Дженнсен была удивлена тому, что вопрос вызвал у него такое чувство стыда. По-видимому, смело заговорив с ней, он преодолел природную робость. И хотя он был по натуре человеком приветливым, но, оказывается, болезненно застенчив. Робость этого сильного человека перед нею, одинокой девушкой, успокоила Дженнсен, и ее страх пропал.

— Если это не причинит ущерба вашим делам и заработку…

— Не причинит, — перебил он. — Нисколько! — Он махнул рукой в сторону рыночной площади. — Мы сегодня получили хорошую прибыль и можем позволить себе немного отдохнуть. Мои братья не возражали. Мы много разъезжаем и покупаем всякие товары, которые попадаются… если цена выгодная… не только вино, но и ковры, а весной — цыплят, а потом перепродаем. И для братьев немного отдохнуть от всего этого будет только на пользу.

Дженнсен кивнула:

— Пожалуй, я воспользуюсь вашей помощью, Том.

Он сразу посерьезнел:

— Конечно! Ведь на карту поставлена жизнь человека. — Том взобрался на повозку и протянул руку. — Осторожней, госпожа!

Она ухватилась за эту огромную руку и поставила ногу на железную ступеньку:

— Меня зовут Дженнсен, Том.

— Да, вы уже говорили, госпожа. — Он бережно усадил ее на сиденье, вытащил откуда-то несколько одеял и несмело положил ей на колени.

Дженнсен расправила одеяла и с признательностью улыбнулась, почувствовав, как сразу стало тепло. Том тут же извлек из повозки сверток, ухмыльнулся своей смущенной кривой ухмылкой и вручил Дженнсен завернутый в белую тряпицу пирог. Пирог и в самом деле все еще был теплым. Следом появился кожаный бурдюк с водой.

— Если предпочитаете, можете ехать сзади. Я взял с собой кучу одеял, чтобы вы не замерзли. Сзади вам будет удобнее, чем на деревянном сиденье.

— Мне пока и здесь хорошо, — не согласилась Дженнсен. — Когда я верну свои вещи и деньги, я обязательно заплачу вам.

Том взялся за вожжи:

— Да, если вы так хотите. Но я вовсе не настаиваю.

— Да, я так хочу, — сказала Дженнсен, и повозка, качнувшись, тронулась в путь.

Вскоре Том свернул к северу.

К Дженнсен тут же вернулись все ее подозрения:

— Что вы делаете? Куда я, по-вашему, направляюсь?

Он посмотрел на нее с немалым удивлением:

— Вы ведь говорили, что хотите добраться до дома Алтеи, не так ли?

— Да, но мне говорили, надо двигаться на запад… — И Дженнсен объяснила, как собиралась идти.

— Ага, — сказал он, выслушав. — Так тоже можно, но потратите целый лишний день.

— Зачем же тогда эта женщина рассказывала мне про дорогу, которая займет больше времени?

— Наверное, потому что именно таким путем ходят к Алтее те, кто не спешит.

— А зачем они ходят путем, который занимает больше времени?

— Люди ходят так, потому что боятся болота. Длинный путь тоже приведет вас к дому Алтеи, и не надо будет забираться в трясину. Вероятно, это был единственный путь, известный той женщине. Но так будет быстрее.

Дженнсен пришлось ухватиться за поручни, чтобы удержаться, так как полупустую повозку, предназначенную для перевозки тяжелых грузов, сильно раскачивало на рытвинах. Том оказался прав: на деревянном сиденье было слишком жестко.

— А разве мне не следует бояться болота? — наконец спросила она.

— Полагаю, следует.

— Тогда почему же мы должны ехать этим путем?

Том бросил быстрый взгляд на ее волосы:

— Вы сказали, на карту поставлена человеческая жизнь. — В его голосе не осталось и следа былой робости. — Эта дорога займет намного меньше времени, мы срежем крюк. Проблема лишь в том, что на пути будет болото.

— А разве преодоление болота не займет больше времени?

— Поверьте мне, вы выиграете целый день. То есть в оба конца сбережете два дня.

Дженнсен не любила болота. Вернее, она не любила тварей, которые жили в болотах.

— Это намного опасней?

— Вы бы не отправились в путь без припасов, если бы это не было делом жизни или смерти. Раз вы готовы были рискнуть своей жизнью, значит, хотели выиграть побольше времени. Конечно, я могу отвезти вас и более безопасным путем. Решайте сами, но это будет на два дня дольше.

