Несмотря на вполне добросердечный вид, перед нею был человек, который только что, выполняя приказание лорда Рала, убил несметное число людей. Это был человек, который мог убивать еще и еще, пока не будет остановлен. И Дженнсен должна его остановить.

Она занесла руку с ножом. И будто со стороны услышала собственный яростный крик, подобный тем, какие она слышала на поле боя. Теперь ей стало ясно значение боевого клича. Она бросилась вперед. Она жаждала крови.

— Остановитесь! — крикнул старик. — Дитя мое, вы не понимаете, что делаете! Мне нельзя терять ни минуты! Остановитесь! Дайте мне…

Слова волшебника значили для Дженнсен еще меньше, чем сам звук его голоса. Она мчалась по обломкам со всей быстротой, на которую была способна, ощущая ту дикую ярость, какая овладела ею в день, когда погибла мать. Она знала, что нужно делать, и знала, что лишь ей одной удастся это совершить. Потому что она была неуязвима.

Однако прежде, чем она приблизилась, волшебник выставил вперед руку. Пламя на этот раз не появилось. Но Дженнсен потуги старика не волновали — она не собиралась останавливаться. Ее просто невозможно остановить. Она неуязвима…

Обломки, усыпавшие пол, вдруг шевельнулись и ринулись под ноги Дженнсен. Не успела она и глазом моргнуть, а правая нога уже увязла в щепках и разбитой штукатурке. Изодранный ковер и порванная мебельная обивка, как в ловушку, поймали ее левую ногу. И Дженнсен растянулась на полу, подняв облако пыли и грязи.

На спину дождем посыпались мелкие камушки и щепки. Голова закружилась.

Голос принуждал ее немедленно подняться, но мир перед глазами сузился до крошечной точки, будто она смотрела сквозь качающуюся трубу. И не было сил даже откашляться от забившей рот пыли.

Наконец, застонав, Дженнсен заставила себя встать. Зрение быстро возвращалось. Кашляя и чихая, она попыталась отдышаться. Правая нога была зажата обломками, но, кажется, цела. После некоторых усилий ее удалось высвободить.

И тут Дженнсен обнаружила, что в руках у нее ничего нет. Нож исчез. Встав на четвереньки, она, как безумная, стала разрывать обломки дерева и штукатурки, обрывки драпировок, разбрасывая их во все стороны. Потом пошарила рукой под перевернутым столом.

И нащупала кончиками пальцев что-то гладкое. Провела по нему рукой, пока не наткнулась на выгравированную литеру «Р». Крякнув от усилий, уперлась плечом в ножку стола. Со скрипом, кроша мусор на полу, он чуть-чуть пододвинулся. После долгих усилий Дженнсен удалось, наконец, освободить нож.

Когда она поднялась на ноги, волшебника уже и след простыл. Тем не менее она отправилась искать его. Когда девушка добралась до места пересечения коридоров, все они оказались пусты. Дженнсен понеслась туда, куда, как ей показалось, пошел старик, заглядывая в двери, проверяя ниши, отодвигая тяжелые занавеси…

Откуда-то издалека донеслись голоса солдат, призывавших следовать за ними. Она попыталась расслышать среди них голос Себастьяна, однако его не было. То и дело раздавались громоподобные звуки — это срабатывало магическое оружие. Иногда вздрагивал весь дворец, слышались громкие стоны умирающих.

Дженнсен пошла на звук, пытаясь найти людей, пострадавших от волшебного огня, но ей попадались лишь пустые залы и коридоры. В некоторых лежали мертвые солдаты. Было невозможно сказать, стал ли виновником их гибели волшебник.

Где-то недалеко пробежали солдаты. Топот их сапог гулко отдавался в коридорах. Наконец послышался голос Себастьяна:

— Туда! Это она!

Дженнсен добежала до угла и свернула в зал, откуда ей послышался голос Себастьяна. Звук ее шагов тонул в мягком зеленом ковре с золотыми кистями, разостланном во всю длину огромного помещения. По контрасту с разрушенными залами здесь было особенно великолепно. Расположенное высоко под потолком окно освещало колонны из белого мрамора с черными прожилками, ставшие молчаливыми свидетелями ее стремительного бега.

