– Анджин-сан, сколько кораблей вы могли бы привести?

– Флотилия из пяти кораблей – это было бы самым лучшим. Можно предполагать, что мы потеряли бы один корабль в шторм, бурю или в результате нападения испанцев или португальцев – я уверен, что они будут очень стараться помешать вам завести свои военные суда. Через десять лет господин Торанага мог бы иметь флот из пятнадцати-двадцати кораблей. – Он дал ей перевести это, потом медленно продолжал: – Первая флотилия могла бы доставить вам плотников, корабелов, артиллеристов, моряков и капитанов. Через десять-пятнадцать лет Англия могла бы поставить вам, господин Торанага, тридцать современных военных кораблей, более чем достаточно, чтобы главенствовать в ваших внутренних водах. И к тому времени, если бы вы пожелали, вы могли бы, видимо, строить сами здесь корабли для их пополнения. Мы будем, – он хотел сказать «продавать», но потом заменил это слово, – моя королева почтет за честь помочь вам организовать ваш собственный военно-морской флот, если вы пожелаете, мы обучим моряков и будем снабжать снаряжением.

«О, да, – подумал он ликующе, – конечно же, мы будем управлять им и снабжать его, Адмиралтейство и королева предложат вам прочный союз, выгодный вам и выгодный нам, – который частично будет и торговый. А потом вместе, друг Торанага, мы выгоним испанских и португальских собак из этих морей и будем владеть ими вечно. Это может быть самый большой торговый пакт, который когда-либо завершала нация, – подумал он ликующе. – И с англо-японским флотом, расчистившим эти моря, мы, англичане, будем управлять японо-китайской шелковой торговлей. Это даст миллионы ежегодно!

Если я смогу протащить это, я поверну ход истории. У меня будут богатства и слава, о которых я и не мечтал. Я стану основателем династии. И стать основателем династии – это самая лучшая вещь, . которую может постараться сделать человек, даже если это ему и не удастся».

– Мой хозяин говорит, очень жаль, что вы не говорите на нашем языке.

– Да, но я уверен, что вы переводите прекрасно.

– Он говорит это не в порицание мне, Анджин-сан, а просто как замечание. Это верно. Для моего господина было бы намного лучше говорить напрямую, как я могу говорить с вами.

– У вас есть словари, Марико-сан? И грамматики – португальско-японские или латино-японские грамматики? Если бы господин Торанага мог помочь мне с книгами и учителями, я бы попытался выучить ваш язык.

– У нас нет таких книг.

– Но у иезуитов есть. Вы сами сказали.

– Ах! – она поговорила с Торанагой, и Блэксорн увидел, как у Ябу и Торанаги загорелись глаза, а по лицам расплылись улыбки.

– Мой господин говорит, вам надо помочь, Анджин-сан.

По приказу Торанаги Фудзико дала Блэксорну и Ябу еще саке. Торанага пил только зеленый чай, как и Марико. Не удержавшись, Блэксорн спросил:

– Что он сказал на мое предложение? Каков его ответ?

– Анджин-сан, лучше быть более терпеливым. Он ответит, когда ему захочется.

– Пожалуйста, спросите его сейчас. Марико неохотно повернулась к Торанаге:

– Пожалуйста, извините меня, господин, но Анджин-сан с большим почтением спрашивает, что вы думаете о его плане. Он очень скромен и очень вежливо просит дать ответ.

– Он получит ответ в подходящее время. Марико сказала Блэксорну:

– Мой господин говорит, он рассмотрит ваш план и тщательно обдумает все, что вы сказали. Он просит вас быть терпеливым.

– Домо, Торанага-сама.

– Сейчас я собираюсь лечь спать. Мы выплываем на рассвете. – Торанага встал. Все проводили его вниз, остался только Блэксорн. Блэксорн остался один с ночью.

При первых признаках рассвета Торанага выпустил четырех почтовых голубей, которые были присланы на корабль вместе с багажом, когда корабль готовился в плавание. Птицы дали два круга, потом разделились: два направились домой в Осаку, два – в Эдо. В шифрованном послании Киритсубо был приказ передать Хиро-Мацу, чтобы они предприняли все попытки для того, чтобы сразу же мирно уехать из замка. Если этого им не дадут, они должны будут запереться в своих помещениях. В момент взлома двери они должны поджечь эту часть замка и совершить сеппуку.

