действительно слезы. Происходящее так растрогало его, он стал таким сентиментальным. Его это мало беспокоило. Она была с ним. Она никуда не уйдет. Она принадлежит ему.

Он провел рукой от ее шеи до поясницы, прослеживая пальцами по ее изгибам.

— Спасибо, — произнес он. Но этого слова было недостаточно. Оно было не в состоянии выразить всей полноты его ощущений. — Теперь, когда мы официально считаемся парой. Мне нужно кое-что рассказать тебе о себе. Я хочу, чтобы между нами не было секретов. Чтобы ты знала обо мне все.

Она видимо ощутила к чему он клонит.

— Ты не обязан этого делать. Пусть прошлое остается в прошлом.

— Абсолютная честность. Я хочу, чтобы ты знала, что тебя со мною ожидает. Если твой Гнев когда-нибудь покажет тебе нечто, или кто-либо из моих друзей ляпнет что-нибудь, хочу, чтобы ты была подготовлена к этому.

— Чтобы ты ни сказал, это не изменит моего отношения к тебе.

— Я рад, но я все равно вынужден это сделать.

Ее вздох ласкал его кожу, о, так восхитительно.

— Всё хорошо.

Она любила его. Она наслаждалась этим чувством. Это было так чудесно.

— У меня есть зависимость от амброзии. Но я давно не балуюсь этим, — добавил он поспешно. — И если что-либо случиться, и у тебя польется кровь, тебе не, о чем волноваться. Я никогда не причиню тебе боли.

Ее шелковистые волосы защекотали его грудь, когда она кивнула.

— Знаю, что ты не причинишь мне вреда, но Парис, я стала твоим наркотиком. Я не знала о твоей зависимости, иначе бы нашла другой способ одолеть тебя. Мне очень, очень жаль, я никогда не прощу себя.

Он ненавидел подтекст, в котором она все равно оставила бы его, но впитывал до последней капли заботу о себе с ее стороны.

— Прости себя прямо сейчас. Это приказ. Но я, конечно, отшлепаю тебя, прежде чем прощу.

Из нее вырвался самый прелестный звук: фырканье и смех вместе взятые.

— Я принимаю порку. Заслужила ее.

Его губы дернулись в сладчайшей усмешке.

— Ты не можешь принять свое собственное наказание, детка. Тебе придется бороться со мной.

Она мурлыкнула, фактически мурлыкнула, и вибрации сделали его твердым как скала снова.

Расскажи ей об остальном, и можешь перейти к более приятной части. Часть его усмешки растаяла.

— Я помню, ты говорила, что видела мое прошлое, но я не уверен, что Гнев показал тебе все. Я рассказывал тебе о том рабе, но он не был единственным. Я был… с мужчинами.

Возникла пауза.

— И что? Ну, в колледже я однажды целовалась с девочкой. Она была моей соседкой по комнате, на улице был дождь, темно, отрывистые вспышки молнии, довольно романтично и жутко. Знаешь, как это бывает.