Дворец представлял собой лабиринт коридоров, залов и небольших комнат. В некоторых стояла изысканная мебель, декорированная в приглушенных тонах. В других ковры, стулья и драпировки являли собой буйство красок. Все внимание девушки было сосредоточено на том, чтобы не заблудиться, однако она отмечала удивительно прекрасные интерьеры. Дворец представлялся девушке огромным лесом, и она запоминала приметы, чтобы потом можно было найти путь обратно. Ведь надо будет еще помочь императору Джеганю.

Дженнсен неслась по широкому коридору, по обеим сторонам которого располагались ниши, в которых стояли изысканные скульптуры. Открыв огромные позолоченные двери, девушка ворвалась в просторный зал. Двери с грохотом захлопнулись, в соседней комнате отозвалось эхо. Размер и великолепие зала заставили Дженнсен на мгновение забыть обо всем. Огромный куполообразный потолок был расписан фигурами в мантиях. Чуть ниже купол обрамляла анфилада круглых окон, ярко освещавших зал. С одной стороны стоял полукруглый помост, на котором располагался изящный резной стол и кресла. Перекрытые арками проходы по периметру зала открывались на лестницы, ведущие на балконы, огороженные резными перилами красного дерева.

По тому, насколько впечатляющей была архитектура зала, Дженнсен поняла, что именно отсюда Мать-Исповедница правила Срединными Землями. Сидячие места на балконах, должно быть, предназначались для посетителей или почетных гостей, наблюдающих за заседаниями.

Между колонн на противоположной стороне зала мелькнул какой-то человек. И в тот же миг через дверь справа в зал вихрем ворвался Себастьян. Его сопровождала группа солдат.

Себастьян поднял меч:

— Вот она!

Стратег императора с трудом переводил дыхание, а его голубые глаза пылали яростью.

— Себастьян! — бросилась к нему Дженнсен. — Мы должны выбираться отсюда! Мы должны увести императора в безопасное место! Появился волшебник, сестра погибла. Он один, поспеши!

В зал продолжали врываться люди — темная масса, звенящая кольчугами и бряцающая оружием, распределялась по периметру огромного зала подобно волкам, окружающим оленя. Себастьян махнул мечом:

— Сначала я возьму ее. Джегань получит хотя бы Мать-Исповедницу.

Дженнсен проследила направление его взгляда и увидела высокую женщину, одетую в грубый льняной светло-желтый балахон. Ее черные с проседью волосы, остриженные на уровне широких скул, были расчесаны на прямой пробор.

— Там Мать-Исповедница, — взревел Себастьян, пронзая женщину взглядом.

Дженнсен даже отшатнулась:

— Как Мать-Исповедница?..

Она представить себе не могла, что лорд Рал женился на женщине, годящейся ему в матери.

— Себастьян, что ты видишь?

Себастьян посмотрел на Дженнсен с раздражением:

— Мать-Исповедницу.

— Как она выглядит? Что на ней надето?

— Она одета, как всегда, в белое платье, — возбужденно проговорил он. — Неужели ты ее не видишь?

— Красивая сучка, — с улыбкой заметил стоящий рядом солдат, не в силах отвести взгляда от женщины на другом конце зала. — Но ее получит только император.

Все остальные тоже смотрели на нее возбужденными и похотливыми взглядами. Дженнсен схватила Себастьяна за руку и отвела в сторону:

— Себастьян, это не она!

— Ты в своем уме? — спросил он, уставившись на девушку. — Ты думаешь, я не знаю, как выглядит Мать-Исповедница?

— Я тоже ее раньше видел, — сказал стоящий рядом солдат. — Все правильно.

— Это не она, — настойчиво прошептала Дженнсен, держа Себастьяна за руку. — Это заклинание или что-то в подобном роде. Себастьян, там старуха. Это чудовищный обман. Мы должны разобраться…

Солдат, стоявший рядом с Себастьяном, издал странный звук. Схватившись за грудь, он выпустил меч, и оружие со звоном упало на пол. А солдат рухнул, как подрубленное дерево. Затем упал другой солдат, третий, четвертый. Бух… бух… бух… — раздавалось по залу. Будто валились деревья…

Защищая Себастьяна, Дженнсен встала перед ним и обняла его руками.

Раздался взрыв. Испепеляющие осколки со свистом пронеслись в воздухе, поражая заметавшихся по залу солдат. Дженнсен глянула через плечо. Старуха выставила перед собой руку, а к ней через зал летела сестра Света. Солдаты, сраженные невидимой силой, продолжали падать один за другим.