Шифрованное письмо сыну Сударе в Эдо сообщало, что он сбежал, находится в безопасности, и содержало приказ продолжать секретные приготовления к войне.

– Выходите в море, капитан.

– Да, господин.

К полудню они пересекли границу между провинциями Тотоми и Изу и были напротив мыса Ито, самой южной точки полуострова Изу. Ветер был попутный, качка умеренная, единственный грот прибавлял скорости.

Потом, ближе к берегу, в глубоком канале между основным островом и маленькими скалистыми островками, когда они повернули к северу, на берегу раздался зловещий грохот.

Все весла остановились.

– Что это. Господи… – Глаза Блэксорна метнулись к берегу.

Внезапно через утесы проползла громадная трещина, и миллионы тонн горной породы лавиной обрушились в море. Вода, казалось, на момент вскипела. Небольшая волна дошла до галеры, потом вернулась. Лавина прекратилась. Снова грохот, теперь более низкий и раскатистый, но отдаленный. С утесов посыпались обломки. Все напряженно слушали и ждали, следя за грудью утеса. Крики чаек, шум прибоя и ветра. Потом Торанага сделал знак старшему среди гребцов, который сразу же поднял колотушку. Заработали весла. Жизнь на корабле опять стала нормальной.

– Что это? – спросил Блэксорн.

– Просто землетрясение. – Марико недоумевала: – У вас нет землетрясений?

– Нет. Никогда. Я не видел их раньше.

– О, у нас они бывают часто, Анджин-сан. Это было ничего, просто маленькое. Главный центр удара был где-то не здесь, даже, может быть, далеко в море. Или может быть, что он был как раз здесь, только слабый, вот и все. Вам повезло увидеть маленькое землетрясение.

– Это было так, как будто тряслась вся земля. Я могу поклясться, что я видел… Я слышал о землетрясениях. В Святой земле, в Турции, они иногда бывают. Боже мой! – Он судорожно вздохнул, его сердце все еще колотилось. – Я могу поклясться, что я видел, как качался весь утес.

– О, да, Анджин-сан. Когда вы на земле, это самое ужасное чувство, которое бывает в мире. Оно бывает без предупреждения, Анджин-сан. Землетрясения идут волнами – иногда боковыми, иногда вверх-вниз, иногда быстро идут три или четыре удара. Иногда маленькое землетрясение сопровождается большими через день. Здесь нет определенной системы. Самое сильное землетрясение, в которое я попадала, было ночью, шесть лет назад, близ Осаки, на третий день месяца падающих листьев. Наш дом обрушился на нас, Анджин-сан. Мы не пострадали, ни я, ни мой сын. Мы откопали себя. Удары продолжались в течение недели или больше, некоторые были сильными, некоторые – очень сильными. Новый замок Тайко в Фудзими был разрушен полностью. Сотни тысяч людей пропали в этом землетрясении и во время пожаров, которые начались после него. Это самая большая опасность, Анджин-сан, – пожары, которые происходят после землетрясения. Наши города и поселки умирают так легко. Иногда сильные землетрясения происходят далеко в море, и есть легенда, что они вызывают рождение Больших Волн. Они бывают десяти или двадцати футов высотой. Это всегда без предупреждения и в разные сезоны. Большая Волна приходит из моря, обрушивается на наши берега и мчится через внутренние районы. Могут исчезнуть целые города. Несколько лет назад такой волной был частично разрушен Эдо.

– Это у вас обычное явление? Каждый год?

– О, да. Каждый год в этой Стране Богов у нас происходят землетрясения на суше. И пожары, и наводнения, и Большие Волны, и ужасные штормы – тайфуны. Природа очень жестоко относится к нам, – В уголках глаз у нее собрались слезы. – Может быть, именно поэтому мы так любим жизнь, Анджин-сан. Видите ли, мы так живем. Смерть – часть нашего воздуха, моря, земли. Вам следует знать, Анджин-сан, в этой Стране Слез смерть – часть нашей жизни.

– У тебя все готово, Мура?