— Да, вы правы. — От лежавшего на коленях Дженнсен пирога с мясом веяло уютной теплотой. Как было приятно взять его в руки!.. Наверное, этот Том заботливый человек, раз захватил с собой пирог. — Спасибо вам, Том! Вы подумали даже о том, как затратить меньше времени.

Он снова глянул на нее:

— Чья жизнь в опасности?

— Одного моего знакомого.

— Должно быть, он — хороший знакомый.

— Да… Если бы не он, меня бы давно уже не было в живых.

Том промолчал.

Фургон катился в сторону от темной полосы гор, виднеющихся вдали. Дженнсен с тревогой размышляла о том, что может обнаружиться в болоте. Но еще сильнее она беспокоилась о Себастьяне. Что с ним будет, если она не получит помощь от Алтеи как можно скорее?

— Долго это? — спросила она. — Долго нам добираться до болота?

Спутник сконфуженно посмотрел на нее:

— Простите, Дженнсен, но точно я не знаю. Я никогда раньше не бывал у Алтеи.

— Ну хотя бы примерно…

— Думаю, дорога не займет больше одного дня туда и одного дня обратно, но это только мои предположения. Ну и то время, что вы пробудете там, у Алтеи. — Он опять смутился. — Я провожу вас до самого ее дома.

Дженнсен вдруг пришло в голову, что будет лучше, если Том не узнает, кто она такая и что ей надо от колдуньи. Иначе желание помочь улетучится у него в одно мгновенье. Но причина, почему ему не стоит идти к Алтее, должна быть очень обоснованной, иначе у него могут появиться подозрения.

Она помотала головой:

— Я думаю, будет лучше, если вы останетесь с лошадьми. Если вы будете ехать всю ночь, вам понадобится отдых, чтобы быть готовым отправиться назад, когда я вернусь. Это сбережет нам время.

Поразмыслив над ее словами, он кивнул:

— В этом есть смысл. Но все же я мог бы…

— Нет. Я очень вам признательна за все, что вы для меня делаете, но я не могу вам позволить рисковать своей жизнью, как рискую я. Самая лучшая помощь будет, если вы окажетесь готовы отправиться назад, как только я вернусь.

Ветер трепал светлые волосы спутника, пока он обдумывал ее слова.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я рад помочь хотя бы в этом. А куда вы направитесь от Алтеи?

— Снова во дворец, — сказала Дженнсен.

— Тогда, если удача нас не покинет, я привезу вас во дворец послезавтра.

Для Себастьяна это означало три дня ожиданий. Впрочем, она не знала, есть ли у него эти три дня. Или три часа. Или даже три минуты. Однако, поскольку существовал хоть какой-то шанс, что он все еще жив, то она должна отправиться в болото.

Несмотря на опасения по поводу предстоящего ей дела, Дженнсен отдала должное пирогу, который оказался необычайно вкусным. Конечно, она была настолько голодна, что для нее сейчас показалась бы вкусной даже болотная тина.

— Луна появится довольно скоро после заката, — сказал Том. — Значит, будет хорошо видно, и я смогу ехать ночью. Сзади полно одеял. Когда стемнеет, вам надо перебраться туда и хорошенько выспаться перед завтрашним днем. Утром я тоже смогу соснуть, пока вы сходите к Алтее. А когда вернетесь, я опять смогу ехать всю ночь и доставлю вас прямо к дворцу. Надеюсь, что таким образом мы выиграем много времени.

Дженнсен сидела, покачиваясь в такт с движением повозки, рядом с человеком, которого встретила совсем недавно и который спешил помочь тому, кого даже не знал.

— Спасибо вам, Том. Вы — добрый человек.

Он ухмыльнулся:

— Моя мама всегда так говорила.

Когда она откусила еще кусок пирога, он добавил:

— Я надеюсь, что лорд Рал думает так же. Вы скажете это ему, когда увидите его, ладно?

Дженнсен не знала, что он имеет в виду, но переспросить побоялась. Раздумывая над ответом, она продолжала жевать: полный рот служил оправданием ее молчания. Ляпнув невпопад, можно запросто навлечь на себя беду. Жизнь Себастьяна — слишком большая ставка. В конце концов Дженнсен решилась улыбнуться и подыграть. И, проглотив кусок, сказала: